Marvel: Legends of America |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marvel: Legends of America » Прошлое » After D-Day
Дата: Июнь 1944
Место и время: Франция, Сен-Дизье, секретная база ГИДРы
Участники: Виктор Крид, Миранда Секстон
Описание: Одним сорвиголовам свойственно попадать в неприятности, а другим - вытаскивать их оттуда. Иногда, впрочем, они меняются местами.
[AVA]http://savepic.su/7033811.png[/AVA][NIC]Miranda Sexton[/NIC][STA]La Femme de l'ombre[/STA]
[AVA]http://savepic.su/7033811.png[/AVA][NIC]Miranda Sexton[/NIC][STA]La Femme de l'ombre[/STA]
Все не задалось с самого начала. Если быть точно, с того момента, как Миранда появилась на свет не птичкой, или, например, сиамской кошкой, а чернокудрой девицей более чем среднего роста, да еще и в доспехах. Сиамские кошки совершенно точно не сидят в засаде в забытом и чертом, и всеми богами сразу аэропорту на дальней окраине Орли под проливным дождем и по уши в грязи. После таких ночей, ей очень хотелось, например чтобы где-нибудь поблизости проснулся давно потухший вулкан. Или отец как в старые добрые времена, пребывая в неблагостном расположении духа, метнул на сонный городок парочку молний.
Но, во-первых, в городке как назло было полно мирных жителей, во-вторых олимпийцы уже давно не вмешивались настолько явно в человеческие дела, да и силы у них были слегка не те, что раньше… А в-третьих – Миранде нужна была информация о перевозке грузов, и ни молния ни вулкан, не в силах были ее добыть. Да и ближайшие вулканы, насколько она помнила, находились где-то под Овернью.
В лагерь она вернулась спустя двое суток – злая и хмурая, и ее тут же вызвал к себе Тарталья. В миру Тарталью когда-то звали Пьером, он был аптекарем, и у него бы дом где-то на Монмартре. Война все изменила. Полуитальянец-полуфрацуз, чернявый, сухонький, слегка прихрамывающий на правую ногу Пьер неожиданно оказался отличным командиром. Из-за контузии, полученной, когда в пяти метрах от него рванула граната, он слегка заикался, так что прозвище прилипло к нему намертво.
- Под Сен-Дизье перемещают войска. Так что, если мы хотим добраться до их склада, и выяснить, что они там прячут все последние месяцы – другого шанса может не быть. Пойдешь ты и Лоран. Он уже получил инструкции. Переоденься, перекуси что-нибудь и отправляйтесь. Вопросы? – Тарталья хлебнул черной жижи из алюминиевой кружки и закашлялся, прикрывая рукавом рот. Последние пару месяцев у командира были все признаки чахотки, и Миранде это здорово не нравилось. Чем дольше она была на этой войне, тем больше она ощущала себя не-всесильной. Неплохая прививка для самомнения, хотя возможно, она просто слишком много времени уже провела среди людей.
- Принято. – сухо ответила Секстон, не спуская с него глаз. База под Сен-Дизье была той еще кошкой Шредингера. Большую часть времени вокруг нее стояла тишина, лишь менялись часовые на вышках. Но тишина эта была обманчива, в чем маки уже успели убедиться после первой же вылазки. База при их приближении ощерилась светом прожекторов и, потеряв трех человек под шквальным огнем, партизаны вынуждены были отступить. Время от времени откуда-то с подземной стоянки в Париж отправлялась пара-тройка грузовиков с большим количеством охраны. Но когда маки ухитрились подорвать одну из автоколонн – среди обломков они нашли только образцы крови и тканей, какие-то колбы с чем-то очень похожим на эмбрионы и прочий материал для кунсткамеры.
Тарталья махнул рукой, показывая, что она может идти, но уже у самого выхода остановил ее.
- Софи. – он по-прежнему называл ее по старым французским документам - Будь там поаккуратнее. Мы уже похоронили двоих парней на этой неделе. Нашим приятелям из верхмахта северяне здорово прижали хвост, и теперь они огрызаются, как умеют.
- Конечно, mon commandant. - За себя она не боялась, ее и не всякой пулей можно было взять, а вот мальчишки нередко заставляли ее нервничать. Особенно Миранду злили их рыцарские порывы постоянно пытаться оставлять ее в тылу. Или прикрыть собой. Или еще что-нибудь столь же прекрасное и бессмысленное с точки зрения Секстон. Безусловно, есть некоторое неудобство в том, что напарник понятия не имеет о твоем бессмертии. Отличался ли в этом плане Леон в лучшую сторону или в худшую - ей пока было неведомо - в паре с ним Секстон пока ходить не доводилось.
Миранда прикрыла дверь округлой пастушьей хижины, сложенной черт-знает-в-каком-столетии из плоского серого камня и поднялась в лагерь, расположенный чуть выше на склоне холма, скрытый густым подлеском. Вечерело, но маки не зажигали костер – здесь, на берегу Марны он привлек бы слишком много ненужных глаз.
- Эй, Уленшпигель, - один из парней, тщетно пытавшийся закончить штопку прохудившейся куртки до наступления темноты, поднял на нее миловидное лицо с еле намечающимися усиками. – Дай подержаться за твое зеркальце?* Или это позволено только избранным? – и он залился икающим смехом.
- Иди к дьяволу, Жанно – парировала беззлобно Миранда. – Я понимаю, что тебе не терпится лицезреть мой зад, но не сегодня. – Шутка парнишки была заезженной, как и ее ответ, но эта пикировка никогда им не надоедала. Девушка подкрепила свои слова, продемонстрировав наглецу bras d'honneur, и кивнула Леону, сидевшему неподалеку. – Идем? – Тратить время на ужин ей не хотелось, она лишь накинула сухую куртку. Если немцы передислоцируют войска, каждый час на счету.
**Прозвище Тиля Уленшпигеля обычно переводится как «зеркало совы». Между тем существует и другая, обсценная трактовка этого прозвища: от средневерхненемецкого «ulen» (мыть, чистить) и «spіegel» (зеркало, на охотничьем жаргоне — задница).
[AVA]http://savepic.ru/8829065.png[/AVA][SGN]«Ich bin nicht dein Freund.
Ich bin ein Tier, das davon träumte, ein Mensch zu sein.
Aber der Traum ist vorbei und die Bestie ist erwacht.
Ich werde dich gnadenlos jagen, denn das ist meine Natur».[/SGN]
— Какого дьявола, Пьер?..
Тарталья стоял напротив, карие глаза блестели в полумраке. Крид чувствовал исходящий от него запах гниющей плевры и гноя, запах болезни и смерти. Пьеру осталось недолго. Чахотка убивала его: уже начались приступы лихорадки; от стен комнаты струился холод, но по лбу Пьера стекал крупными каплями горячечный пот.
С Пьером Крид был знаком не первый год. Он и Виктор почти всегда звали друг друга по имени, стоило им остаться вне досягаемости чужих глаз и ушей.
Удивительно, как война вынуждает порой совершенно не похожих друг на друга людей делить на двоих одну судьбу.
Крида никогда особо не трогали зверства нацистов. Навидавшийся всякого и ко всему привычный, сам он был немногим лучше. Однако же у него хватало тяма понимать, что насаждаемая в умах масс как сорное семя нацистская риторика генетического превосходства обращена и против него. Сегодня евреи и цыгане, завтра — мутанты; потом — сам Виктор.
На поле боя он чувствовал себя в своей стихии. Но никто не сказал ему, что самая омерзительная сторона войны поджидает человека вдалеке от окопов и рвущихся снарядов. Разъедающий изнутри страх, гнетущая зависимость от чьей-то недоброй воли — вот что такое настоящая война. Гестаповцы травили неугодных Рейху людей, как диких зверей. Виктор успел пролить слишком много священной арийской крови, и потому приходилось ему не слаще, чем интернированным представителям богоизбранного народа, которые волей фюрера всюду стали чужими.
За время, проведённое в одиноких скитаниях по Европе, Виктор научился многому: пить дешёвый ром и горький абсент, часто заменявшие ему завтрак и ужин; водить дружбу с проститутками, ворами и профессиональными нищими; играть в скат и тарокк лучше любого карточного шулера; ныкаться от полицейских облав по паршивым ночлежкам; кочевать из страны в страну, бесконечно пересекая границы, как перелётная птица.
Но роль гонимой жертвы была ему нестерпима. Хороший приятель достал ему нансеновский паспорт — вместе с новым именем. Этому Виктор тоже успел научиться — надевать на себя чужие жизни и донашивать чужие личины, как носят костюм покойника. Настоящий Леон Лоран скончался в сорок первом году от сердечной аневризмы. Его имя ему было больше не нужно.
Оказавшись во Франции, принявшей его как беженца, Виктор вступил в ряды Сопротивления. Там они и познакомились с Пьером.
Сейчас Виктор в упор смотрел на француза жёлтыми хищными глазами и задавал ему один и тот же вопрос:
— Какого дьявола, я тебя спрашиваю, ты подсовываешь мне бабу?
Пьер лишь покачал головой: Виктор — настоящий дунайский крестьянин; чего-то подобного от него стоило ожидать.
— Баба или нет, она такой же боец, как и ты.
— Думай, что хочешь, но я с ней не пойду, — огрызнулся Виктор. — На кой ляд мне такая обуза?
— А, дерьмо собачье! — в сердцах выругался Пьер. — Когда-нибудь, помяни моё слово, я приду к твоей могиле и скажу: «Вот лежит Виктор Крид: он был упрямым ишаком и никогда не слушал, что ему говорят; теперь черви жрут его внутренности, ну так и и поделом ему».
— Как бы черви не сожрали тебя раньше, Тарталья, — запальчиво заметил Крид. Осёкся, ощутив слабый укол раскаяния за невольно вырвавшиеся слова.
На миг в комнате воцарилась тишина, словно в эпицентре урагана. Пьер тяжело опустился на стул.
— Пойдёте вдвоём, — устало отрезал он не терпящим возражения тоном. Добавил тихо, вскинув на Крида болезненный взгляд: — Я не хочу потерять кого-то ещё, Виктор.
Зло сплюнув на пол, Крид подобрал со стола свой берет и вышел вон, яростно хлопнув дверью.
***
— ...Идём?
Заслышав женский голос, обращающийся к нему, Крид едва кивнул. Ловко поднялся на ноги, перекинул куртку через плечо и первым двинулся в темноту.
— Смотри-ка, — посмотрев вслед удаляющейся паре, Жанно, оторвавшись от штопки одежды, ткнул локтем в бок сидевшего рядом товарища, рыжего детину с густой бородой и россыпью медных веснушек, понизил голос, — наша белая мышка* оттяпала себе нового кавалера. Интересно, хоть этот вернётся или сгинет, как все остальные?
— Бьюсь об заклад, это их первое и последнее свидание, — хмыкнул рыжий. Потом поднял голову и посмотрел долгим задумчивым взглядом в широкую спину уходящего Лорана. — А впрочем...
Договаривать он не стал; но Жанно уже и не слушал.
***
— Не сходить ли тебе проведать старика Даша**? — бросил Крид через плечо неприязненно, дымя самокруткой. Всю дорогу, пока они добирались до места, он хранил упорное озлобленное молчание. Идя впереди, чуть поодаль, Виктор ни разу не сбавил шаг, не обернулся, не взглянул на спутницу и держался так, словно та была пустым местом. Тяжёлое, угрюмое лицо сковала маска презрительного раздражения.
У него были причины злиться. Работать в команде Виктор так и не полюбил, и всякую попытку навязать ему напарника воспринимал как помеху. А тут — мало всего прочего — ещё и женщина!
Меньше всего хотелось провалить из-за неё задание.
Последний месяц Виктор почти всё время посвящал слежке, едва находя время на сон и еду. В буквальном смысле рыл носом землю: чуял — место, куда они сейчас направляются, хранит в себе чудовищные секреты. Это была его охота. Криду довелось в своё время свести неприятное знакомство с Аненербе и Институтом целевого военного значения Германии. Та чертовщина, что происходила на базе под Сен-Дизье, попахивала так же дурно, как бесчеловечные эксперименты нацистов, свидетелем которых пришлось стать Криду.
Свернув с привычной дороги, Виктор углубился в густой лесной массив.
По его собственным расчётам и соображениям и имеющимся на руках у маки скудным данным, база должна была представлять собой что-то вроде комплекса из нескольких земных объектов и подземного бункера. На базе находилось несколько смен военнослужащих, попеременно нёсших боевое дежурство. Подступиться к ней было не легче, чем крестоносцам к цитадели Саладина.
Было ещё кое-что, о чём Крид предпочёл не сообщать Пьеру и остальным. Его маленькое личное открытие. Крид чувствовал себя почти как Христофор Колумб, достигший Сан-Сальвадора со своей экспедицией.
Миновав редкий перелесок, они вышли на кустарником поляну.
Вход в бункер оказался накрыт сверху небольшим фанерным домиком, раскрашенным в маскировочный камуфляж. Позади были видны вентиляционные киоски, при помощи которых осуществлялся забор воздуха для приточной вентиляции объекта.
— Ну что, мышка, — Крид обернулся. С ухмылкой посмотрел на спутницу. — Пойдёшь первой?
________________
*Нэнси Уэйк — британский агент во Французском сопротивлении, одна из ведущих фигур в маки, была известна под прозвищем «белая мышь».
**фр. Envoyer à Dache — отправить кого-либо погулять, чтобы отделаться от него (букв.: отправить к Дашу). Военные, завоевавшие в XIX веке Алжир, ради забавы выдумали персонажа «Даш» по прозвищу «парикмахер зуавов» (т. е. солдат африканского войска Франции).
Вы здесь » Marvel: Legends of America » Прошлое » After D-Day