Три недели назад

— Профессор, — Лорна супит брови и надвигает Ray-Ban на переносицу, — они на меня пялятся. Через толстые темные стекла солнцезащитных очков мир кажется чуточку приятнее, чем он есть; блеклые цвета очищаются от пыли и играют насыщенными красками, — они на меня пялятся.
Лорна лопает розовый пузырь и продолжает громко чавкать жвачкой. Футболка размера XXL с символикой Колумбийского университета почти платьем болтается на девчушке, а шорты с вышивкой мулине напоминают о том, что на дворе давно не июль.
На дворе 1983 год, нога астронавта ступила на поверхность луны, цветные телевизоры в домах давно не новость, а на роскошную изумрудную гриву Лорны, словно подсвечивающуюся изнутри мотыльками, глазеют все жители, высовываясь из ярко-синих мицубиши (мажоры!). Лорна трясет головой и прядки змейками ползут по плечам, добавляя не столько красоты (коей в ее резких чертах лица, в удлиненном вздернутом носе и плотно сжатых губах маловато), сколько повышает жару; она усиленно обмахивается стащенной из чьего-то почтового ящика New York Daily двухгодичного возраста. Чарльз хмурится, и только Хэнк наигранно весел, сыпет фактами о каком-то прорыве в науке, "беспроводной мотороле". Лорна закатывает глаза.

— Вы можете приказать им перестать? Я не знаю, Фантомаса поссмотреть, засыпать голову картошкой, послушать очередную радиопьесу про приключения Капитана Америки, да что угодно, лишь бы не выпучивались, — Лорна продолжает хлюпать жвачкой и перебивать скошенными-поношенными кедами камешки.
— Мне еще родителям позвонить надо, сообщить, что я еще не подохла и грифы не склевали, — и придумать, где она пропадала полгода. Ну не сказать же "мам, пап, меня похитили два чокнутых механика, пробудили латентные способности и я была почти Барбареллой; костюмчики схожи, только я не как Хан Соло с пришельцами перестреливалась, а роботами королевила". Или, например, "мам, пап, вы же знали, что я мутант?".  Или, вишенка на торте, "мам, пап, почему у меня в голове засел новый отец и кто нахрен такой Магнето?".
Или, "мам, пап, надвигается нечто страшное. Необъяснимое. Я должна остаться здесь, и да, не смейте предавать идеалы американской конституции и Линькольна!".

А потом они продолжают добираться до кованных железных ворот, перепачканные гарью и маслом; пот высыхает и не блестит, сходит и краснота, и розовота со скул. Небо со слепящего лазурного окрашивается в ласкающий зрачок лиловый, розовые пушистые облака проплывают высоко-высоко над головой. Лорна уже не жует жвачку, не расспрашивает спутников о всяких глупых и не очень вещах; ветер усиливается и приятно развевает во все стороны распушившуюся сборку все тех же изумрудных волос.
— А-х-р-и-н-е-т-ь, — она не может сдержаться, заприметив сначала ажурные резные башенки особняка гигантских размеров, а затем и сами узорчатые ворота, и могучие каменные стены, и океан пушистых кустов ее обожаемых роз.
— Охренеть, — Лорна выдыхает во второй раз, пока Ксавье отпирает ворота и жестом приглашает следовать дальше. Щиколотки тонут в подернутой вечерней росе траве, пальцы пробегаются по нежным лепесткам роз, голова кружится от обилия ароматов и милых сердцу запахов.
— Пойдем, — подталкивает ее Хэнк, — познакомишься со всеми!
Лучше бы МакКой промолчал.

Сейчас

Потому что Лорне не нравятся решительно все. Может быть, Джин получше тошнотворно-правильного Скотта, или неоновой Джубили, выродку скрещивания Bee Gees с Аббой. В особенности Лорна прячется от старшего брата Скотта, Алекса, потому что он ей не нравится, и она уже раз пять случайно вырубила его графином. Она не виновата. Просто не контролирует себя.
Вспышки происходят всё чаще; и если в первые дни Лорна в ярости отрубает электричество в половине Буффало, а потом два дня валяется без сознания, сейчас всё ограничивается случайно выбитыми каменными плитами и подорванными духовками.
Лорна угрюмо поджимает губы, хлопает дверью их общей с Джин комнаты и яростно бросает ролик с розовыми колёсиками в стену. Ролик насаживает шишку на лбу.

В спокойном доме, среди тёплой еды и уютной кровати, она совсем не стремится снять последствия гипноза и пожимает плечами, когда Хэнк упорно продолжает повторять: "да не дочь ты Леншерра, успокойся!". Лорна пытается осознать, что её родители  - не её родители, что она убивала по приказу, что у неё зелёные волосы везде и что ей предстоит спасать мир. Все эти пустые картонные слова как реклама хлопьев — звёздочки хрустят, а вкуса никакого.
В особенности ей не нравится Питер (хотя, всё же, от него не хочется бежать под кустик, а вот от Скотта — ещё как), потому что Лорна ненавидит, когда у неё воруют вишнёвый шнапс.
Лорна. Не. Делится. Едой.
— Фы фойфа фофифаффя ффеффаф? — фырчит она, упрямо дожёвывая пончик, когда серебристая фигура тянется к доктору Пепперу. Лорна стукает Питера коробкой от донатсов и облизывает пальцы.
В тренировочной комнате особняка прохладно и на удивление комфортно находится. Лорна склоняет голову, наблюдая за тем, как Саммерс-старший выстреливает огненными лучами из груди прямо в мишень, и как недовольно ковыряется в носу Скотт, подбивая клинья к рыжей телепатке.
И вот так они собираются спасать мир. Охренеть.
[AVA]http://cs627919.vk.me/v627919371/394e8/VNcEm4NHlZc.jpg[/AVA]