- Еще по одной, Кузнец! - гаркнул один из посетителей. Высокий, статного телосложения, светловолосый да голубоглазый... сразу видно - скандинавской наружности. Впрочем, в габаритах новому бармену "Виктора Геллера" он явно уступал, как и все присутствующие здесь. Компания его компания, на это время бывшая единственной в заведении, радостно поддержала глас блондина, и вот вскоре бармен отнёс за их стол несколько литровых кружек "домашнего эля". С тех пор, как Донар начал работать и жить в баре у Геракла, в меню добавилось несколько видов выпивки явно скандинавского происхождения. и парочка блюд оттуда же. Посетители, впрочем, были только рады. Один из них, с чёрными волосами и явным ирландским акцентом, еще предлагал как-то добавить то-то из земель Туата де Данаанн, и Ас согласился, правда, сделав поправку на то, что это займёт время. Дескать, ему нужно поискать рецепты, все дела. Но ирландец лишь рассмеялся, как будто отдавал должное явному притворству Громовержца. Ему ли было не знать, что Тор - этот тот же Таранис, кельтский бог Грома. однако перед многими другими посетителями одна маленькая компания упрямо продолжала играть свои роли, даже получая от этого какое-то удовольствие, почти что детское. Только вот сейчас в баре остались лишь "свои". И нужда в ролях отпала, уступив место шуткам, понять которые мог лишь тот, кто прожил с ихнее.
   Так и было, пока в двери бара не вошел один незнакомец. Ну, как незнакомец - многие могли бы его не узнать. Только не Одинсон. Ведь брат всегда способен узнать брата, какую личину он бы не принял. Тем более, когда младший позволял старшему его узнать, что далеко не всегда случалось. И так али иначе, сейчас "незнакомца" узнал лишь Донар. Посему... явно стоило исправить это положение.
- Конечно же найдётся, путник. - Слегка улыбнувшись, Ас достал недавно бутыль недавно сваренного мёда, сваренного в лучших традициях Анхидримнира, повара Вальхаллы, и поставил ее с кубком перед собеседником. - За счет заведенья же, конечно. Ведь все, кто здесь присутствует, пьют за счет заведенья. Не так ли, други? - гаркнул завсегдатаям за столиком неподалёку Громовержец, и те обернулись, не совсем понимая, к чему клонит бармен. Да, конечно, они пили за счет заведения, но не просто так. Дело было в том, какую пользу они приносили. Да и бар, собственно, в деньгах не особо нуждался. Геракл преследовал другую цель. Цель достойную. Благородную. И нашлись те, кто согласился его поддержать. Выйдя из-за стойки, Донар наполнил кубок и себе, и подняв оный в тосте, толкнул речь:
- Прошу приветствовать и жаловать брата моего - Локи, бога Обманов и Огня, величайшего из Тркстеров, которых видел мир! Брат, поприветствуй же величайших героев среди смертных - Беовульфа, бывшего правителя Хеорота и убийцы Гренделя, основателя братства Йомсвикингов, Кухулина, величайшего среди уладов и бывшего возлюбленного самой Морриган, Гильгамеша, героя Ура и всего Шумера, того, кто победил Эрешкигаль саму, Илью, убивца чудовищ Руси Древней и победителя Соловья-Разбойника, Ахиллеса, героя битвы при Трое, а также Миямото Мусаши, величайшего фехтовальщика страны Солнца Восходящего, автора Книги Пяти Колец и основателя школы фехтованья катанами двумя, Нито.
   Герои древних легенд тотчас же приобрели серьёзный вид, и вот уже вставали каждый со своим оружием, медленно, однако преисполненные уверенности. Все они знали о том, кого именовали опальным принцем Асгарда. И сейчас они были отождествлением древних сказаний, несмотря на современную одежду и прочие современные атрибуты. Но Громовержец лишь нахмурился:
- А также попрошу я вас, герои Мидгарда, вспомнить же о том, что в таверне сей любая драка мной заканчивается. Али Гераклом. И коли Герак ведает пощаду, то я - нет. Сие место - место мира, и каждый вправе сюда придти да отдохнуть. К тому же, сейчас вы желаете биться с моим братом. А никто, повторюсь, НИКТО не имеет права бить моего брата. И коль он желал бы смерти вам - многие из вас были бы уже мертвы. Так что оружие долой, и продолжаем пить да веселиться.
   Слова Тора были услышаны, и герои опустили оружие, после чего каждый по-своему привествовал Локка. Беовульф - тот с силою берсеркера дружественно (нет, и вправду дружественно) обнял Трикстера, сразу всучив ему жбан с мёдовухой. Кухулин обнял его за плечи, наскоро прочитав кельсткий приветственный стишок, и тоже сунул ему в руки кубок с вином уладов, которое Герак и Тор пытались приготовить правильно ажио неделю. Геркулес советовал, Тор мучительно вспоминал свой кельтский период жизни, но вино в конце концов получилось. Гильгамеш, в последнее время переживавший не лучшие моральные застои, попросту поднял руку в шумерском приветственном жесте, и вновь уткнулся в выпивку с едой. Он вообще был самым тихим среди всей этой компании. Муромец - тот действовал как скандинав, с поправкой на широкую душу Руси. и бокал пихать Лофту уже было некуда, так что Илья ограничился объятиями, и краткой, но содержательной древнерусской речью о подвигах, бабах и славе. Ахиллес... ну, как всякий уважающий себя выходец древней Эллады, с некоей долей высокомерия все же склонил голову перед Трикстером, и поднял в его честь кубок вина. А Миямото, как и подобает японцу, у которых гордость всегда зашкаливала, изобразил строгое приветствие-поклон в лучшем духе самурайских обычаев, да поднял чашку саке. Именно рисового пива, не водки. В общем, формальности были соблюдены. И надо признать, Донар явно и откровенно наслаждался этим, особенно красками, которыми полнилось лицо его брата. Но эй - не каждый день в бар заходит бог. Это вообще анекдот какой-то напоминало. А если учесть. что этим баром заправлял герой, ставший после богом, и ему помогал бог по рождению, куда более древний - все это могло заставить и явственно сбрендить. Посему залпом выпив свой кубок, Тор поставил оный на стойку, и обняв брата последним (но с куда большей искренностью в чувствах, то бишь - силой. Иначе чувства Ас проявлять редко умел), уселся напротив Лофта на барный стул:
- Рад тебя я видеть, брат. Не поверишь, но и вправду рад. Не серчай ты на героев смертных - воины они, и привыкли реагировать, как воины. Умысла злого же здесь никто не держит, ибо место сие - обитель мира. А также тех, кто достаточно пожил в Мидгарде, и готов помочь ему в любое время. когда другие не справляются. Однако все же не покидает меня мысль, что не за братским разговором ты явился, Лодур. Так что же на уме у тебя, Локи? Поведай мне сие... ДА и многое другое. Ведь с последней нашей встречи.. прошло немало времени. И многое было совершено.

Конечно, брат не испугался и не насторожился при ощетинившихся воинах. Даже если бы это было так - Донар был бы сильно разочарован. Конечно, герои Мидгарда давно перестали быть обычными смертными. Но Лофт никогда не был даже простым богом.
   В следствии Ас ответил, посмеиваясь, что было бы крайне странно, если бы он проводил время среди магов, учёных и мудрецов. Вскользь вспомнив Амору, Вигнир намекнул. что лично для него это всегда плохо заканчивается. Так что лучше он как-то по старинке: пьяный, среди воинов, да в таверне. Тут он как рыба в воде, равно, как и на поле боя. Однако не это было предметом обсуждения.
- Считаешь ты, брат, что не в своем уме я был?... Ну что же. В некотором роде можно и так молвить, Локк. - отхлебнув еще меда, Тор посмотрел на клюющих носом воинов, и только хмыкнул. Этого следовало ожидать. Никогда, НИКОГДА не сражайтесь с трикстером в открытую, и даже не пытайтесь его победить силой. Вас победят хитростью. - Но кому ведать, как не тебе, Локи, что я всегда молвлю правду. Видимо, лгать попросту я не способен-то, увы. И в конце концов, видя в ее глазах то, что видел я тогда - а сие было не желание помочь. а поступок лишь по приказу Всеотца - мне надоело терпеть от Асов все, что веками же они творили да и молвили за моей спиной. Тебе ли не знать, какие наши родичи-то, Лодур. - Пересказывать весь их диалог с Сигюн бог не стал. В конце концов, брат всегда сможет догадаться. или в крайнем случае спросить. Но и извиняться он не считал нужным, так как виноватым себя не считал. Он говорил правду. Пусть и больно ранящую, пусть резкую, но - правду. Хотя бы потому, что рано или поздно ее стоило сказать.
- И нет, не буду память освежать я ихнюю. По крайней мере, Волк Пчелиный сам оное вспомнит. Ведь не впервой ему с твоим... ээ, воздействием-то сталкиваться. Но и зла никто делать не будет. Прошли века, брат. И все они - да и я в том же числе - повзрослели. И смею надеяться, поумнели тоже. Крики о опальном принце Асгарда давно потеряли смысл всякий даже в Златом Граде. Но совет насчёт вина запомню я, ибо и вправду Луга сын порою.... нетерпелив слишком. Никакого уваженья к богам, право слово. - хохотнул Одинсон, допивая свой кубок.
   Но следующая часть речи Лофта слегка повергла Тора в ступор. Обычно это он приходил к Трикстеру со смыслом "здесь кулаки не помогут, я пробовал, посему подумай, брат, и реши проблему". Что же такого задумал его брат, дабы просить у него помощи?Но спрашивать было бесполезно - все равно не ответит. Или поставит перед фактом, когда будет поздно - это было его излюбленной манерой поведения. Что, впрочем, давно стало нормой восприятия Локка. Посему, дабы сгладить свое и так явно видное замешательство, Тор попытался увильнуть.
- И не разношу имя я твое направо и налево. О том, что жив ты, ведают лишь те, кто здесь присутствует, да девы две. Коли сестру нашу брать - то три. Хотя запомнил я слова твои, и впредь буду лично разрешенья спрашивать, когда справляться будут у меня о твоем состояньи, Хведрунг. - Сложно было сказать, шутит Ас или нет. Вполне вероятно, что и то, и другое.
- Однако неважно оное, как я подозреваю, брат. И кажется, понимаю я, что не поведаешь мне истинные свои планы. Как всегда же, впрочем. Посему могу сказать я, Локи - что бы ни задумал ты, я тебе помогу. Слишком много должен я тебе. И как бы ни было все остальное, ты - мой брат. А братья должны помогать друг другу, невзирая ни на что. Посему говори, что должен сотворить я, Лодур. Только перво-наперво....
   Подняв ладонь в жесте, требующим ожидания, Донар достал огромный питьевой рог, который он добыл века назад после одного приключения в Утгарде - как трофей, дескать, и в обратном Одинсона не мог переубедить весь Асгард. Еще бы - магический рог, подключённый к почти неиссякаемому источнику жидкости, превращающий обычную солёную воду в БУХЛО. И вы всерьез ожидали, что Громовержец профукает такую возможность, да? В общем, Рог быстро наполнился, и Ас начал пить. Пил он много, самозабвенно, и долго. Даже по уже отросшей бороде потекло. И когда Громовержец посчитал, что морально готов к приключениям, несчастный рог и мировой океан перестали истязать. Вытеревшись, он выдохнул, преисполненный силушки богатырской, и спрятал Рог обратно.
- Вот теперь истинно готов я, брат.  - достав Ярнбьёрн из-за стойки, Донар вышел к Локи, и забросив секиру на плечо, окинул взглядом спящих героев. Ничего, все равно никто сюда не войдёт со злым умыслом. А если войдёт... ну что же. Тору искренне жаль того безумца, который в здравом - или как повезёт - уме решит столкнуться с захмелевшими и потревоженными воинами, длина чьих жизней порой может поспорить с богами. - Посему - не будем медлить.

Когда Лофт упомянул о путешествии на тысячелетия назад, первым делом Донар нахмурился. Его глаза подёрнулись дымкой блеска небесного огня, который хозяин душил из чувства самообладания, но недостаточно, чтобы другим не было видно его ярость и злость от такого святотатства. Однако после в его разуме, словно дикое, неостановимое магическое слайд-шоу пролетели картины прошлого, и многое начало становится на свои места.
   Не смотря на то, как бы Тор ни старался себя показывать как тупого увальня, он таковым не являлся. Да, он был простым богом. Но отнюдь не тупым. И было лишь три существа во вселенной, которые это понимали. Один. Гайя, также именуемая Ёрд. И Локи. А все другие лишь мнили, что могут понять первенца Одина. И Вингнир слышал истории о могущественном колдуне, который являлся Вотану еще в его юности. И вопросы путешествия во времени вновь бередили рассудок бога. Ведь он - да, он помнил свои путешествия во времени. Помнил все. Но он не мог помнить путешествия кого-то другого. Тем более, того, кто был ему ровней. Пусть и не в силе. И было ли правдой то, что говорили о Локи? Или очередным его трюком? Снова столько вопросов... и ни один не достоин того, дабы сейчас его задать.
   Сам переход Донар почти что не ощутил. Столь изящным было искусство Лодура, сколь прямым и рубящим сплеча были удары Громовержца. Но какое бы ни было это время, каким бы ни был сам Одинсон, он всегда узнал то место, где сейчас они находились. Ётунхейм. Притом место страны Великанов также было знакомо. Он был здесь в последний раз очень давно даже по меркам богов. Но свои величайшие позоры забыть так и не смог.
- Какая цель твоя здесь, брат? - оглядываясь вокруг, и вдыхающий ледяной ветер, царивший здесь, кажется, с начала времён Ётунхейма. - Неужто пред путешествием решил ты напомнить мне о проигрышах моих да позоре? Ведь место сие даже спустя десять тысяч лет я бы узнал. И как назло... нету при мне Мьёлльнира. - Взглянув на секиру, покрытую падающим снегом, как впрочем, и сами боги, Громовержец испытал немалую потребность в том, чего был лишен благодаря своему выбору. Конечно, Ярнбьёрн был могучей секирой. Но молот был словно продолжением Донара. Да, он умел обходиться без него. В конце концов, это был всего лишь молот. Но чувство было такое, как если бы вы обходились без, скажем, глаза или руки, и порой - даже вполне успешно. Однако полноценная жизнь ли это?
   Видимо, именно это место, которое напоминало Одинсону о ошибках его молодости, вновь пробудило в нём тоску о Мьёлльнире. Да, многие подшучивали над ним по поводу его привязанности к этому, казалось бы, безжизненному куску уру. А некоторые рыжие бестии, не разменявшие и сотню зим даже (по меркам Тора такие вообще права голоса не имели на собраниях, ибо являлись сущими детьми несмотря ни на что), откровенно пытались его троллить на эту тему, за что незамедлительно получали пониже спины ремнём али тяжелой рукой Одинсона. Но если бы они понимали, что за силу, что за мощь, что за понимание природы ты способен испытать, когда держишь Мьёлльнир, пропитанный силой Тора и силой Одина... Впрочем, Стивен, который раньше тоже порой не брезговал подшутить над Донаром насчет его привязанности к оружию, после того, как поднял молот, понял, ЧТО испытывал Громовержец каждый раз, когда держал оружие, способное убивать богов. Что он испытывает при каждом своем вздохе, КАК он видит мир... и шутки враз прекратились. Но сейчас было не то время, дабы предаваться ностальгии. Посему Ас, встряхнув головой, отогнал все дурные мысли, и вновь осмотревшись по сторонам, задал вполне логичный вопрос брату:
- Однако шутки в сторону-то, Хведрунг. Зачем мы здесь? Право слово, я подумывал, что ты.... ну, даже не знаю.... попросил помощи моей, дабы сразить врага древнего, который силою тебя превосходит. Ведь зачем еще тебе я, Локи? - шутливо хмыкнул Тор, однако не неся никакой обиды в своих словах. Он и вправду не понимал мыслей своего брата. Как и весь Асгард, впрочем. - Мудрости у меня не больше, чем у юнцов Асгарда. А порой - поменьше, мда. Мне подвластны лишь сила, ярость неба и выносливость уровня Старших Богов. В нашем дуэте я всегда был силой. Ты - разумом да хитростью был, Лофт. Так поведай мне хотя бы о начале плана твоего, где сила моя может быть полезной. Ибо стоя посреди земель Ётунхейма, которые я узнаю... - на последних словах прерванной речи Вингнир сделал ударение, дабы дать понять Трикстеру, что он не желает лишний раз говорить о том постыдном случае. Но все еще его не забыл. И продолжать речь больше смысла не было. Хотя, глядя на лицо Лодура, Донар начал понимать - ответ может быть столь же понятлив, как мычание его козлов после бухача в стойле. И это не значило, что козлы были тупыми. Просто языки общения были разными. Только и всего.
   Взмахнув своей секирой, Тор будто бы рубанул воздух, и вновь водрузил Ярнбьёрн на плечи. Несмотря на его более чем современный вид: джинсы, ботинки и футболка с радикальной асгардийской надписью, он все же прекрасно вписывался в это время и место. И словно чувствовал себя чутка моложе. Но так или иначе, законы этого времени надо уважать. Посему Ас разделся до пояса, как гласило правило древнее, нежели сам Один. Ибо берсеркер должен сражаться с торсом наголо, презирая любые защиты, кольчуги и броню. Он был готов к битве.
   Хотя и подозревал, что его брат втянет его в кое-что почище, чем эпичное сражение. И это будет куда... страннее.

Отредактировано Thor (2016-02-28 13:11:07)

Что же, теперь план Локи был более-менее ясен Громовержцу. И конечно же, Тор был... слегка удивлен.
- ЧЕГО?! - ошарашенно глядя на брата, только и сумел гаркнуть бог, чуть было не выронив секиру. Собственно, даже несмотря на то, что он чего-то подобного мог ожидать и даже ожидал, он се равно удивился. Локк всегда умел произвести такое впечатление, и как бы вам  ни казалось, что вот теперь вы все от него ожидаете, расслабьтесь, и получите пинка от черно-зелёного сапога под зад в качестве напоминания о суровой скандинавской реальности. Вы НИКОГДА не будете готовы к очередной выдумке Трикстера.
   Дальше последовал мыслительный процесс. И лицо Одинсона стало куда более странным, ибо Тор яростный - зрелище, повергающее в страх, опасение за свою целостность, за свою жизнь и сохранность ландшафта. Тор думающий - это ... ну, вот как если бы Один одел рясу и добровольно пошёл в монастырь. В качестве шутки Всеотца и оплодотворения местных монахинь это еще и могло бы быть реальностью, но вот в качестве жеста доброй воли - никогда. Вот примерно такое вы и испытываете, когда видите Донара, всерьез о чём-то задумавшемся. Притом еще когда объект его моральных потуг ему малопонятен в лучшем случае. Вот Громовержец думал, думал, и думал. И вновь думал. А после - еще немножко. Но как-то светоч озарения не коснулся блондинистой головы Аса.
   Вонзив Ярнбьёрн с размаху в заснеженную землю, Тор после сплюнул под ноги, и сложил руки на груди, покачав головой. И так было ясно, что он не откажет Локи. Но во что он его втянул на этот раз? Как они изменят историю?
- Ты хоть понимаешь, брат, ЧТО мы с историей можем сотворить после такого? Ведь нигде не было указано, что такое было раньше? думается мне, что даже ты не ведал-то об оном, а следовательно, сего и не было же никогда! И ты готов пойти на риск такой? Ведь будущего - настоящего, неважно - после может и не быть-то вовсе! - от позы "я тебя осуждаю, но ты все же мой брат", Вингнир плавно перешел к позе "я пытаюсь вбить тебе в голову словами прописные истины путешествия во времени, которые ты всегда отрицал, ибо считаешь себя умнее". Он ходил взад-вперед, жестикулировал, продолжал речь об опасности вмешательства в линию времени, тем более - такого уровня и в такое далёкое время, но после вдруг затих, опустил голову, и остановился. Постояв так с несколько секунд, Донар вдруг решительно подошел к Лодуру с нахмуренным лицом, и вырвал у него искомый кинжал, блеснув молниями своими глазами. В этот краткий миг его лицо почему-то вновь напоминало лик морского разбойника, более того: их бога - того, кого боялся весь Мидгард, когда сонмы драккаров надвигались на чьи-либо берега.  А вот Клинт, выражаясь современным языком, сказал бы, что Тор просто гопнул Локи на ножик. Вот такое своеобразное согласие дал Локку Громовержец.
- Во всем плане твоём есть один изъян лишь, брат. - Вновь взяв свою секиру, Ас направился к крепости Трюма, жестом кивнув Трикстеру, будто бы говорил следовать за ним. - Я прекрасно помню владенья великана того, Локк. Даже спустя столетья долгие. ТАКОЕ не забудешь, брат. Выходит, кинжал твой - покрутив лезвие, в руках у Локи бывшее откровенно великоватым, но на ладони Донара смотревшееся вполне сносно, Ас спрятал его за пояс - мне не нужен как путеводитель. Но так али иначе, ты дал мне его. С целью какой? Как ключ для замков Трюма он явно не годится. Выходит, у кинжала... другое назначенье. Более прямое.
   Нахмурившись больше предыдущего, Ас лишь ускорил шаг, подставляя лицо снежной метели, будто привечая грядущее. И абсолютно оному не радуясь.
- Отчего мне кажется, брат, что не только сказанное тобой должен буду совершить я в крепости-то Трюма? Ведь ясно молвил ты, что никто не должен выжить после того, как меня увидит здесь. И неужто великанша та должна быть исключеньем, брат? К тому же, сказ о том, что правитель мира сего из рода Лоуфейар - и кого-то осудил на заключенье вечное? - Донар лишь хмыкнул, давая понять, что он думает о таком сказе. - Получше меня ты ведаешь о традициях же Ётунхейма, Локи. У них одно лишь наказанье. Методы, конечно же, варьируются. Но конец - всегда один. И тут вот - великанша, сидящая в заключеньи вечном, да? Ну право слово, Лодур - мог придумать хитрость ты получше. К тому же, не мог я не заметить, что кинжал сей - слегка необычен. Али позабыл ты, что я также бог-кузнец, а, брат? Такой нож, да в чьём-то теле, да определённом, вполне быть может как... посланье. И весьма недвусмысленное, Локи.
   Замолчав, Тор уставился перед собой, впрочем, не особо ожидая, что брат ему ответит что-то дельное на его подозрения. Которые, если честно, не были высосаны из пальца. Он слишком хорошо знал Локи. И несмотря на такие вот его фокусы, все равно его любил. И никогда не мог объяснить, почему. Почему он ни разу всерьез не желал его смерти, или не желал тому наказания, соответствующего его проступкам? Может, потому, что иногда Лодур был прав в своих стремлениях, и Вингнир в глубине души понимал это, пусть даже и не признался бы себе в оном? Впрочем, какая разница. главное - брат никогда не должен убивать брата. Пусть кровь и не родная. Он - семья. И это было главным для Тора все эпохи да тысячелетия.
- Впрочем, Локк, какой ответ не дал бы ты сейчас - я оный приму. И поступлю, как молвишь ты.  - В голосе Одинсона почему-то проскальзывали определённые нотки безразличия. Раньше он бы волновался за чью-то жизнь в такой вот игре, но сейчас ему, кажется, и вправду было... все равно. - И я даже не особо удивился бы, коли ты молвишь, что я пойму правильны выбор, когда до цели доберусь. Но, судя по тому, что впереди нас видно - ответ ты позже дашь.
   И как только бог викингов закончил, он молниеносно запустил секиру в часового, успешно прятавшегося за деревьями, который заметил приближение двух нарушителей. Не успел тот протрубить в рог, не успел даже крикнуть, как Ярнбьёрн прорубил ему череп. И Донар стремительно ринулся к его падающему трупу, по пути управляя метелью, дабы та оперативно и быстренько прикрыла снегом тела сына Ётунхейма. Выдернув секиру из остатков черепа ётуна, Тор задумчиво провёл по синеватой крови на ее лезвии, и по его взгляду было крайне очевидно - никто из тех, кто увидит его на пути в темницу Трюма, но то, что не расскажет об оном - их матери не узнают. Притом было отнюдь неясно, что вызвало такую перемену в характере и стремлениях Аса.
- Иди, брат. Заставь ётунов охотиться же на того, кого никогда не поймать им. А я пойду за... великаншей. - сказав последнее слово, Ас ясно дал понять, что ожидает за запорами увидеть отнюдь не деву ётунов. Но все же согласен на условия Локи. И ринулся в сторону чёрного хода крепости, который, собственно, сам же и создал мощным ударом. не через парадный же входить, ну право слово, а так великаны вполне могли подумать, что это очередной зверь буянит в их владениях. Благо, в Ётунхейме хватало опасной живности. Если, конечно, никто из них не увидел убийство часового, или не додумается вдруг проверить причину образования странного снежного холмика. Но тут уже Донар надеялся на недалёкость ума ётунов.
   Путь в темницу был недолгим, и собственно, доволньо лёгким. Тор и вправду помнил крепость Трюма. Но и кинжал особо не светился, не дёргался за поясом, не накалялся - в общем, вел себя как вполне порядочное, расово верное обычное оружие. Да, по пути он встретил достаточно ётунов, которые безошибочно опознали в нем ненавистного им Сына Одина, и были несколько удивлены, почему он отрастил бороду, и где его молот. Но больше всего перед смертью великаны удивлялись тому, что Тор почему-то не орёт на все хоромы о славных битвах, достойности Асов и о том, как он будет сейчас их забарывать. Громовержец молчал все время, и тишину нарушали лишь быстрые и точечные удары секиры, а после - хрипы, бульканья от крови в горле и падения огромных тел на пол. нету смысла упоминать и о способах убийства. Достаточно сказать лишь то, что когда Одинсон добрался до темницы, он был почти полностью в крови великанов, и в правой руке все еще сжимал сердце одного из них. Судя по всему, последнего он убил вообще без секиры, проскочив сквозь него насквозь, и вырвав его все еще бьющийся главный орган кровеносной системы. Но взгляд Вингнира был все так же мрачен, безучастен, и не было в нём огня безумия. Равно, как и не было наслаждения от того, что он сделал. Скорее, было видно, что ему противно подобное, но он должен сделать это. Должен поступить так ради своего брата. Была лишь готовность исполнить свою задачу, чувство отрешённости, и осознание себя богом. Вот только богом чего сейчас ощущал себя Одинсон?
   И когда он увидел нужные ворота, то почувствовал слабое жжение за поясом. Да, вовремя ножик вспомнил о миссии, возложенной на него Лодуром. Покачав головой, Громовержец подошел к исполинским воротам, и что есть силы саданул по ним кулаком. Обычно такого хватало для открытия любых проходов... но сейчас ворота остались нетронуты.
- Чего?... - недоуменно сузил глаза бог викингов, и саданул уже Ярнбьёрном. И посильнее. Эта секира могла пробивать броню Целестиалов, следовательно, она могла прорубить буквально что угодно. Но дверь этот факт не знала, посему осталась все так же нерушима.
- Да не может того быть! - рыкнув, Донар начал осыпать врата сокрушительными ударами, и даже локальными молниями, но спустя минут пять безуспешного штурма он понял - силой, даже магической, это дверь не открыть. Слишком древнее заклинание, древнее его самого. И превысить силу Тора может лишь Сила Одина.
   Осознание пришло слишком внезапно, дабы Тор устоял на ногах. он бухнулся на колени, уставившись на свои руки, и не мог поверить в то, что сейчас ему как никогда нужно быть тем, кем он был раньше. И он понимал, что это - невозможно. Осознание того, что он подведёт своего брата из-за такой, казалось бы, мелочи, нахлынуло на Аса ударной волной, и он, сжав свою голову руками, издал рык отчаяния...
   .... который нарушили девичьи стоны и мольбы.
   И голос девицы, еле слышимый по другую сторону врат, принадлежал девице, рост которой был явно не великанский.
- Столько секретов, столько недомолвок - тяжело дыша, Тор встал на ноги, и закрыв глаза, упёрся сбитыми в кровь о непреодолимую преграду руками во врата. - И почему я оное все делаю? Почему я, даже подвергнув сомнению слова твои, брат, все же согласился?....
   Ас молчал, будто бы искал ответа на свой вопрос. Но как оказалось, ответ был столь очевиден, что Донар вспомнил о нём в последнюю очередь.
- Потому что ты - мой брат, Локи Одинсон. И потому что я верил в тебя даже тогда, когда не верили другие. И ты верил в меня чаще, чем я того заслуживал. Посему - быть может, мне стоит поверить же ещё раз. Только уже не только лишь в тебя. Но также и в себя, ради того, дабы тебя не подвести, Локк.
   И резко подняв голову, Ас открыл глаза, вглядываясь в створки врат, да выбросил руку в сторону, раскрыв ладонь. Он знал, что не преуспеет. Но это было его последней надеждой. Локи ожидал, что он справится. Он не может подвести своего брата. Только не снова. И за возможность не подвести он заплатит любую цену.
   И Тор призывал последнюю свою надежду в этом времени. Последнюю свою надежду, несущую в себе Силу Одина. Призывал, понимая, что даже вслух не решится сказать одно-единственное слово.
   И сейчас Донар мог лишь верить. Как какой-то смертный, а не бог.
   И он верил.
   Надеялся.
   Ждал.

Время шло, а ответа все не было. Минуты были, словно часы, и наконец Ас начал сомневаться в своей вере. Его вытянутая рука наконец начала опускаться, дюйм за дюймом уверенно кренясь к полу. И Тор опустил свой взор. Видимо, он все-таки провалится, и подведёт своего брата. Опять. Видимо, поступившись раз, бог уже не имеет права на исправление.
   Что же... пусть так.
   Пусть.
   Но если тому суждено случиться, Донар сделает это по-своему. Он проиграет по-своему. Как безумец, верящий в то, что несбыточно. Как мясник, все еще помнящий время чистоты своей души. Как падший бог, помнящий времена своего величия.
   Рука Громовержца резко взмыла в небо, и крепость Трюма содрогнулась от одного-единственного слова. Всего одно слово, которое заставляло Ётунхейм дрожать в страхе. То слово, которое дарило Девяти Мирам надежду, счастье, безопасность и в то же время гибель, наказание и смерть.
- МЬЁЛЛЬНИР!
   И как только Ас замолчал, грому его голоса вторил другой гром. Гром, на который Тор не был способен. Скорее всего, никогда. Ибо он был чистейшем проявлением силы Одина. Которая, пусть и была в его крови, но все еще находилась в дремлющем состоянии. Однако в молоте она была очень даже активна. И родственная кровь каким-то немыслимым образом откликнулась на зов того, кто раньше был ее хозяином. И который по еще более немыслимым причинам обрёл это право вновь.
   Звук открывшегося портала Ас ни с чем не мог спутать. Признаться, первым делом он подумал, что сам Вотан явился в Ётунхейм. Но когда он услышал определённый свист, который он не спутал бы ни с чем даже под заклятием... Его лицо озарила улыбка.
   Молот не искал нормальных путей к своему хозяину. Он просто пробил дворец, будто бы тот был сделан из бумаги. И вторя звукам грома, рукоять легендарного оружия вновь коснулась ладони Одинсона. Чувство, которое Ас не надеялся когда -либо испытать вновь.
   О, что это было за ощущение! Какая мощь! Какая сила! Сколько ... сколько всего, и сразу! Это было невозможно описать словами. Лишь почувствовать. И то, единицы могли бы объяснить этот калейдоскоп небывалых, а порой - и нереальных, как многим бы показалось, ощущений, не захлестнувшись в океане оных и не потеряв себя. Но сейчас, в этот миг, Ас был собой. Сыном своего отца. Братом своего брата. Защитником Девяти Миров. Громом, Молнией, и Яростью Небес.
   Однако момент запредельных эмоций все же прошел, и когда осознание того, что он вновь держит в руках Мьёлльнир, прошло, Донар уставился на дверь, что была перед ним. И лишь улыбнулся. Теперь ничто не устоит перед его мощью, и будет вынуждено покориться. Всего один удар - и громадные створки распахнулись настежь. Бога не волновало, что они открываются на себя. Молот - тем более. Но сила Одина, заключённая в Мьёльннире, к которой добавилась сила Донара, вновь обретшего в себе уверенность - это была мощь, с которой считались даже Целестиалы. Правда, когда Донар увидел заключенную, то так и застыл на месте.
   И молот грозился выпасть из его покачивающейся, внезапно ослабевшей руки.
- Я... я не верю же глазам своим... - словно одурманенный, пробормотал под нос Одинсон, шаг за шагом приближаясь к девушке. Да, все еще девушке. Ну, по сравнению с ним. Тор из этого времени всяко будет помоложе ее... наверное. - Я вижу, но поверить не могу...
   Гневная речь великанши была царской. Это в очередной раз подтвердило то, что перед Тором - не какой-то трюк, не заклинание, не обман. Но правда. Выпустив Мьёлльнир из своей руки, Ас, будто бы и не услышав ее слов, также выбросил кинжал, находившийся у него за поясом, тем самым показывая ей, что безоружен. Подойдя к ней почти на метр, Донар тихо произнёс:
- Вовсе нет.... девица. Я пришел отнюдь не за оным. - Он все продолжал смотреть в ее глаза, и видел в них кого-то, кто был ему столь дорог. Столь близок, несмотря на все их ссоры, битвы и пререкания в более взрослом возрасте. Такое не спутаешь ни с чем. - Я пришел сюда с целью другой... - но заставить себя назвать ее имя Ас так и не смог. Посему вместо слов но попросту взял ее кандалы, и разорвал оные, заставив осколки покрывшегося инеем металла бесславно осыпаться на пол. - Ты свободна. И буду просить тебя я, дабы ты со мной пошла, и смог тебя я вывести отсюда.
   Ясно дело, Тору не поверили. И даже вновь осыпали очередной порцией гневной речи. Но Донар даже как-то не обратил на это все внимание, все еще пребывая в лёгком шоке от матери того, кто его сюда привёл. Вздохнув, и потерев переносицу пальцами, он лишь пробормотал:
- Брат... коль объяснил бы ты мне подетальней, я бы хоть подготовился бы к оному... А так - импровизировать придётся.
   Вновь призвав молот в свою руку, и следом - Ярнбьёрн, Донар направился к выходу:
- Я собираюсь уходить из места сего. которое гостей не привечает, да не ценит кровь правителей. И ты, юная же дева, вправе здесь остаться. Но как ты объяснишь хозяевам сей крепости, что здесь произошло? Коли ётуны все ведают, что сейчас я - в Асгарде? Не иначе, сочтут тебя колдуньей. Али еще хуже - посчитают, что в сговоре ты с кем-то навроде Ванов, али упаси же Один - Асов. что с тобою будет после, даже мне подумать боязно, ведь надзиратель твой всегда славился изощрённостью-то в пытках. Столь юная же дева, и подвергнутая оным? Смысла в оном я я не вижу. Но коль твоя гордыня молвит тебе, что не стоит принимать помощь, пусть даже от Аса... - тут Донар просто развёл руками, выйдя из камеры, и обернулся к девушке лицом, слегка усмехаясь. Мол, выбор твой, насильно мил не будешь, и все такое. И, видимо, в бывшей пленной проснулся здравый смысл.
   Когда они выбрались наружу, Одинсон осмотрелся вокруг, но как-то Локи не нашел. Грешным делом подумав, что брат все еще бегает где-то от бешеных и ну очень умных ётунов, Ас лишь вздохнул. Ничего - сейчас он спровадит ее в безопасность, и вернётся за Лофтом. Всенепременно сообщив ему, что он думает о его недомолвках, и заставлять брата ронять челюсть при увиденном - это как-то не эпично ни разу. Однако его честные размышления прервали. И притом - не абы кто.
   Это ведь надо было Уллю заблудиться во время своей очередной охоты. Так вовремя. И в таком правильном месте. Пасынок, чтоб его луком да промеж...
- Отец! Как ты?... ЧТО ты... Ты ведь в Асгарде был сегодня утром!... Кто сия дева ётунов, отец?! - натянув лук, бог Охоты долго не думал, и пустил стрелу прямо в цель, ни в чём не повинную, собственно, Донар еле успел сбить стрелу молотом.
- Улль - ОТСТАВИТЬ! - гаркнул Донар что есть сил, и заслонил собой ётуншу. - Не сметь даже пальцем ее трогать!
   Что делать дальше, Тор вообще не знал. Как он справится с таким явным нарушением линии времени? И как он объяснит Уллю, крайне задумчиво глядящему на физиономию Громовержца, внезапно обнаружившиеся на оной бороду и явно старый шрам, которых с утра не было? В том, что перед лыжником - Вингнир, сомнений не было. Молот ведь настоящий. Но что-то явно не сходилось.
- Брат... Где бы ты ни был-то сейчас - лучше тебе здесь же оказаться - пробормотал себе под нос Одинсон, лихорадочно подумывая, что будет меньшим злом - вырубить пасынка или же попытаться ему объяснить все как есть. Вариант отбрехаться Тор попросту не рассматривал, ибо даже его козлы брехали почище. Но судя по тому, что вот-вот Улль задаст очень даже логичный вопрос. времени было меньше, чем ничего.

Отредактировано Thor (2016-03-02 06:38:23)

Нельзя сказать, что за эти секунды сумасбродных скоростей смены иллюзий, резких выкриков, и не менее сумасбродных действий Тор успел чего-то понять. Осознание пришло позже, когда все были уже в относительной безопасности. Ну, как все - Донар еще порывался помочь Уллю, ведь все-таки орда ётунов - это вам не парочка билджиснайпов, на который Улль обычно охотится.  И Ас даже дёрнулся, но Лофт его удержал. Как обычно - мудрым словом, резонным доводом, и чем-то интересным, но крайне малопонятным для самого Громовержца. Право слово, порой Трикстер пользовался старой поговоркой смертных "о том, как заинтересовать тупицу, знаете?" куда чаще, чем Одинсон мог бы подумать. В конце концов, Улль и вправду смоется быстрее. Тикать он еще с детства прекрасно научился, когда на радость своим ровесникам и на бедную голову Тора чудил не хуже самого отчима в молодости. Но Ас все равно сильно переживал за него. Пусть и не родной, ну и что с того, узы крови никогда не заботили Громовержца. К тому же, это время, и Улль, узнавший его как отца... Всего этого после череды Рагнарёков Донар был лишен. В его времени Сиф не была его женой, у него не было сыновей Магни, Моди, дочери Труд, пасынка Улля... История пошла по другому витку. И Тор невольно ощутил вновь те чувства, которые давно пытался забыть, и даже вполне успешно.  Но предаться ностальгии он сможет после. Сейчас были заботы поважнее.
- Молвишь, великанша ушла с пророчеством, брат, да?... - с прищуром он посмотрел на брата, и испытал явное желание садануть его чем-то тяжёлым. Мьёлльниром вот, например. Но последнее время Тор старался быть добрее. Понятливее. Вон ему сколько раз говорили, что бить других почём зря - нельзя. Не могли же все сразу повально ошибаться. Кроме Таны Хеллстром же, конечно, она всегда была неправа, и вообще, рыжая. - Опустим факт тот мы, что мне почему-то казалось, что вышла она со мною наружу, а после - вдруг исчезла, словно же иллюзия. Нужно было время наедине с.... родственницей, брат? Так мог и молвить оное бы сразу! Равно как и то, за кем я отправлялся!
   Выоравшись в брата, который, впрочем, вряд ли был виноват - ну не умел себя вести Лодур иначе, ну не умел, что поделать - Тор все же проследовал за ним в хелеву крепость. Опять. И когда Трикстер сказал оставить молот здесь... Донар вцепился в Мьёлльнир, как в последнее.. абсолютно все.
- Э, нет! Не могу молот свой оставить я, брат! ОН ведь МОЙ! Я только-только же его обрёл! И ты просишь меня добровольно отказаться от него, да?!...
   Но вряд ли Локи счёл слова Тора мало-мальски важными. Посему сразу же привел довод, который бог успешно успел на время забыть.
   Понурив голову, Ас прошелся по помещению взад вперёд, пока наконец  не бухнул оружие на некий постамент. Что должно было случиться. то случится так или иначе.
- Прости меня ты, Локк. - внезапно посмотрев на младшего, Донар искренне желал принести извинения.  - Тогда не должен я тебя был обвинять в пропаже молота. Ты и вправду был не виноват. Но понять правду я тогда, скорей всего, просто бы не смог. Кому ведь в голову придет такое, да еще не спьяну-то?...
   Слегка хмыкнув, Тор лишь покачал головой, в последний раз взглянув на более "ранний" Мьёлльнир. Вроде был он был все таким же. Все то же оружие, которое ничуть не изменилось с течением времени. Однако ему чего-то  не хватало. Прожитые века все же отложили свои отпечатки не только на Донаре, но и на его оружии. Скорей всего, этот молот ни разу не вкусил крови Мидгардсорма, не познал плоть турсов, не сразил еще Трюма (вот до этого, впрочем, было совсем немного), не был в покоях Ярнаксы (или был - тут Тор не мог угадать, родился уже Магни или нет)... Что еще им принесёт путешествие Лофта? Куда неугомонный братец забросит их на этот раз?
   Кстати, о очередном прыжке во времени. Увидев, что Локк вновь начинает готовиться к переходу, Тор лишь аккуратно, но явно недвусмысленно остановил рукой его то ли пассы, то ли просто жесты, и покачал головой.
- Пока еще же нет, брат. Помню я, как радовался ты же в ... прошлый раз. Думается мне, ты вполне заслужил лицезреть действо сие ещё раз. Будет что Сигюн после тебе же молвить-то, к тому же. - Усмехнувшись, бог викингов повесил Ярнбьёрн себе за спину, и потянулся, оглядываясь и ища место, где бы они смогли переждать до эпичного прибытия их двух, только помоложе. Существенно помоложе. - Ну же, брат - предложенье же такое бывает только раз. Не отказывайся от того, дабы мой позор вновь же увидеть, Локи. Только прежде - али спрячь нас магией, али укажи, на какую балку под потолком нам лезть-то надобно. Вряд ли Трюм, когда вернётся - а он вот-вот вернуться должен, дабы молот запереть - обрадуется, видя нас вот здесь.
   Прислушавшись, Тор вроде бы уловил чьи-то приближающиеся шаги. Шаги кого-то, явно великанского роста. Выяснять обладателя путём созерцания охоты у сына Одина не было. Притом, если это Трюм, его ж точно убивать раньше времени нельзя.
- Решайся ты быстрей же, Локк. Только не напоминай мне после лишний раз, что это мы вдвоем меня юного сосватали сейчас.