• УМЕНИЯ И НАВЫКИ:
Отец-основатель школы для одарённых детей и подростков, идейный лидер Людей Икс, защитник прав мутантов, преподаватель и генетик.

Телепат Омега-класса, Чарльз Ксавье является обладателем, возможно, самого могущественного разума из всех известных.

Он может не только читать мысли и проецировать собственные в чужое сознание (куда мы относим контроль над сознанием, замену или полное/выборочное удаление воспоминаний), но и создавать телепатические иллюзии и так называемые пси-связи, маскировать своё присутствие, обнаруживать присутствие существ, используя в качестве ориентира всего лишь элементарную активность сознания, которая наличествует у каждого живого существа.
Способен создавать псионические щиты и псионически же ранить противника, свободно перемещаться в астральном плане и переносить сознание и сверхсилы в тело любого другого носителя, в случае, конечно, если его физическое тело будет слишком сильно повреждено.
Счастливый обладатель эйдетической памяти. Телекинетик на полставки.

Но не стоит считать его исключительно «мозгом на колёсиках». Чарльз недаром потратил изрядное количество времени в путешествиях на Восток: стал более чем сносным мастером рукопашного боя, способным мягко, но настойчиво вывести противника из строя, используя свои познания в акупунктуре, кюшо (это ведь не только болевые точки), энергиях и человеческого тела в целом. Неофициально, но заслуженный мастер Дзен.

• БИОГРАФИЯ И ХАРАКТЕР:
"My name is Charles Xavier. I am a mutant.
And once upon a time I had a dream... of a world where all Earth's children,
both mutant and baseline human,
might live together in peace.
This isn't it. This is today's reality."
    Если бы он писал автобиографию, то, скорее всего, начал бы с одной расхожей фразы, которую приписывают древнегреческому философу, Сократу: «Я знаю, что ничего не знаю, но другие не знают и этого». И начал бы, несомненно, не с себя, а собственных любящих родителей: Брайана и Шерон Ксавье.
    Его отец, генетик, работал на объекте повышенного уровня секретности в Аламагордо, Нью Мексико, где занимался довольно широким спектром исследований вместе со своими коллегами – Марко, Адлер, Райкингом и доктором Милбёри во главе всего и вся. Проект назывался «Чёрная Колыбель».
    Отступая немного назад, давайте затронем настолько ранний период его жизни, что, будь Ксавье обычным ребёнком, он не имел бы почти никакого значения. Однако будущий Профессор более чем далёк от обыкновенности, и таким же было первое проявление его способностей: ещё в утробе матери, которую он делил с сестрой-близнецом. Она ещё будучи нерождённым младенцем проявила признаки самосознания и, ведомая дьявол знает какой мотивацией, решила избавиться от своего брата. Брат не хотел исчезать из этой жизни и ответил единственным на тот момент известным его бессознательной природе способом: атаковал сестру псионикой, сам непроизвольно принимая на себя клеймо убийцы.
    Но не будем задерживаться на этом эпизоде надолго. Юный Чарльз, росший в атмосфере любви и понимания, столкнулся с первой трагедией своей жизни в девять лет, когда случайный взрыв в лаборатории унёс жизнь его отца. В скором времени коллега покойного Брайана, Курт Марко, соблазнившись огромным состоянием вдовы Ксавье, решил использовать открывшуюся перед ним возможность и начал ухаживать за Шерон, маскируя свои истинные намерения за попыткой утешить и помочь. Благодаря своим способностям, Чарльз, конечно, начинал подозревать неладное во всём происходящем, однако было поздно: Курт убедил вдову выйти за него замуж. Вместе со старшим Марко в их дом вошёл его сын от первого брака – Каин, трудный подросток, находивший смысл своей недалёкой жизни в том, чтобы превращать будни молодого Ксавье в локальный филиал ада.
    Брак был откровенно неудачным по многим параметрам. С детства испытывавший сильную привязанность к матери, молодой человек непроизвольно установил с ней ментальную связь, и теперь, когда из-за мистера Марко её жизнь превратилась в локальный ад, Чарльз ощущал всё так же остро, как если бы это были его собственные чувства. Увы, Шерон полагала, что сыну нужен отец, каким бы плохим супругом он ни был, и стоически сохраняла молчание. 
    Впрочем, в какой-то мере светлым пятном для мальчика стало появление маленького мутанта по имени Рейвен. В тот день юный Ксавье заложил первый кирпичик в основу своего будущего мировоззрения – «счастья, всем, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным»; он как мог пытался заботиться о девочке-беспризорнице, окружая её той любовью, которой в последнее время недоставало ему самому.
    Вскоре Шерон Ксавье умерла, оставив своего сына на попечении Курта. Последний тоже протянул недолго: когда Каин обвинил своего отца в смерти Брайана Ксавье, разразилась нешуточная ссора, и младший Марко по скудоумию своему и при помощи легковоспламеняющихся химикатов устроил в особняке пожар. Мальчикам удалось спастись, однако Курт получил слишком тяжёлые ранения и всё-таки скончался.
"Any dream worth having is a dream worth fighting for."
    С течением времени способности Чарльза только усиливались, росли отметки и увеличивалось количество наград, но вместе с тем усугублялся и конфликт между двумя сводными братьями, далеко не в последнюю очередь из-за зависти Каина. Молодой Ксавье, эгоистичный и самодовольный «тепличный» ребёнок, конечно, во многом был слишком увлечён собственными успехами, чтобы обращать на это должное внимание. На первый день в колледже Каин решил устроить брату «поездочку», которая обернулась аварией, и, хотя всё для обоих закончилось относительно неплохо (Чарльз быстро оправился, да ещё при помощи телепатии освободил бедового сиблинга из тюрьмы), отношения были испорчены прочно и навсегда.
    Чересчур одарённый для своих лет, к шестнадцати Чарльз закончил обучение в Гарварде, подался в университет Колумбии и позже поступил в Оксфорд, в конечном итоге заслужив звание доктора в генетике, биофизике, психологии, психиатрии и антропологии. Именно в Оксфорде Чарльз познакомился с Мойрой Кинросс, сойдясь на почве общего интереса к мутации. Роман, казалось бы, был обречён на провал – девушки куда более падки на «плохих парней», а не на избалованных идеалистов. Однако во время совместного путешествия по Великобритании Чарльз спас Мойре жизнь, чем заслужил не только признательность юной леди, но и её любовь. Отказавшись от Джо МакТаггерта, мисс Кинросс сделала свой выбор и в скором времени молодые люди обручились.
    Вместе с Мойрой они строили свои «воздушные замки», всё ещё наивные и в большей степени абстрактные мечты о мире, где бы мутанты и люди могли жить в гармонии. Но разговоры были только разговорами, на практике же Чарльз мечтал о земном: завести семью, преподавать, вести размеренную и привычную жизнь. И, как многие юноши в то время, он решил, что должен доказать (себе, всему миру) своё право на счастье, показать, что он достоин такой замечательной женщины в качестве своей жены – и... хотел бы записаться в армию добровольцем, но случился приснопамятный карибский кризис шестьдесят второго. Все мы знаем, как начинаются эти истории...
"Violence and destruction always seem
to come so easily to even the best among us.
But together, we found a better way."
     «Эту бы энергию – да в мирное русло», подумал Чарльз, впервые повстречав Эрика. Конечно, затея с треском провалилась в конечном итоге, но начиналась более чем замечательно. В один момент словно ожили старые мечты, которые ещё недавно только они с Мойрой делили на двоих, но теперь это были не просто теории, окружённые несметным количеством «бы», а самая настоящая реальность. Впервые в жизни молодой Ксавье что-то действительно создавал, впервые чувствовал себя на своём месте, там, где он должен был быть всегда, в окружении мутантов, к которым всегда стремился душой.
    Этой реальности тоже пришлось пройти проверку на прочность, но в тот знаменательный день октября всё-таки случилось то, во что сам Чарльз не то, чтобы полностью верил. Они, вместе, смогли пресечь чудовищную катастрофу, фактически оставили первый действительно значимый след за мутантами в истории человечества. Пусть даже конкретно для него это всё закончилось не самым лучшим образом, но что значила в тот момент одна способность ходить против целого мира?
    Несмотря ни на что, Чарльз решил, что игра стоит свеч и сделал ещё один рывок, возвращаясь в особняк обездвиженный и физически истощённый, но полный лучших надежд на не такое светлое будущее. И тем более потому, что мисс Кинросс грозилась разорвать помолвку.

    В шестьдесят пятом году Соединённые Штаты ввязались в военные действия во Вьетнаме, где бесследно пропал младший Марко, и всё окончательно покатилось по наклонной: на Школе это отразилось в первую очередь. Кто на волне патриотизма, кто просто по призыву, но ученики и учителя оказались смяты этой безжалостной мясорубкой войны. Школа попросту развалилась как огромный карточный домик, оставив после себя только парализованного и ни на что не годного (по крайней мере, так он сам считал в то время) Чарльза и Хэнка МакКоя. Больше не было ничего, чему он мог бы посвятить свою жизнь и своё разбитое сердце без остатка. Обвиняя себя во всех неудачах мира, и особенно в неумении удержать дорогих его сердцу людей (от ужасных ошибок в частности), Ксавье упал так низко, как только мог пасть. Отдавшись во власть всепоглощающего самоедства, он пристрастился к выпивке и фактически стал заложником сыворотки, которую в это время Бист отчаянно разрабатывал, чтобы обратить или хотя бы замедлить ход мутации. Сыворотка помогала Чарльзу ходить, одновременно влияя на когнитивные функции, чем, на пару с алкоголем, погружала «бывшего» телепата в почти блаженное забвение.
    Больше не было необходимости в нём, в его идеях, значит, он мог просто позволить себе медленно скатываться до тех пор, пока не превратился бы в жалкое подобие человека, не способное переживать, бояться и даже надеяться. И это наверняка бы произошло, если бы не Джеймс Логан Хоулетт, который как гром среди ясного неба появился на пороге полузаброшенного особняка вместе со своими нелепыми требованиями, планами по спасению всех и вся и путешествиями во времени.
"I just let it know that despite appearances,
no species rules the Earth and
that there's room for all of us."
[1970-е]
    Ксавье и не надеялся на то, что Вселенная позволит ему так легко расстаться с одним знающим толк в проблемах другом, только вот искренне хотел верить, что этот момент можно как-то оттянуть или в принципе закрыть на него глаза. Десять лет спустя ничего не изменилось, Эрик всё так же предпочитал забивать микроскопом гвозди в крышку гроба человеческо-мутантских отношений, сам Чарльз всё ещё заботливо лелеял обиду за выходку Леншерра в шестьдесят третьем и собирался обижаться дальше, Мистик всё так же пыталась исправить всё, что можно было испортить... Бист же по праву, раз и навсегда заслужил лавры самого разумного и адекватного в этой разрозненной группе про-мутантских активистов.
    Спасибо ему и Логану за то, что удалось отделаться малой кровью, практически без сопутствующего ущерба, одним стадионом и какой-никакой, а глубокой моралью, отправившей друзей в очередной раз поразмыслить над своим поведением. Своим Чарльз по здравому (и в кои-то веки трезвому) размышлению оказался более чем не доволен, а это значило только одно: пора исправлять не только ошибки прошлого, но и недостатки себя настоящего. Пора браться за работу и перестать оглядываться назад.

[1980-е]
    Пытаясь наверстать упущенное, Чарльз вскоре собрался с силами и отправился на Восток. Он хотел найти в себе мир и покой и – преуспел, разумеется, преуспел, он не мог бы иначе. Вернувшись в Америку, Ксавье принялся выполнять данное Росомахе обещание и вновь открыл набор учеников. Приток «свежей крови», казалось, обогатил спокойствие огромным запасом энергии и сил: несмотря на всё растущее сопротивление мира телепат намеревался сражаться. И когда он, произнося очередную вступительную (всегда надеялся, что достаточно вдохновенную) речь, замечал в ищущих взглядах подростков проблески светлой надежды и жажды изменить мир одним своим существованием, то в очередной раз понимал всю серьёзность идеи, поначалу казавшейся недостижимой утопией.
    Джин Грей и Скотт Саммерс стали в какой-то степени его путеводными звёздочками, чутким моральным ориентиром, к которому Профессор исподволь, но прислушивался. Стоит ли говорить, что в этот раз его работа с Джин Грей и её дисфункциональной личностью была куда более тонкой и более экологичной, нежели в не-изменённом прошлом? Мир казался хрупким и шатким, но, по крайней мере, он был, а это уже многое значило. Конец восьмидесятых заворожил Чарльза прекрасным и более чем просто символическим жестом: когда пала Берлинская стена, он, казалось, новыми глазами посмотрел на всё вокруг, нашёл ещё одну крупицу веры в человечество, одну из многих, которые всегда искал и каждый день будет находить и сохранять в сердце на протяжении многих и многих лет.

[1990-е]
    По мере своих сил и возможностей он старался удержать свой маленький мир от стремительного падения в пропасть, однако настали времена, когда одних только красивых слов оказывалось недостаточно. Мир требовал более существенных доказательств, но на деле не давал ни шанса защитить себя: многие люди уже в полный голос называли мутантов «угрозой» или «проклятием», а страх, увы, не прислушивается к рацио. Стоило только одному мутанту попытаться защитить себя – волна истеричного общественного мнения сметала всё то хорошее, что ещё оставалось от имиджа не только людей Икс или Школы, сколько всего рода homo superior в целом.
    Однако Профессор, единожды запретив себе сдаваться и терять надежду, отказывался так просто опустить руки. Он продолжал собирать детей, пытался учить их жить и выживать во всё более и более жестоком мире; возможно, только единожды потеряв самообладание по-настоящему, в тот злополучный день, когда его Икс-мены столкнулись с Кракоа. И пусть последующая трагедия в туннелях Морлоков была едва ли менее удушающей и лишающей мужества, именно те дни в девяносто восьмом году заставили Чарльза действительно осознать, напрямую столкнуться с тем, что этим детям детьми оставаться никто не позволит.  Дальше будет только хуже.
    Оно и было. Войны, сыворотка, лишающая способностей, теракты, Эрик с его полубезумными идеями в очередной раз насолить сразу всему человечеству исключительно по доброте душевной (и это не считая бесконечных выходов юных дарований в черте самой школы) – в какой-то момент Ксавье даже начинало казаться, что он вот-вот потеряет терпение и сорвётся, устроит всем окружающим принудительный сеанс агрессивных воспитательных методов, но всё-таки обошлось. Каждый раз обходилось при помощи медитаций, дзена и, честно признаться, такой-то матери. Каждый раз он оказывался сильнее сиюминутных эмоций.
    Эти эмоции закончились на Ваканде – просто потому что в той реальности, где в конце долгого и мучительного сопротивления оказался Профессор, эмоции были более чем вторичны. За спиной самого могущественного, но, увы, поверженного телепата оставалось всё, за что тот чувствовал себя более чем ответственным: маленький, раздробленный междоусобицами мир, покинутые потерянные дети и добрые друзья, которые наверняка покажут этой планетке «кузькину мать», стоит только моргнуть. А отсутствие, судя по всему, имело намерение затянуться.
"I've spent enough time running --
both literally and figuratively.
It's high time I went back home."
    За годы, проведённые в заточении, Профессор так и не смог понять, что именно заставило Дума не уничтожить своего давнего идейного неприятеля, а, фактически, изгнать в иную реальность. Можно было бы строить множество версий, каждая из которых была бы по-своему правдивой, но факт был один: он не смог помочь Т’Чалле, они проиграли, и теперь Чарльзу оставалось только надеяться на то, что за это время ничего не случится ни со Школой, ни с тем миром, который он поневоле оставил.
    Профессор довольно часто в своей жизни испытывал терпение госпожи Фортуны, но и на этот раз старушка решила поддержать Ксавье: заточение в кристалле не продлилось слишком долго, можно сказать, для него лично оно пролетело более чем быстро. Насколько вовремя – судить будут другие, но какая-то странная, циклично повторяющаяся цепь событий внутри этой реальности позволила Чарльзу вернуться в свой более чем любимый и родной мир. Он возвращался домой, даже не подозревая, какие удивительные перемены ожидают его по эту сторону жизни.

Характер:
    Когда трава была достаточно зелена, а Ксавье был молод, в нём царил сплошной идеализм и неумение задвигать свои эмоции на задний план. Он был лёгок на подъём, это плюс, но обидчив, влюбчив, резок и непримирим, как типичнейший подросток с затянувшимся гормональным бунтом. Со временем грани сточились и обнажили личность, которая куда более комфортно чувствует себя в мягком градиенте серого, однако не утратила своих изначальных качеств: ни эмоциональной вовлечённости, ни приверженности идеалам. Довольно-таки насыщенная драмой биография примирила его с необходимостью быть гибким и готовым идти на компромиссы даже вопреки собственному эгоистичному желанию громко хлопнуть дверью или прищемить этой самой дверью голову собеседнику.
    Профессор во многом придерживается принципа tough love: как бы сильно он не любил своих учеников, но в современном мире «тепличные» дети, каким некогда был он сам, будут практически обречены. В душеспасительных разговорах, если настаёт время перейти последнюю черту, он будет рубить сплеча, даже если где-то глубоко внутри будет хотеться вместо жёсткой правды обложить несчастное создание ватой и до посинения закармливать чем-нибудь поощрительно вкусным. Лучше особо одарённое поколение заработает себе пару шишек, а то и переломов, прямо сейчас и у него на глазах, нежели сломается и в самый ответственный момент аннигилирует добрую половину населения планеты Земля.
    Несмотря ни на что, Чарльз многое предпочитает скрывать даже от самых близких ему людей, искренне полагая, что эти знания, как говорится, не принесут им мира. Даже если от этого будет зависеть чья-то жизнь. Тем более, если от этого будет зависеть жизнь его собственная.
    К слову, не стоит забывать, что Чарльз Ксавье не преисполнен добра, света и просветления, как Сиддхартха Гаутама. Он давно уже не питает наивных иллюзий о цене выживания и счастья для своего вида, вспомним хотя бы Морлоков. Профессор знал об их существовании всегда, но предпочитал оставить всё как есть: невозможно спасти всех, нельзя повторить библейское чудо и прокормить всех страждущих, кем-то придётся пожертвовать ради благополучия других. Да, не ему выбирать – кого оставить «на съедение» обществу и всем ужасам подобной жизни, не ему называть «избранных», но и бежать впереди логики, пренебрегая теми, у кого действительно есть шанс, только ради того, чтобы угодить собственному чувству внутренней удовлетворённости он никогда не станет. И так во всём.
    В какой-то степени Профессор Икс – контрол фрик, и, несмотря на все попытки ограничить это своё качество и дать детям столько свободы, сколько они заслужили, ему трудно отделаться от мысли, что вся ответственность за их поступки и поступки их потомков будет лежать на плечах одного старого мутанта, которому рано или поздно, на том или этом свете придётся держать ответ перед собственной совестью. И этот старый мутант намерен дожить до своего последнего дня так, чтобы в самом конце пёрышко оказалось тяжелее сердца.

• ПРОБНЫЙ ПОСТ:

• ПОЖЕЛАНИЯ НА ИГРУ:
Мне нужна Школа, вся эта безумная катавасия с учениками, личными драмами, сессиями в Опасной комнате, учёбой и миссиями. Я готов и с удовольствием буду искать и находить самых дерзких и потерянных детей, давать им шанс за шансом и очень постараюсь вправлять им мозги, не используя патентованный метод «Профессор, что вы делаете с моим мозгом?»
Если позволит характер миссий, с удовольствием составлю компанию преподавательскому и ученическому составу в приключениях (однако даже в этом случае не стоит полностью рассчитывать на мою помощь и поблажки – должны же вы в конце концов хоть чему-нибудь научиться); в общем, всё и сразу, усыпанное любовью, социальным, бесконечным терпением и добротой к братьям нашим меньшим, большим и равным. 
К тому же, смотрю, у вас есть Геноша… всегда хотел покормить динозавров.

• СВЯЗЬ С ВАМИ:
uin: 689755216

Отредактировано Charles Xavier (2015-10-26 11:51:24)