[AVA]http://savepic.ru/8677793.png[/AVA][SGN]«Ich bin nicht dein Freund.
Ich bin ein Tier, das davon träumte, ein Mensch zu sein.
Aber der Traum ist vorbei und die Bestie ist erwacht.
Ich werde dich gnadenlos jagen, denn das ist meine Natur».[/SGN]
Патриотизм — последнее прибежище негодяя.
Кто бы мог подумать, что убежищем беглых членов «ODESSA» станет религия. Рьяные патриоты, вчерашние истовые приверженцы фашистской идеологии, гордые сыны великого Рейха, прежде выражающие песью готовность сражаться до последней капли крови за его благополучие, они бежали при первой же возможности с тонущего корабля выкормившей их империи.
Крысиными тропами из Европы — в Латинскую Америку, под протекцией католической церкви.
У Виктора были свои счёты кое с кем из бывших нацистских лидеров; но не у него одного. За живых эсесовцев платили больше, чем за мёртвых, — и пожалуй, только этот тонкий профессиональный момент омрачал азартный и сладкий гон охоты.
В эту часть Буэнос-Айреса, — южнее Сан-Эльмо, ближе к порту и докам, — туристы предпочитали соваться только днём. В остальное время с приходом темноты здесь становилось небезопасно.
«Ла Биела» представляла собой скорее бар, чем кафе. Через сорок лет это место приобретёт статус культурного памятника, пережив забастовки, свержение правительства и военную хунту; но пока его стены служили приютом одним только носителям лунфардо, пролетариям и обычным забулдыгам.
В глубине помещения играла гитара. Слышался мелодичный и печальный женский голос, исполняющий народные песни. Мускусный, горький запах пота, исходивший от немытых, изнурённых жарой и пылью тел, мешался с душным тяжёлым ароматом разлитого пива и табачным духом.
Саблезубый сидел здесь уже битый час. Ровно столько же, сколько пробыл тут человек, за которым он следил последние две недели, впервые за всё время показавшись ему на глаза. Человеком этим был неприятный худощавый русоволосый хлыщ с болезненно подёргивающимся лицом. В одной из прошлых жизней его звали Ганс Ригер.
Крысёныш нервничал. Чуял слежку, но не знал, откуда исходит опасность. Мелкая сошка, он был интересен Саблезубому только как наживка, на которую должна была клюнуть рыбка покрупнее.
Крид знал, что привлекает его внимание. Поэтому решил попытаться убить двух зайцев одновременно: пригласить кого-нибудь из местных к себе в компанию, пропустить с ним по бокалу пива, непринуждённо потрепаться за жизнь, тем самым не только разбавить томительное ожидание, но и несколько ослабить бдительность излишне осторожной добычи.
Хищный, цепкий взгляд Саблезубого скользнул по лицам посетителей. Не задумываясь, почти интуитивно, он выбрал из десятка сидевших в зале парня в тёмных очках, склонившегося над барной стойкой. У ног его стоял чемодан. По всему было видно: незнакомец — залётная птица. Быть может, это и сподвигло Крида остановить свой выбор на нём: он не чувствовал в этом парне подвоха.
Виктор ещё некоторое время наблюдал за ним украдкой. Потом движением руки подозвал юрко сновавшего по залу кельнера. Правда, в этой части света так называть обслугу было не принято; сам же Виктор использовал это слово больше по привычке, приобретённой ещё до войны.
Когда смуглый черноволосый юноша подошёл ближе, Виктор кивком головы показал ему на молодого мужчину в очках:
— Знаешь, кто это? — понизив голос, спросил он его. Певучая, цветистая испанская речь в устах Саблезубого звучала чужеродно, хотя изъяснялся он непринуждённо, почти как на родном языке; выдавал только едва заметный акцент.
Официант прищурился, дёрнул бровью, рассматривая фигуру у барной стойки. Официанта звали Хосе, намедни ему исполнился всего девятнадцатый год; но он уже был на хорошем счету в «Ла Биела», считался человеком хватким и сообразительным.
— Никак нет, сеньор, — помотал головой Хосе. — Никогда не видел здесь прежде.
Крид удовлетворённо кивнул.
— Слушай сюда, амиго: сейчас пойдёшь к нему и скажешь, что я хочу угостить его пивом. Пусть поднимает свою задницу и тащит её сюда. Только ты уж повежливей, — жёсткий рот Крида исказила усмешка. — Не спугни.
Официант замялся, словно ждал чего-то.
Виктор молча достал несколько смятых купюр и с едва уловимыми ловкостью и проворством завзятого уличного вора сунул деньги в карман его рубашки.
Подмигнул.
Взгляд Хосе потеплел, стал довольным, маслянистым и скользким, как у сытой лисы.
— Сделаю в лучшем виде, — чувствуя приятную сердцу близость хрустящих бумажек, заверил Виктора малец и незамедлительно отправился выполнять данное обещание.
Спустя несколько секунд его высокая, гибкая словно лоза фигура уже маячила за спиной парня в очках. Тихо кашлянув, официант привлёк внимание посетителя.
— Добрый вечер, сеньор, — тоном, чересчур помпезным для такого непритязательного заведения, обратился к нему Хосе. — Простите, что беспокою вас; но вон тот господин, — узловатый палец юнца указал в угол, где сидел Крид, — просил передать вам, что имеет желание угостить вас отменнейшим пивом за свой счёт. Видите ли, он просто изнывает от скуки; а вы кажетесь ему умным и приятным собеседником. Он сказал, что будет безмерно благодарен, если вы присоединитесь к нему за его столиком и скрасите этот тоскливый вечер своим обществом.
Хосе замолчал, и молодое лицо его с кожей цвета тёмного орешника не выражало ничего, кроме вежливого желания услужить. Но в углах больших чёрных глаз пряталось хитрое лукавство.
Пока официант разливался соловьём перед парнем, Крид не сводил с них взгляда. Лениво цедил пиво из полупустого бокала. Заметив, что парень в очках смотрит в его сторону, он поднял руку в махнул в приветственном жесте, сопроводив его коротким кивком головы: мол, да-да, так всё и есть, я вас приглашаю — уж будьте любезны, окажите милость...
Бледный крысёныш с дергающимся лицом меж тем взял лежавшую перед ним на столе газету, развернул её и хмуро отгородился от мира шуршавшими страницами.
Виктор невольно повернул голову в его сторону: язык жадно тронул пересохшие губы, обнажившие желтоватую кромку клыков, — точь-в-точь кот, готовящийся одним стремительным движением прижать тяжёлой лапой зазевавшуюся пташку и впиться ей в горло.
Отредактировано Victor Creed (2016-02-21 06:34:27)
