Тор уже достаточно времени провел на Ближнем Востоке, чтобы понять - он не такой красивый и прекрасный, как в свои величественные времена. Хотя бы времена Салах ад-Дина, не говоря уже о временах хоть 6000-летней давности. Он уже некоторое время жил  здесь, худо-бедно маскируясь под бездомного, и иногда устраивался на подработку, дабы хоть как-то на бухло заработать. Впрочем, даже несмотря на то, что на Востоке алкоголь не пили вообще, он все же был - туристы, отсутствие религиозности в некоторых личностях, и так далее. Так что главного напитка Сына Одина не лишила судьба. Еду Ас вообще не употреблял за ненадобностью, что порой вынуждало менять его место жительства и подработки, однако бог не жаловался. Он и так не был ни к чему привязан, и даже случайные встречи со своими друзьями не могли дать им достаточный повод, дабы отследить его в последствии. Притом, неважно, под какими бы предлагали они не встречались, все равно Громовержец уходил так же, как и появлялся - бесследно. И так он влачил свою жизнь в тех местах, где бы никто не подумал его искать: в горячих песках, среди мусульманской общины и в облике бездомного верующего в ислам. В конце концов, может, Ас кое-чему и научился у младшего брата. Однако судьба, видимо, не желала Тору спокойного забвения в литрах выпивки и самобичевании, то и дело напоминая ему о его прежнем призвании.
   Хотя, в этот раз, она, судя по сему, чутка перестаралась. Но обо всем - по порядку.

   Началась все довольно обычно для этих краёв - атакой террористов... ой, простите - борцов за свободу. Хотя в этих землях грани были настолько размыты, что по факту оставались лишь стороны. И Громовержец иногда принимал ту сторону, которую читал более праведной. Но делал он это крайне редко, в основном предпочитая оставаться в стороне по личностным причинам. Но сейчас боевики преступил грань: они начали угрожать невинным женщинам и детям во имя Аллаха и его праведных путей. Сжав кулаки до побелевших костяшек, Тор - а кому, как не ему, было знать, что Аллах на самом деле думал о таких идиотах?! В конце концов, он знал этого бога еще когда его именовали Хубалом - медленно встал со своего места, поудобней припрятав Ярнбьёрн под балахоном, и направился не спеша к группе боевиков, уже намеревавшихся отрубить голову местной женщине, чего-то там требуя. Вечно они что-то требуют. Вечно они лишь требуют, ничего не давая взамен, кроме страха и ненависти, Так никогда не выиграть войну. Хотя, если учесть, что другие стороны действуют так же... Война будет длиться вечно. Собственно, на Арамейском полуострове войны и не прекращались в основном из-за этого повода. Даже нефть здесь играла довольно малозначительную роль по сравнению с магической составляющей, которую смертные не чувствовали, но все равно ей подчинялись.
- Освободите женщину - начал бог по арабски - И я ее место займу. Во имя Аллаха, да правит он вечно, и Мухаммеда, его пророка. Али вы - не сыны Господни, и не воины небесные?! Где честь в убийстве женщины, чья задача - лишь стряпню готовить да за мужами убирать?! Убейте воина, но не рабыню!
   В целом, Тор добавил еще несколько эпитетов, суть которых была где-то такой же, но слова - куда более откровенными. И ему таки удалось зацепить за душу террористов. Во тони отпустили женщину, и та, рыдая. убежала обратно к своим детям, все это время прятавшихся в полуторадесяти метрах от возможного места казни. Она благодарила Аллаха за этого безумца. Если бы она знала, что Аллах здесь абсолютно ни при чем... Но сейчас это не имело значения. Не ее столпы веры собирался разрушить Громовержец.
  Подставив шею под массивный ятаган, Ас лишь улыбнулся. Он знал, чем закончится эта попытка: тем же, что и предыдущие семь раз. И да, так оно и было. Сначала - звук ломающегося и дробящегося клинка. после - с полминуты быстрого убийства мусульман, и когда Тор оставил последнего из них в живых, то вкратце поведал ему - не только ты один - бог. И дал заглянуть в свои глаза. Тем самым он разрушил веру боевика, разрушил до основания, ибо нельзя посмотреть в глаза бога и отрицать увиденное. Лишь после Донар его убил, предоставив его душе выбор, и дальнейший ее путь Аса вовсе  не интересовал. Ему надо было смыться с места происшествия. дабы не объяснять властям, как один мужчина положил четыре десятка вооруженных солдат.  И вот только-только Донар ушел от места событий, как услышал звук... или, скорее, вибрацию. Вибрацию, которую не желал больше никогда слышать. За все шесть с гаком тысяч лет.
   Но природе, видимо, было видней.

   Мгновенно ринувшись с места, бог взлетел, и направился к пустыне, где были похоронены грехи их прошлого. Прошлого многих богов, допустивших своеволие смертных, и в последствии - не уберегших их от ошибок юных созданий, обладавших чрезмерной силой, которой их, собственно, сами боги и наделили. Он так надеялся ошибиться. Но чем ближе он подлетал к месту событий. тем сильнее слышал зов Вечного Города. Кто был настолько глуп, безрассуден и дебилистичен, дабы пробудить то, что было похоронено эпохи назад? Ответов было столь много, что бог терялся в безвыходности выбора. В конце концов, он прячется в стране третьего мира. Почему ему нельзя просто предаться самобичеванию и медленно пытаться искупить свою вину? Почему судьба посылает ему испытание за испытанием? Он что, какой-то херстоянин?! Но ответов, как всегда, не было. Пока Донар не подлетел достаточно близко.
   Василиск.
   КАКОГО ХЕЛЯ?!
   Выругавшись достаточно громко. дабы огромный змей услышал приближающегося бога, Тор приземлился, и сжал рукоять топора, удерживаемого наизготовку. Ну что эти двое здесь забыли?! Почему вновь оживили то, что должно было дремать вечность?! Что, не сидится детям?! И почему именно он услышал этот зов?! Почему не Шамаш? Энлиль? Мардук, в конце концов?! Он знал, что перед ним за существо, что неумолимо приближалось. Но также и знал, что оно, в силу своей безумной ярости и агонии вряд ли себя контролирует. Что с одной стороны, оправдывает, а с другой - еще хуже. Убить? Сатана все равно потом воскреснет, и он, наверное - НАВЕРНОЕ - сможет перед ней извиниться. Но сие - слишком лёгкий выход. Ас уже искал лёгких выходов, и куда его это завело? Нет. Он был ей должен. Недавно она его спасла от похожего, и он был куда в худшем состоянии. Он был ей должен. И долг надо было вернуть. Любой ценой.
   Тем более - ради нее.
   Забыть те слова, которые он ей сказал в Хевене.
   Ради нее.
   Ради той, которая пожертвовала столь многим. дабы дать ему новую жизнь.  Пусть он ее не хотел, но он все же был жив.
   Он ей обязан.
   И будет обязан.
   И если повезёт - она даже не вспомнит этого, и он успеет исчезнуть, пока девушка будет приходить в себя. Как незримый дух-хранитель... Пусть именно хранить у него никогда не получалось.
   И Тор окончательно решился. Спрятав Ярнбьёрн за спину, Ас не спеша, размеренными шагами направился к Василиску, уже почуявшему запах крови бога, и громогласно заорал:
- Лишь один змей смерть несет мне,ящерица! И ты - не он! Докажи же, что достоин вниманья Сына Одина! Яви мне свою силу, ты, корм для червей, что лишь среди свиней достоин находиться!
   Тор намеренно злил противника. заставляя его действовать еще более безрассудно. Не то, чтобы он боялся летального исхода для себя - о нет. он свою смерть даже привечал - но скорее, понимал, что у Сатаны будет крайне немного времени под его ударами. А бить Ас собирался, почти что не сдерживаясь. Ибо лишь так можно в кратчайшие сроки вырубить Василиска, дабы в теле вновь воцарилась лишь одна хозяйка, обладающая этим телом по праву рождения. И если повезет - выбить из архидемона всю дурь, дабы он больше НИКОГДА не делал таких безрассудных поступков. Ибо тогда он придет за ним. И найдет способ убить его окончательно без вреда для хозяйки. Все это явственно и прямо читалось в глазах Громовержца, который был уже почти рядом со змеем. Всего несколько ударов... Но если он ошибется хотя бы на самую малость, если приложит чуть больше силы, чем требуется, или ударит не туда - она умрет. А он не может этого допустить. Как бы больно ему ни было в процессе.
   А глядя на Василиска, Ас знал - ему будет ЕЩЕ КАК БОЛЬНО.
- Ну давай же, ящерица! Покажи мне, на что способен жалкий архидемон! - взревев, бог ринулся ввысь .и что есть силы ударил змея промеж глаз. этим ударом бог вполне мог проломить стены Тартара и Асгарда вместе взятые без особых проблем. Но это был лишь один из нескольких точечных ударов, способных пробить защиту противника. И как и многие операции, они требовали самоотдачи. К примеру- Донар должен был подобраться близко. Слишком близко.
   Более чем достаточно для того, дабы быть схваченным лапами Василиска.
   И вот сейчас будет больно.
   Но это не имеет значения. Он выдержит.
   Ради нее. Ради ее жизни.
   Ведь осталось всего три удара...
   Но сможет ли он их осуществить?...
   Или проиграет еще одну битву?
   Битву за ту, которой он дорожил больше своей жизни?...

   Ответ - он был между клыками Василиска. вонзающихся в плоть бога, и занесенным кулаком Громовержца.

Он знал, что будет очень больно. Он ожидал того, что придется пожертвовать своей целостностью, которую с таким упорством добивалась Сигюн. Но в конце концов, это было частью его наказания. И частью платы, которую он задолжал Сатане. За веру в него прежнего. Непреодолимую, непоколебимую, безответную и наиболее преданную веру. Это стоило любых ранений. И любых жертв.
   Посему Ас дал ранить себя достаточное количество раз, дабы оказаться близко настолько, чтобы суметь схватиться за хвост противника. Он тащил его к земле, считая, что там он будет сильнее? Ну что же, пускай. Но есть одно "но": на земле и Тор сильнее. В РАЗЫ. Благодаря своей матери, любая земля подпитывала Вингнира, словно практически бездонный источник энергии. Так что еще неизвестно, кто по-настоящему выиграет от смены поля боя. И схватив Василиска за хвост, невзирая на прокушенную до четырёх переломов в предплечье руку, Ас, издав нечеловеческий рык, приложил змея оземь с силой, куда большей, нежели обычно себе позволял использовать в Мидгарде и не только. Ощутимо так приложил. Сама земля отозвалась сотворением воронки семь в глубину и двадцать шесть в ширину. Однако это было лишь привлечение внимания, ибо конечной целью были все те же точечные удары. Для которых нужно подобраться крайне близко... или же нет? Ведь судя по тактике боя зверя - если обезумевшее животное вообще способно на тактику - он защищал свои уязвимые места, как то бишь брюхо, глаза, морду и так далее. И явно не ожидал нападения в бронированную часть его тела. Ну что же. Когда-то Ас был героем. А герои всегда идут в обход. Так что же мешает ему вспомнить старое, в конце концов? Ведь силы у него - более чем достаточно. Однако... придется немного схитрить. И без молота эта хитрость будет стоить довольно многого. Но результат себя вполне оправдывает, так что...
   Когда очередная атака Василиска должна была разорвать Тору горло путем устранения этого органа из его тела, бог мгновенно выбросил левую руку вверх, и тотчас же был поглощен столпом молнии, унесшим его в небо. И в тот же момент за спиной змея ударила вторая молния, из которой начал формироваться силуэт Донара, уже на лету атакующего противника в надёжно защищенный природной броней позвоночник. меньше, чем четверть мига - и вот кулак Громовержца уже пробил хитин (если это вообще был хитин, но по крайней мере, внешне было похоже), и погрузив руку в плоть врага почти по самое плечо, Одинсон ощутил столь сладкий боевому безумию привкус ощущения позвоночника в своей кисти.  Ему так хотелось сжать эту кость, раздробить в крошево, но ... Бог понимал - в нем говорит ярость берсеркера, но не его рассудок. И за такое Сатане, когда она вернется в свое нормальное состояние, придется долго расплачиваться. А он не мог этого допустить. И посему Тор лишь сжал позвоночник Змея покрепче, и не особо сдерживаясь, мощно так дернул оный на себя, в тот же момент вновь телепортируясь во вспышке молнии, уносящей его вдоль траектории полёта Василиска. Последующий удар обещал быть заключительным, однако Вингнир понимал природу безумия, пожалуй. лучше самого Василиска. И знал - тот оклемается куда раньше, чем следовало бы, даже за эти осколки мгновения. И так оно и вышло, в конце концов. Но Ас даже не собирался останавливаться. несмотря ни на что.
   И когда он телепортировался навстречу уже атакующему его в полете Василиску, у него было два выбора - либо ускользнуть, сблокировать, слить удар его хвоста и в последствии клыков, либо принять оные на себя, и нанести последний удар.  И выбор был столь разителен, что фактически исчезал в сознании Громовержца. Миг - и вот плоть бога пронзает насквозь хвост Василиска, покрытый с кончика до порядочной длины кровью языческого бога, и его когти уже вонзаются в его плечо, попутно пробивая легкое. Тем самым фиксируя Громовержца настолько близко, дабы он рукой дотянулся к его телу. Сплюнув кровью, Донар лишь прохрипел, однако в этом хрипе было столько ярости, уверенности в победе и мощи, что не несли в себе даже Мардук, Энлиль и многие архидемоны:
- Да, Змей... ты ранил меня. Но не убил. Посему и я тебя не убью. Лишь перевоспитаю!

   Многие недооценивают весь потенциал обычной, казалось бы, молнии. Есть лишь несколько существ, навроде прекрасной Ороро Монро, которая также повелевает бурей, как и Тор, только на уровне... смертного. Но когда ты - бог Грома и Молний, когда ты являешься живым олицетворением и воплощением самой молнии, ты понимаешь молнию КУДА ГЛУБЖЕ, нежели дано осознать даже в самых смелых и безрассудных фантазиях. Посему, когда Ас ударил Василиска кулаком в сердце, и в тот же момент будто бы сама природа ниспослала на змея огромный столб небесного огня - эффект был очевиден. Тор не пытался силой пробить защиту и тело врага, нет. Иначе он убил бы его, что сказалось бы на Тане. Он лишь обозначил место воздействия. И природа послушалась своего повелителя. Посему сам удар, хоть и был куда более чем сильным. не возымел такого воздействия. как удар небесного электричества, затрагивающий абсолютно все мышцы Василиска, и подчиняющий оные своей воле. Освободившись от хвоста змея, торчащего у него из груди, Тор лишь прижал рану рукой,  по которой уже бегали искорки молний. будто бы сшивая оную, и ощущал, как его сознание упрямо требует поддаться ярости битвы. "Просто прими это вновь, просто поддайся, и победа будет столь близка", шептали ему коварные мысли в голове. Его мысли. И Ас понимал - стоит ему лишь на миг вслушаться в оные, и пути назад не будет. Он убьет их. Убьет ее. И от этой мысли у Одинсона сжималось сердце, так и не вылечившееся после событий в Хевене. Уж лучше он, чем она. Он и так достаточно пожил. К тому же, ему была предначертана смерть от Змея. Так обязательно ли должен это быть Ёрмунгандр? Да нет.
   Шатаясь от боли, потери крови и пытаясь совладать со своим рассудком, Донар смотрел на Василиска, и ожидал реакции, которая была вполне логичной и закономерной после его удара. Тело змея должно было вновь принять  форму прекрасного девичьего силуэта, и разум Таны должен был вернуться во главу контроля. Сам архидемон должен был понять урок, и усвоить оный. Однако... они все еще были в землях бывшего Вавилона. И стоило же беснующемуся в агонии Василиску задеть хвостом то, что не нужно было трогать ни в коем случае. А именно - непримечательный с виду камень-песчаник, который даже Тор поначалу не узнал.
   И все планы бога пошли наперекосяк. В мгновение ока их обоих затянул водоворот энергии, повелевающей реальностью, временем и пространством, и обоих накрыла беспросветная тьма.

   Открыв глаза, Ас с трудом смог подняться, со скрипом на зубах превозмогая боль во все еще затягивающейся ране в груди (благо, теперь она хоть сквозной не была), и как только смог осмотреться, то выругался. грязно .витиевато и от души, проклиная и детство в прекрасной и соблазнительной попке Таны, и свою чрезмерную жажду вершить правосудие и воспитание путем разрушения. Ибо вокруг них не было больше пустыни. Были дома, улицы, укутанные ночным светом, кое-где разбавляемым бликом факелов, вдалеке слышался шум толпы и колесниц... И все бы ничего, если бы не одно"но" - этот пейзаж исчез шесть тысяч лет тому назад. Плюс минус пару десятилетий. Этого не могло быть, этого не должно было быть... и все же это было. Вавилон, город, павший в седые времена мифов. вновь был перед глазами Громовержца. И его кошмары, которые бог упорно пытался забыть. вновь стали явью. Ибо вдалеке виднелась печально известная Башня. Почти что достроенная. И вполне активная.
- Нет... Только не сейчас... - прошептал Громовержец, ища глазами тело девушки, и найдя ее скорее по ауре, нежели взглядом - Только же не с ней... Кровь Ода, она ведь не заслужила испытания такого... Что мне сотворить, дабы вызволить ее отсюда?!...
   Но ответов, как обычно. не было. Была лишь смута во взгляде бога, за которой последовало неумолительное помутнение, и потеря сознания от ранений. И Донар вырубился в подворотне Вавилона, лишь в полуметре от Таны. В целом, им с одной стороны повезло. что это был не особо населённый район, и здесь ночью мало кто ходил, так что шансы быть найденными были фактически нулевыми. Но.... как вернуться назад?
   Ответ на это Тор мог дать лишь будучи в сознании. Что не предвещало быть скорым событием.

С трудом открыв глаза, Ас лишь вновь зажмурился от яркого света, ударившего ему в очи. Солнце слепило нещадно. Еще бы поспать... Он почему-то так устал... А затем в его память сквозь налёт уходящих сновидений начали прорезаться события недавнего прошлого.
   О нет. Он же ее убить мог. Или калекой сделать на всю... на все ближайшие десять  лет. Опустим флегматические мысли Аса о невозможности получать силы путем естественного для суккуба добычи оной из-за травм позвоночника, они пронеслись, словно ветер урагана, и не задерживались в сознании. Главное - он навредил дорогому ему существу. Дорогой ему личности. Дорогой ему женщине. Девушке даже. Столь юной, столь... неопытной в плане жизни (ибо в неких вещах она вполне была опытна, в силу специфики ее естества). Нет. Он должен это исправить.
   Но как, если Тор - отнюдь не целитель?
   И тут Громовержец вспомнил о том, что когда-то давно ему рассказывала Гайя. Особенности крови, что течет в жилах Громовержца. Она сказала, что кровь Одинсона способна оживлять миры, или же убивать, по желанию владельца. И что сила сия идет от нее, Ёрд, Праматери ЛЮБОЙ земли. Пора было применить уроки матери на практике. Однако... Ёрд также предупреждала, что кровь сына Всеотца и Матери-Земли - не для каждого существа. Кого-то она может одарить божественными силами на всю оставшуюся жизнь, кого-то - даже из царства мёртвых вернуть, а кого-то - незамедлительно убить. Сомнения тотчас же заполонили разум бога, однако место. где они находились, не привечало раненрых... да никого. Будь то смертный, демон, ангел или бог, им стоило лучше находиться в полном здравии. И если она так долго, безответно и слепо верила в него... настало и ему время поверить в нее.
- Сатана Морнингстар, дочь Ада Вседержителя - тихо начал Донар, бережно поднимая ее голову и поднося поближе к себе - ты верила в меня, когда я сам веры не имел. Теперь же бог уверует в тебя. И пусть вера моя даст тебе силы пережить то, что будет дальше. Ибо боль будет неистовой. Но очнувшись... ты возродишься заново. Я верую в сие. Верую... - тут Донар запнулся, словно бы не веря в то, что собирался сказать. Он будто бы стыдился этого. Но сейчас не время было идти на поводу у своих слабостей. И Тор продолжил - Верую в тебя я так, как верила в меня ты. Даже когда сего я не заслуживал.
   И с этими словами Тор с силой полоснул запястьем по лезвию топора, лежащего неподалеку, позволив яркой крови неистово струиться из его жил, и тот час же приложил запястье к пухлым губкам Хеллстром. Приложил вплотную, не давая ни капли упасть мимо. и заставляя ее пить. Пить столько .сколько ей было нужно. Он понимал - она может перенять и часть его мировоззрения, и даже часть способностей на время, но хуже всего - память. Память о событиях седых времен, и что куда ужасней - о событиях Хевена. Его глазами. С его мыслями как Бога Крови. И его взглядом на ми р в тогдашнем состоянии. Это не было зрелищем, которое способны выдержать даже древние боги. Но с надеялся и верил, что это ее не коснется, и она всего лишь излечится. пройдя сквозь боль и муки перерождения. А даже если и не только - что же. Он верил, что она способна преодолеть и большее. Сейчас он искренне верил в это.
    И когда Громовержец отдернул руку, почувствовав, что еще чуть-чуть - и будет явный перебор, он увидел, как бессознательное (бессознательное ли?) тело девушки поднялось в воздух на полметра, и забилось в агонии. пронзаемое мириадами молний. идущих из ее тела. Это должно было приносить невыносимую боль... но он также и излечивало ее. небесный огонь исцелял не только ее раны, словно мириадами нитей чуть ли не мгновенно, на глазах, стягивая ее раны, он также и выжигал всю боль из ее души, из ее разума, все то, с чем не способна была справиться Сатана самостоятельно. Не в силах смотреть, как мучается это беззащитное, хрупкое и светлое душою существо (что бы там себе ни воображала Сатана, а Люцифер и Тор ведали правду, но упорно молчали по обоюдному согласию, и политику нравов менять не собирались в ближайшие -надцать десятилетий), Тор взял ее за руку, тем самым забирая часть ее физической боли. Что ему какая-то боль тела? Сущий пустяк. Он сносил и не такое. А вот Тана... И когда все кончилось, и тело все еще дымящейся от молний, но уже полностью излеченной Таны упало, бог успел подхватить ее на руки, и только-только она приоткрыла глаза, он сказал:
- Рад, что ты очнулась, Дева Рыжевласая. Еще не пришло время в мир загробный тебе вновь явиться. Еще не сейчас. - и чуть ли не мысленно Тор еле слышно добавил: - Не тогда, пока я рядом.
   После чего Одинсон мягко опустил ее на землю, и взяв свой топор, поднялся на ноги, осматриваясь вокруг. Да, это был тот же Древний Вавилон. Все указывало на подлинность окружающей среды, даже запахи и энергетические линии. Только было одно "но": время оставалось нетронутым. И худшие опасения Аса подтвердились.
   Время было все то же. Просто реальность другая. Все-таки, Вавилон, прозванный Вечным Городом, был проклят этим названием. Он существовал всегда. И пусть обычный мир давно помнил его как легенду, легенда иногда с упрямством Торовых козлов и пробиваемостью Мьёлльнира напоминала о себе. Ас слышал о таких проклятиях, и отчасти даже опасался их. Ибо попасть в них - дело нетрудное. А вот как выбраться - он, честно говоря, не знал. Ругнувшись себе под нос, бог лишь крепче сжал рукоять Ярнбьёрна, и не глядя, обратился к Тане, все еще смотря на Башню:
- У меня две новости есть для тебя, Дева Преисподней. Хорошая. и весьма, ВЕСЬМА плохая. Хорошая - мы не переместились же назад во времени, и все еще находимся в году две тысячи пятнадцатом по исчисленью от рождения Ганоцри. А плохая - я не ведаю, в какой именно реальности находимся мы, и точно уж не ведаю, как нам попасть обратно. Ив связи же с оным, есть вероятность-то великая, что в этой петле застрянем мы-то навсегда. Теперь, думаю, понимаешь ты, отчего Вавилон был Вечным Городом то прозван. Но прежде всего - нам предстоит найди выход из места сего. И в процессе - не застрять же в нем навеки.
   Все так же не глядя, Ас вернулся к девушке, поднял лее на ноги, и вновь принялся смотреть на Башню. Его взгляд был полон древности, которая таила в себе столько эмоций: начиная от незавершенности до созерцания древнего врага, которого попросту невозможно уничтожить, кем бы ты ни был. Потому что этот враг должен быть, должен существовать, как напоминание, жестокий созидатель и разрушитель. Взгляд Громовержца был столь необъяснимым, что сам Тор терялся в гамме эмоций, которую он сейчас явственно испытывает, и лишь одна мысль могла быть понятна Тане: будь его воля, он ни за что не позволил бы, чтобы она оказалась с ним здесь. Ибо скорей всего, им предстояло остаться здесь навсегда.

Слова Таны Тор не перебивал. Даже не помышлял об этом. В конце концов, за все это время он ни разу ей в глаза даже не посмотрел, всячески избегая этого происшествия (хотя ее художества оценить успел). У него были на то свои причины, и если Тана до сих пор еще помнит то, что ей показала его кровь - она должна оные понять. Хотя... "Если она не пожелает, то никогда увиденное не забудет" - почти что пробормотал про себя Громовержец, однако списал оное на мысли вслух о текущей ситуации всем своим видом и поведением. Это был не тот жизненный опыт, который следовало когда-либо получить девушке. И все же, вышло как вышло. Прямо жизненной кредо Одинсона: вышло как вышло. Только обычно после этого следовала фраза а-ля" ну и Хель с ним, пойду-ка я нажрусь." Но сейчас... сейчас Тор испытывал куда более глубокие, и как ни странно, смешанные чувства.
   Представьте себе, что вы - существо, столь древнее, что видели даже динозавров, и уже тогда были довольно-таки взрослым. И представьте, что эпоха, которая была вашей, эпоха магии, меча, крови и стали, давно ушла, сменившись на эпоху науки, логики и терпимости. И вы понимаете: вы - лишь прошлое. Которому никогда не будет места в этом мире, как бы вы себя не убеждали в обратном, и как бы не нагибали мир своей силой. Вы можете даже во времени назад отправиться но то будет лишь иллюзией, миражем, ибо уже не будет естественно, А здесь, сейчас... все вокруг вас реально. Времени полотно осталось нетронутым, и все же - вы в вашей эре. ВАШЕЙ. Эре, где вы были полностью собой, где не приходилось играть роль супергероя, недалёкого мужика,  постоянно поддаваться и сдерживаться... Как бы вы себя ощущали, путь даже и не были бы в ваших родных краях? И все же, эту картину омрачал один такой громадный силуэт, чья вершина терялась в облаках. Сам по себе Вавилон Тору даже нравился. Но вот Башня... Нет, она была прекрасной с точки зрения архитектуры, магической ауры и всего в целом. Просто воспоминания были слишком свежи. Зря, ох зря они, боги, позволили смертным тогда узнать столь многое, что они в желании стать равными богам, добраться к ним самим, построили вещь, которая открыла проход не совсем туда, куда нужно. И не совсем так, как нужно. И богам пришлось исправлять свои ошибки. Но на поле битвы, где царили смертные. И на их условиях игры.
   Погрузившись в воспоминания, Донар даже не заметил ,как они. проходящие мимо нескольких местных жителей. привлекли их внимание своим внешним видом, притом - не в самой лучшей форме. Стоп. Внешним видом? Как это?! Вмиг остановившись, бог только и успел заслонить спиной Тану, и сквозь его плечо показался наконечник шумерского копья. Зазубренного, притом - с обеих сторон. Как ни вытягивай - а больно будет все равно.
- Как?... Как они?... - только и сумел выдавить из себя Громовержец, однако времени думать не было. отбив топором следующие копья, Одинсон схватил Тану под мышку (видимо, научился этому жесту у нее самой на примере блокнотика), и ринулся... прямо навстречу метателям. Такого поворота они не ожидали. На ходу выдернув копье из себя насквозь, бог, сцепив зубы от боли, бросил его с такой силой, что пробил навылет пятерых. Остались лишь трое. Но сражаться ему сейчас было не с руки - слишком ценный и прекрасный груз тряпочкой болтался у него под рукой. И посему вспрыгнув повыше, Тор спустя миг оказался на крыше ближайшего дома, и побежал, аки некий хашшишин или принц - зависит, какой период временной вам больше по душе, таясь в высотах Вавилона. Когда следов погони не было слышно и видно, он наконец соизволил отпустить Хеллстром, и сел наземь, опершись спиной о невысокий балкон.
- Как... Как они смогли меня ранить?... Оружием-то смертных?... - приложив руку к дыре в плече, бог удивился также, что заживает это медленнее, чем обычно.  Еще лучше. - ДА и ты не могла в магии сплоховать - ведь не я-то колдовал, дабы результат столь отвратным был. Словно бы и не было колдовства-то никакого... Словно бы и не было...
   И тут до бога начало доходить. Здесь, во временной петли, были совершенно другие законы. Законы, полностью возносящие этот город, эту часть мира в абсолют власти и могущества. И все, кто не был ег очастью - были слабее. Нитчо не могло укрыться от взгляда стражей этого мира, если беглецы пытались хитрить или жульничать. Нельзя было быть неубиваемым, если ты сражаешься со смертными. Как уже вспоминал Ас...
- Игра лишь по ихних правилах... - повернувшись в сторону Таны, однако смотря явственно в ее правое плечо .но не в глаза, Тор добавил: - мы в полнейшем гузне, Дева Преисподней. Все куда хуже, нежели я предполагал.
   И вкратце Тор объяснил ситуацию. Магия здесь не работает. Никакая, кроме магии же местной. Даже Донар, повелитель погоды, не мог призвать бурю в эти края. Молния-другая, но ничего такого, что явственно нарушало бы законы природы, как любил это делать Одинсон. Его физическая сила никуда не исчезла, равно, как и способности суккуба у Таны. Однако лишь потому, что это было их природой, которую это место позволяло. И то - у Громовержца не в полной мере, в отличие от Хеллстром, чьи суккубьи повадки никуда не делись, а за неактивностью всего прочего - даже усилились. Ее лишь возможности колдовать лишили, оставив с тем, чем наградила мать природа... И надо уже отвернуться от ее глаз третьего с половиной, наконец поймал себя на мысли Донар. Да, все было куда хуже. Он был более подвержен всем воздействиям, нежели раньше. Он был более... человечным. Им срочно надо было найти выход. И к сожалению, Ас знал лишь один выход из этого места. Тот же, что и шесть тысяч лет назад. В Вавилонской Башне, будь она мириады раз проклята вместе со своим манящим великолепием и мистичностью. Точнее, на ее верхушке.
- Кажется, выход есть, о Сатана. - решительно поднявшись на ноги, бог ради интереса попробовал взлететь, но увы - он едва-едва оторвался от земли. Приложи он больше усилий, может, и взлетел бы, но не стоило лишний раз провоцировать это место. Плюнув, Тор осмотрел кратчайший путь к месту назначения, выбирая попутно самый безопасный. Однако не своей безопасностью он руководствовался. Если его, Громовержца, могли убить смертным оружием далеко не самый плохие воины, что что может случиться с ней? С той, кто даже азы обучения мечу толком и не ведает - да, мнение Тора о умении Сатаны фехтовать оставляло желать куда лучшего, хотя бы потому, что было ниже, чем нулевым? Вингнир даже думать не хотел.  - Но больше новостей хороших не припас я. Выход из измерения сего такой же, как шесть тысяч с небольшим годков назад - сквозь Башню на ее вершине. Ибо вершины у нее и нету вовсе, уходит она в... в место, из которого СРАЗУ ДОЛЖНЫ МЫ УБРАТЬСЯ БУДЕМ, вот. Как то бишь крюк по пути домой. Ибо иначе там погибнуть можем мы за полминуты, коли не свезет. Коли же свезет - то мнут за десять. Сие - одна плохая новость - продолжил вещать бог, направляясь по крышам домов к Башне, и ведя Тану за собой, заставляя девушку прыгать куда больше, чем в ее обыденной жизни. - Вторая - внутрь Башни ты не сделаешь и шагу. Ибо я тебе попросту не позволю сего совершить, да и мне самому как-то не желается опыт некий повторять опять. Есть вещи, которые тебе ведать не стоит никогда. И здесь со мною согласился бы как твой отец, так и пернатик твой же драгоценный, арфу ему в ... - запнувшись, и поняв, что его понесло, Тор вернул монолог  в прежнее русло - так что подниматься будем мы по наружной части Башни.
   Увидев, что девушка как-то мгновенно изменилась в лице, прикинув высоту Вавилонской Башни, Тору почему-то показалось, что сейчас она назло ему превратится в Василиска, и будет требовать некое движение топором вразрез с целостностью шеи. Вздохнув, бог вновь напомнил Сатане, что здесь они играют не по своим правилам, и должны исходить из того, что видят, слышат, и до чего могут додуматься, а не ломать правила текущего положения вещей. Ну вот Тор видит лишь такой путь, если, конечно, Тана не желает пробиваться боем воооон сквозь тот полк охраны, шествующий впереди нового шумерского летательного аппарата. Он-то, еще, скорей всего, и пробьется, но вот девушка - ни в жисть с ее "рудиментарными", чуть было не сказал Громовержец, но вовремя исправился на "малоизученными навыками". Посему бог жестом, не терпящим возражений, схватил девушку, усадил ее себе на спину, для пущей уверенности связав ее кисти куском своего плаща, обвив оные вокруг своей шеи (задушить - не задушит, но хоть хватки не отпустит), и привязав к себе вокруг пояса, дабы не болталась накидкой. Верещащей, орущей и матерящейся накидкой. Ибо путь обещал быть очень, ОЧЕНЬ длинным.

   Отойдя назад на метров десять, Донар остановился. вздохнул, закрыв глаза, поудобней поправил Ярнбьёрн на поясе, дабы не мешал, и в один миг, словно стрела, пущенная из арабского лука, ринулся навстречу Башне, порой перепрыгивая дома, словно холмики. Он набирал достаточный разгон, уже не обращая внимания на толпу, что явно заметила такое действо, и успешно уклоняясь от довольно метко брошенных в него снарядов различной степени убиваемости. Когда до Башни оставалось меньше километра, Ас лишь ускорился. разгоняясь все больше, и направляясь к древнему подобию мечети. Ну, купол был похожей формы, по крайней мере. У чуть ли не взбежав по оному, в самый последний момент Донар что есть сил оттолкнулся от земли, и ... ну, фактически полетел, аки ядро, навстречу легендарному строению. Всего пять секунд свободного прыжка-полета - и вот уже пальцы бога викингов впиваются в стены Башни, словно альпинистские крюки, и он могучими. размашистыми рывками подбрасывает себя вверх, попутно где было возможным, зацепляясь за выступы, отталкиваясь от оных, даже иногда пробегая вдоль стены к очередному выступу али более выгодной позиции - но ни на миг не сбавляя темп. Во время такого головокружительного подъёма Одинсон успел рассказать девушке о своем далёком знакомстве с неким принцем из восточной страны, который обучил его этому искусству, и хоть Ас не думал, что оно всерьез когда-нибудь пригодится, он весьма рад ошибаться. Стараясь растягивать историю как можно больше, чтобы девушка уснула или хотя бы не смотрела вниз (ну, поднялись они так уже достаточно высоко, в конце концов, и вниз в самом деле было лучше не смотреть), бог краем глаза заметил - смеркалось. Точнее, конкретно вечерело. История затянулась на несколько часов, а они даже одну пятую расстояния не одолели. Казалось бы, будто сама Башня назло становится выше, творя в себе новые витки, этажи и спирали подъема. И Хель его забери, это было вполне возможным. Однако блондин не унывал, и все с той же скоростью продолжал взбираться наверх. Да и преследователей не было, ибо никому не захочется даже в больном уме повторить трюк Аса. Признаться. когда Донар один раз ради интереса взглянул вниз, и толком этот самый низ даже своим зрением не разглядел, он и сам слегка... засомневался в затее. Нет, он, конечно, падал и с куда больших высот, но хотя бы был один. и на пике своих сил, а не лишенный множества из оных и ослаблен. Ах да, главное - с ним не было очень хрупкой и очень дорогой ему девушки, которая то ли уснула, то ли соизволила потерять сознание и перестать дрожать, как осиновый лист в непогоду. Понадеявшись, что таки уснула, бог принялся взбираться плавнее, не делая таких рывков, и тихо запел колыбельную. Шутки ради - на шумерском. Путь был долгий. и ему надо было чем-то и себя занять .кроме как всех попыток не сорваться - "это ж СКОЛЬКО ВНОВЬ ЛЕЗТЬ-ТО! Да и вдруг Тана не переживет падения... Тоже неудобно будет как-то", пытался в уме пошутить Тор, однако смеяться почему-то не хотелось. Особенно - на конце его остроумного предложения. Оно лишь заставило п иокрепче впиться одной рукой в стену Башни, и другой машинально прижать к себе девушку ближе, даже остановившись на миг. Но время не ждало, посему Ас вновь направился вверх спеша. Он и вправду спешил. Ибо если они опоздают, и Башня будет разрушена - а в том, что на вот-вот будет разрушена, Донар не сомневался по многим причинам, для него очевидным (хотя бы карта звездного неба была той же, что и тысячи лет назад), и каждое не хотелось озвучивать Хеллстром. Пусть поспит, если она спит сейчас вообще - в этой многочасовой гонке по вертикали вверх Одинсон разобрать не мог. Или если прикидывается - пусть хоть отдохнет. Ибо если они опоздают - то явственно застрянут здесь на годы, если не навеки. Ведь кто знает. когда цикличность времени здесь повторяется, и повторяется ль вообще? К тому же, Башня вот-вот должна была заработать, но как помнил Ас. работала она совсем недолго - не больше получаса. А после было лишь падение, уничтожившее Вавилон подчистую. И это нужно переживать каждый раз. при том, что большинство.Скорей всего, уже помнят свои "предыдущие разы"... Это просто ужасно.Вот с такими мыслями бог и вбирался на вершину, стараясь думать о пройденном расстоянии, а не о том, что еще придется преодолеть. Глупый самообман, но все же - он частично помогал. По крайней мере, пока не рассвело.
   Задними умом Ас понимал - осталось немного. Нормальным умом.... Тот был отключен, ибо Тор довольно сильно устал, знаете ли. Он знал, что пролез уже куда большее расстояние, чем даже некий Джек по бобовому стеблю. Так как было  две вещи, которые стоило запомнить, и которые могли отвлекать мысли Тора от ненавязчивого, но крепко засевшего в мозгу *всего пять минут, отдохни, или вообще внутрь Башни залезь, ну что тебе стоит, ну..*. Первая: Джек - никакая не сказка и не миф. Вторая - Бобовый стебель был КУДА НИЖЕ Вавилонской башни. Однако глядя вверх, ас с упоением заметил: осталось недолго. Всего каких-то пару часов.
   И они узрят верхушку Вавилонской Башни. А вместе с ней - и возможный выход отсюда.

Еще некоторое время - а коли быть точней, полтора часа - и вот они уже были на верхушке Башни. Это была огромная терраса, со ступеньками, уходящими, казалось бы, в никуда, и в то же время - во все места, которые могла бы предоставить реальность и воображение. И все же, первым делом Ас свалил с себя Сатану, и с минут пятнадцать пролежал на спине, пытаясь отдышаться. и воздавая почему-то матерные молитвы, больше похожие на угрозы, Энлилю который, собственно, и подсунул шумерам идею Вавилонской Башни. Оказывается. выносливости у него в этом мире тоже было меньше. Хотя - вряд ли бы кто из смертных или даже демонов поднялся бы по этому строению в таком виде. Разве что Человек-Паук.... но тому бы равно наскучило почти что сразу. На кой лезть туда, где верхушки вообще не видно первые пять часов стремительного подъёма?
   Кажется, Тана хотела что-то ему сказать. Или же нет. Но все-таки Ас на всякий случай сделал предупредительно-останавливающий жест рукой, подняв ладонь, призывая ее к тишине, которую нарушало лишь шумное сбивчивое дыхание бога, и эдак невзначай сброшенная фраза а-ля "коль нету выпивки - тогда тем более помолчи же, будь добра". Наконец боже соизволило встать, и хрустнув шеей, оглядеться вокруг. Итак... они были на месте.
   Терраса без балконов, без каких-либо заграждений - это, в конце концов, было так похоже на древних шумеров, строить без каких-либо перил что-либо на немаленькой высоте, одни зиккураты чего стоили - и наконец, эти самые ступеньки, уходящие расплывчатым образом словно бы в воздух, который почему-то светился столь манящим светом. Однако Громовержец знал - свет этот лишь манит ложными обещаниями. За его пределами - куда худшее, чем можно было представить.
- В общем, Сатана, судя по логике, нам - именно туда - флегматично указал пальцем на ступеньки Донар, после чего добавил - но не сейчас. Башня еще не полностью активна, и столпотворения жрецов, подготавливающих ее к... эээ, готовности - выкрутился в последний момент Одинсон - я не вижу что-то здесь. Так что нам лишь остается сидеть здесь, да и ждать.
   Собственно, Вингнир как сказал, так и сделал: уселся на пол, сложив ноги под себя, и опершись на воткнутый в пол Ярнбьёрн, принялся ждать. Поначалу он было подумал нацарапать что-то на колонне, которыми здесь крепился некий причудливый потолок, но раздумал. Позже сделает, в конце концов. Да и едва заметные ступеньки, ведущие в нижнюю  часть Башни, тоже требовали внимания. Кто знает, что оттуда может выйти. Или кто.
    Они так прождали с полчаса. Потом - еще пятнадцать минут. А после Асу надоело. И бог, встав, начал бросаться молниями в светящийся проход, явственно матерясь на древнеисландском. Он как-то не учел, что они могли так ждать и несколько дней, в общем-то. Просто действовал, думая. что только-только они вылезут наверх - и вот оно, все будет. Но конечно же. он ни за что бы не признался в этом вслух. Выбросив достаточное количество зарядов в пустоту, Тор вновь уселся на пол, подперев спиной колонну, и взглянув на Хеллстром, буркнул:
- Чего? Нечего смотреть так осуждающе, богу виднее всегда, Тана, даже коль его мотивы непонятны.
   И тут случилось то, что обрадовало бога донельзя. Его лицо расплылось в улыбке, блаженной, будто бы Ас вкусил мёдовухи. С нижних этажей раздавались крики. Крики умирающих, лязг оружия и звуки проливающейся крови. Скука мгновенно закончилась. Вскочив на ноги, Тор радостно известил девушку, дабы та оставалась здесь, и побежал по спиральным ступенькам вниз, попутно смотря вниз с Башни, и борясь с неким желанием, эпичность которого граничила с сумасшествием. Он, конечно, знал, что Сатана его не послушает. Но сказать-то должен был.

   Спустя минуту оказавшись внизу, на предпоследнем этаже, Тор застыл, сжимая Ярнбьёрн, наблюдая, как одни смертные вырезают других. Успех был переменным, однако бога так и подмывало присоединиться. Конечно, всегда найдутся те, кто будет считать Башню ересью, и богохульством. В чем-то они были правы, в общем-то, однако переубеждать надо было еще в начале строения одного из чудес света. К тому же, сады Семирамиды почему-то никто не саботировал, они-то всем нравились. А затем Донар пожал плечами, логически рассудив, что все равно это петля времени, и здесь местные с концами умереть не могут, и развернувшись вокруг своей оси, бросил секиру прямо в гущу битвы. Спустя полсекунды Ярнбьёрн вкусил крови пятнадцати смертных, разрубив их, словно вертолётный винт, заточенный до состояния бритвы. Сражение прекратилось, и все подняли головы в сторону, откуда прилетело оружие. Глаза бога просто излучали жажду битвы. И он, сорвав с себя остатки плаща, наступил ногой на стоящий рядом причудливый каменный куб, изображавший что-то из шумерской истории, и гаркнул громогласным ревом:
- Один! Смотри же на меня сейчас ты! Тебе понравится то, что ты увидишь!

    Битва в тот же час приняла новый оборот. Местные как-то забыли о разногласиях, видя языческого бога с явно враждебным настроем. Уж кто-кто, а шумеры умели узнавать богов, когда те стояли перед ними, и как-то не скрывали свое истинное "я". И теперь у них был лишь один враг, непонятно как явившийся с верхнего этажа Башни. Никто не мог предположить даже, что самый напрашивающийся ответ и в самом деле верный. И Донар стремглав ринулся в гущу битвы, набросившись на воинов Вавилона, как медведь на хорьков. Его кулаки были, словно осадные тараны, ловкость и скорость превосходила человеческую во много раз, а аура, исходившая от Громовержца, подавляла их боевой настрой, заставляя кричать уже не от жара битвы, но от страха. Он, словно древнеассирийский демон пустынных ветров, проносился между ними, разрубая как их оружие, так и броню вместе с телами, и на попутные царапины да редкие ранения не обращал ровным счетом никакого внимания. Всего три минуты, три несчастных минуты, за время которых Донар, растягивая удовольствие, упивался жаждой битвы - и вот Сын Одина стоял средь кучи изрубленных останков, которые раньше были почти что целым полком воинов, с ног до головы заляпанный кровью шумеров. Все еще тяжело дыша, и будто бы сражаясь с внутренним порывом продолжить, Ас вдруг взглянул на Тану, и тут же отвел взгляд, дабы случайно не встретиться с ней глазами. Он почти моментально успокоился, впрочем, ибо вновь увидел, ради кого он здесь. И кого ему стоит защищать.
- Магия прохода требовала... требует крови же великой, Сатана. И в целом - разницы нету же великой, где она пролита-то будет, главное - чтобы в Башне сей. Посему я и...
   Но договорить ему не дали. Внезапно все строение содрогнулось, и где-то далеко внизу не послышался, а будто бы почувствовался взрыв. Множество взрывов.  Дрожь стала постоянной, и Тор ощутил, как Вавилонская Башня начинает наклоняться. Всего на малую часть миллиметра... но все же, она наклонялась. Чудо Света начинало падать. Глаза бога округлились от осознания происходящего...
- Нет... Слишком рано! Так не было тогда! - словно затравленный зверь, но начал озираться по сторонам, приняв боевую стойку, и лихорадочно ища выходы. И как назло, выход был лишь один.
   В один прыжок оказавшись возле Сатаны, бог отбил падающие на них обломки, и подтолкнул ее к нижним этажам, попутно всучив ей в руки ятаган с ремнем, на котором висел с десяток метательных ножей.
- Помнишь, что я молвил о том, что нельзя тебе же в Башне быть? ЗАБУДЬ! Беги на нижние ты этажи, найди там лифт, али еще что, что быстрей опустит тебя вниз же, Сатана, и уходи! По пути могут быть также порталы, вниз на землю же ведущие, ими воспользуйся ты сразу, коль найдешь же оные! Беги, беги быстрей, ибо...
   И тут со ступеней, ведущих на крышу Башни, раздались шаги. Шаги, сопутствующие крайне зловещему дыханию. дыханию мрака, и чистой, первородной смерти. Ас уже не церемонясь, буквально толкнул девушку навстречу проходу на нижние уровни, и гаркнул:
- Беги! С ними ты не справишься! Только не в текущем состоянии! Беги быстрее, Сатана! Иначе умрешь либо под обломками Башни ты немедля, аль от рук же ихних!
   И прокричав оное. Тор стремглав ринулся вверх по ступенькам, занося топор для удара, и накаляя свой кулак силой молнии добела. Всего две секунды - и он увидел тех, кто вышел из портала наверху. Все, как и в прошлый раз.

   Вопреки многим верованиям, из Мидгарда были пути не только в другие миры, но также и в другие реальности. Смертные, строившие Вавилонскую Башню, в своей жажде новых знаний и величия забылись настолько, что открыли проход, сами того не зная и не желаю, как раз в другую реальность. В которой царила лишь смерть, ибо она была извращенным, гротескным, хтоническим и выворачивающим душу отображением нашей. Жизнь в ней была не даром, но проклятием, ибо в смерти было спасение. И боги того места... Они были чудовищами. Их внешний вид напоминал помесь разлагающейся мумии, драугра, отпрысков Ньярлатхотепа и воплощений самых страшных кошмаров демонов Ада. они сеяли вокруг себя смерть одним своим присутствием... Но их тоже можно было убить. И в отличии от нашего мира, они не были скованы петлей времени. А с каждым разом пытались проникнуть в наш мир по новой. Но пока что не успевали. Хотя, в этот раз они пришли куда раньше.... И Ас содрогался от мысли о том, что они сделают с Мидгардом, когда выберутся из этой темницы времени.
   Разрубив первого из них напополам, он тотчас же испепелил второго одним ударом сияющего молниями кулака, вложившись в этот удар всей силой, что была сейчас ему доступна. Вот бы их было лишь двое. Однако выбежав на террасу. Донар увидел, как в портале, уже являвшимся могильной черноты полукругом, будто бы пожирающим свет этого мира для своей подпитки, показываются еще несколько силуэтов. Те двое не ожидали его прибытия. Но те, что выходили из портала, были готовы. И он вряд ли сможет их победить. Это не портал в Хевен, и он не столь силен, как тогда. Да и Башня в скором времени таки упадет, и бог не желал в это время быть на ее верхушке. Но с каждой секундой, как рушился вавилонский колосс верхушки строения смертных, Тор будто бы чувствовал, как его силы... возвращаются? Значит, петля вот-вот примет новый виток, и все начнётся по новой. Времени для их побега было совсем мало... Но все же, у Аса было скверное ощущение, что выберется лишь один. Ибо он должен задержать этих богов другого измерения, не дав им попасть в наш мир даже через временную петлю. И должен что-то сделать, чтобы Хеллстром не была погребена заживо под обломками Башни. И решение пришло как-то само собой.
   Метнувшись к колоннам, поддерживающим свод, Тор что есть силы рубанул по ним, обрушивая камни на ступеньки, ведущие к порталу. Ступени, уходящие в черное никуда, обрушились, и портал начал закрываться. Чужие хтонические боги сей же час ринулись в портал, и один даже успел выскочить. Но тотчас же его пальцы, подобные щупальцам, встретились с топором Сына Одина. битва не была долгой, и пусть эта мерзость смогла задеть Аса четыре раза, все же вскоре его голова была отделена от тела, а само тело - изрублено на кусочки. Ну, чтобы наверняка. Отдышавшись, и слегка кривясь от боги, Тор повесил Ярнбьёрн на пояс, и направился к краю дрожащей от разрушения Башни, все так же крайне медленно, но неумолимо кренящейся в сторону. Остановившись на самом краю . он даже сам испытал некое сомнение по поводу своей затеи. Но не от страха. В глубине своей души Ас вообще не боялся смерти. Он лишь сомневался. поможет ли эта затея.  Будет ли она достаточно эпичной.
   И найдутся ли те, кто сможет о ней рассказать другим.
- Кровь Ода... Сегодня - прекрасный день для того, дабы умереть. - Громовержец усмехнулся, и отойдя назад на четыре метра, разбежался, и .... прыгнул вниз.

***

   Люди внизу кричали от страха, призывали своих богов, не веря в происходящее. Их Башня начинала падать. И все понимали, что когда она упадет, Вавилон будет погребён под ее останками. Клубы дыма уже вздымались по земле, и люди молились, понимая. что даже убежать не смогут. Они молились Мардуку, Энлилю, Шамашу... но боги были глухи к их мольбам. И смертные начали молиться всем остальным богам, о которых знали, в надежде, что хоть кто-то ответит на их молитвы. Понимая, что смерть все равно близка, они перестали убегать, и начали сонмами воздавать молитвы хоть какому-то божеству... пока не увидели силуэт, падающий - нет, летящий - с верхушки Вавилонской Башни. Ведь кто мог был бы быть это, если не бог? И люди взмолились ему.
   Может, именно поэтому у Тора внезапно появилось столько сил, что он не то, что не расшибся оземь, а даже не повредился особо, создав лишь немалую воронку от приземления. Или потому, что его силы почти что вернулись к Громовержцу. И вот он, стоящий во весь свой исполинский рост, воинственный, взглянул на смертных, что взывали уже к нему, Богу-Без-Имени, и понял, что не имеет права их подвести. Молитва - это такая странная вещь. Она способна толкнуть богов на немыслимые поступки. Ничег оне ответив люядм, Тор направился к Башне, которая рушилась у самого основания. Внутри были столпы, магическим образом поддерживающие все это строение - ибо ни одним научным методом такую махину не удержишь, развалится под своим весом сразу же. И столпы были также разрушены. Неизвестно, то ли магия не выдержала такого колоссального веса, то ли имел место быть саботаж, да впрочем, уже это все было неважно. Все, что сейчас волновало Громовержца - это вера в него всех этих людей. И одна девушка, находящаяся в рушащемся строении. подойдя к столпам, упрямо кренящимися книзу, Тор, сын Одина, уперся в них своими руками, закрыл глаза, сцепил зубы...
   И башня перестала наклоняться.
   Тяжесть была невыносимой. Вместе с тяжестью миллионов тонн этого строения, если не миллиардов, была также тяжесть магическая, ибо Башня была пропитана магией. Однако Аса все это не волновало. Чувствуя, как он начинает врастать в почву ногами, Донар издал громоподобный рев, приложив свою силу, на которую сейчас был способен... И Башня начала подниматься, возвращаясь в исходное состояние. Удерживая Вавилонское Чудо Света на своих руках, Одинсон, покрываясь испариной, сквозь дрожь в напряженных, словно сталь, мышцах, се же издал смешок, сопутствующий дрожи в голосе от напряжения:
- Геракл удавится от зависти... когда узнает-то.

   Вот что видели смертные, молящиеся Богу-Без-Имени. Они видели бога, который спустился с небес. И они видели бога, который удерживал Вавилонскую Башню, не давая ей упасть. Они не знали, сколько он еще сможет ее удержать. Но верили: столько, сколько будет нужно.

Он держал Башню уже Хель знает сколько. Каждое мгновение было для него часом, если не днем. Вероятно, вот как ощущают себя смертные на его фоне. И пусть большинство людей уже убежали, видимо, задним умом понимая, что даже бог не удержит эту махину вечность, но Донар продолжал держать своды Вавилонской Башни. Хотя бы ради той одной, что еще была в ней. Ибо если это строение падет, она умрет вместе с Вавилоном.
   Но вот возле него почти что из воздуха появилась Сатана. И ладно бы просто появилась - она начала ему доказывать, что он неправ. Ни "спасибо. что не дал мне погибнуть под развалинами", ни "ты вообще как? нормально?", а сразу - "ты неправ, Тор Одинсон". Мышцы бога, и без того накалившиеся, начали поблескивать молниями изнутри. Пот на лбу испарился от поднявшейся температуры, а глаза начали источать молнии. И подняв голову, ас посмотрел на Сатану:
- Отпустить, ты молвишь?.... ДА В СВОЕМ ЛИ ТЫ УМЕ?!
   А дальше последовала лекция о том, что когда богу молятся - а ему молились все жители Вавилона, видя, как он ... эээ, спускается с высоты Башни, отказывать смертным не пристало, иначе что он за бог вообще. Ну и еще Тор прозрачно и слегка нецензурно намекнул. что внутри Башни вообще-то, кое-кто был, и будь она даже трижды сильнее себя на пике развития, всякий, кто будет во время падения Башни в оной, умрет. Даже он сам, скорей всего, из-за магической мощи этого строения. Но кое-кто, как обычно, не подумал, посему горазд лишь осуждать.
- И сейчас ты по недалёкости своей надеешься. что рассеешь в прах сие строенье! Сатана, как бы сильна ты не была - сие НИКОМУ не под силу, иначе Башню настоящую не построили бы даже! Есть вещи, которые попросту сотворить нельзя! А коль дам ей я упасть на Вавилон - все люди, что молились мне, погибнут! Ты тоже погибнешь, кстати! Как я могу сие допустить, а?! Что за бог тогда я?!
   Но девушка была глуха к его доводам. И ас, дрожа от напряжения. лишь вздохнул. Задумавшись на мгновение, он будто бы собирался с силами. А позже уже успокоившимся голосом спросил:
- За мной.. и Башней... За Тигром, на другой, малой стороне же города, ведь сейчас нету никого. Так? - ответ был удовлетворительным. И Ас решил, как пойти на поводу у этой девушки, что лишает его подви... что перечит Громове... как согласиться с Таной, в общем. - Отойди подальше. И я сейчас не шучу. Ибо земля тебя не удержит, и воздух, вестимо, тоже, Сатана.
   И как только Хеллстром была в относительной безопасности, Бог приложил больше силы. которая к нему возвращалась. Вот он уже почти поддерживал Башню на вытянутых руках, но этого было мало. Его ноги чуть ли не вгрызались в магическую плиту. предназначенную выдерживать тяжесть строения. но уже тоже дававшей сбои, и казалось .будто сейчас позвоночник бога треснет. Но нет... этого было мало, и Ас это знал. Посему Тор лишь на часть мига отпустил одну из колонн, и ухватился за соседнюю, более широким хватом, и упав на колено от тяжести Башни. Казалось, что теперь уже не встать. Но он должен. В конце концов, разве он - не Сильнейший среди Асов? И издав громоподобный рёв, Донар начал подниматься... и вскоре полностью оторвал Вавилонскую Башню от земли. Держа ее на своих руках, Тор понимал, что одно неверное движение - и город умрёт. Вместе со своими жителями. Вместе с Сатаной. Он не имел права на ошибку. И пора бы ему довериться ей. Даже если она неправа.
- ЗНАЧИТ, УПАСТЬ ОНА ДОЛЖНА?! БУДЬ ПО-ТВОЕМУ ЖЕ, САТАНА!
   И Громовержец, посмотрев на девушку взглядом "пусть я с тобою соглашусь, но сотворю сие по-своему", подбросил Вавилонскую Башню в воздух, лишь на миг став самой молнией во плоти, столь колоссальным было его усилие. А после - ударил по ее основанию. Абсолютно не сдерживаясь. Ударил во всю доступную ему мощь. Ударная волна смела ближайшие два квартала, и грозилась потрепать еще с десяток, но Вавилон, в целом. уцелел. И Башня, содрогнувшись да посыпавшись крошевом от удара Бога Грома, поначалу медленно, но после все быстрее полетела на другой берег Тигра. Ас после упал на колени, пытаясь отдышаться, и взять почти что пробудившуюся ярость берсеркера под контроль. В целом, у него это почти что удалось. Но сейчас Башня грозилась упасть. Пусть далеко. Но все же волна будет... сметающей. Хотя пострадает лишь часть города. Однако магический эквивалент... Но тут уже было ничего не поделать.
- Я так понимаю, судя по твоим клятвенным завереньям, мы сейчас должны переместиться в нашу же реальность, но не наше время. Да? - встав на ноги, бог быстро направился к Сатане, попутно оглядываясь на падающего колосса. - Коли так - лучше тебе стоять позади меня. Ведь я выстою супротив волны ударной... в отличие же от тебя, о Тана.
   И вот Башня упала. Сказать, что земля содрогнулась - значит, вообще промолчать. Это было несравнимо даже с метеоритом. Разлом, стремительно образующийся на глазах от падения Чуда Света, грозил оставить некий Каньон далеко позади. Вот уже даже потоки магмы начали проявляться из-под земли, воды Тигра взмыли в небеса - все воды реки в обозримых пределах - и Ас понял - Вавилон может не устоять. Сделав шаг вперед, он взмолился своей матери, и что есть сил ударил по земле кулаком, подняв огромные валуны в воздух, причинив мощное землетрясение, и сразу же ударил в них снопами ослепительных молний. будто бы спаивая оные в одну огромную стену. Это требовало немало сил, однако Донар почти что восстановил свои способности, и молча надеялся, что Тана, в общем-то, тоже поучаствует в создании такого щита. Почему молча - потому что просить о помощи Асу было не с руки. Не царское это дело. Ну и потому. что в такие краткие сроки ему было в одиночку не воздвигнуть такую преграду. И путь щит из почти что живых молний на пару с огромной стеной выглядел величественно, Тор знал - еще пара секунд, и его сметет к чибисовым потрохам. Но он хотя бы примет основной удар на себя.
   И вот стена задрожала. Бог тотчас же сгрёб Тану в объятия, склонившись над ней, закрывая от сметающей мощи. ОН тотчас же почувствовал .как ломаются ег окости, и все вокруг начало укутываться белесой дымкой. Боль нарастала, шум усиливался, а вокруг становилось все ярче... пока их не поглотил чистый свет, растворивший их в своей бесконечности.

   Когда Тор открыл глаза, первое, что он понял - она жива.. Второе - они не в Вавилоне. Третье - у него переломаны почти все кости спины. Издав еле слышимый утробы стон, бог начал плавно оседать наземь, и сделал некий вполне понятный многим нецензурный жест рукой:
- Вот тебе, хелев Шумер...
  Бухнувшись наземь, Ас скривил губы в довольной ухмылке, изредка пронизываемой гримасой вполне неиллюзорной боли. Но когда он всмотрелся в небо....
   Эти звёзды. Он никогда и ни за что из бы не спутал. Точнее, их расположение в небе. Этот воздух, столь незагрязнённый смрадной эволюцией смертных и их технологиями. И главное - эта СИЛА И МОЩЬ, что шла от самой земли. Исцелился Ас меньше, чем за минуту. Вскочив на ноги, он не мог сдержать возбужденной дрожи, не мог поверить, что из всех вероятных мест, они попали именно сюда. Именно в это время.
   Эпоха Железной Эры. Эпоха Меча, Секиры, Стали, Крови, Смерти и Славы. Эпоха великих героев и ужасных чудовищ.
   Он был дома.
   Упав на колени, бог с неописуемым ощущением почти что истинного счастья поднял руки вверх, и заорал. Его крик был полон благодарности Природе, хвалы северным фьордам, диких эмоций, переполнявших Громовержца... Он был полон всего. И когда Тор дал наконец волю эмоциям и успокоился, он встал на ноги, повернулся с улыбкой, полной искреннего счастья к Сатане, бережно взял ее за руку, и повернул к фьорду, который был за их спинами, укрытому зеленью, и освещаемому ночным небом, звёздами и луной:
- Смотри же, Дева Преисподней. Вот оно - время Героев. Вот оно - время Железа. Вот он - мой дом в Мидгарде.
   Возможно, девушке никогда не доводилось видеть его таким счастливым. Конечно же, Тор в глубине души понимал - он не сможет остаться здесь. Ибо он не принадлежал этому времени. Но никто не мешал радоваться этому подарку судьбы, каким бы скоротечным он бы ни был.
   Равно ,как и никто не мешал его продлить еще немного.

Тор, кажется, Хеллстром даже не услышал. Хотя, почему "кажется". Сын Севера был дома. При том, что понимал - этого больше не будет никогда. Ибо время вспять не повернешь. Как бы вы себя вели и ощущали бы на его месте? Но когда Ас взглянул на воды Фьорда поближе, и увидел там огни селения, вместе с приплывающими драккарами, явно нагруженными - казалось, он сейчас умрет от переизбытка счастья.
   Схватив Сатану в объятия, бог, кажется, слегка поехавший от передозировки всего радостного и светлого, что радовало его душу, впился девушке в ее алые уста глубоким, страстным, дарящим ощущение искреннего и беззаботного счастья поцелуем, не стремясь его разрывать. Однако через минуты четыре бог все же отпустил девушку, и взяв ее за руку, стремительно направился вниз по довольно узкой дороге к селению внизу фьорда. Он практически безошибочно определил и страну, и даже географическую местность, где они находятся. Уппсала, Швеция. Место, где поклонялись Вотану и Тору, и где были их главные святилища чуть ли не во всей Скандинавии. О чем бог не преминул радостно известить свою спутницу. Правда, где-то на середине пути Тор остановился, как вкопанный, и задумался.
- Одеянья твои не подходят. Не по времени текущему одета ты. - Впрочем, замечание вполне резонное. Как дальше вкратце объяснил Одинсон, викинги вообще были крайне подозрительными к чужакам и вот если сам Ас даже в прикиде самурая все равно сошел бы за своего, то Тане придется постараться. Однако минут пять объяснения насчет того, что у древних скандинавов считалось воинственным и сексуальным, и вуаля - Сатана была практически вылитой местной. За исключением прически, но и это Ас исправил, не позволив девушке самостоятельно портить идеальность расово верной причёски. правда, Дона, особо не думая, заплел волосы Сатане с неким подвохом... но обо всем - по порядку.
   Когда они спустились, то первым делом бог громогласно поприветствовал часовых, которые только тогда заметили их в ночи. Еще бы - за полмили в полной тьме орать, тут хочешь не хочешь, заметят. Процесс обмена любезностями прошел довольно быстро, и вот уже Тора считали неким Асбьёрном Гримнирсоном, сыном конунга из далёких норвежских краев, по незнанию местности заблудившемуся в ночи, и в процессе сражения с троллями потерявшим лошадей да воинов, сопровождавших их. Если хотя бы чуть-чуть, самую малость вникнуть в сказанное Тором - викинги как минимум догадались бы, что перед ними, мягко говоря, не человек. Но благо, они глазели на Хеллстром. И тут-то всплыл подвох.
- А жену твою-то как зовут, Асбьёрн?
   Вот сейчас Донар и понял, что он слегка... встрял. Но даже явственный молчаливый взгляд Таны не мог омрачить счастье Громовержца! И с легкой подачи Аса ни в чем не повинного суккуба окрестили Тордис Миккельсдоттир. Знала бы она перевод... "жена Тора", "дочь Подобного Богу".... Да, с фантазией у блондина было явно туговато. Что себя почти с потрохами сдал, что ее... кхм, ославил. Но все же он был полон уверенности в себе, посему даже такой наглый пиз... рассказ был принят за чистую монету. И стражи пропустили их внутрь, сопроводив к длинному дому ярла.

   Внутри было шумно. Пахло брагой, мёдом, женщинами и кровью. Видать, недавно был показательный бой. Также запах жаренного мяса на костре посреди зала ни с чем нельзя было спутать. Викинги, рассевшиеся по скамьям вдоль зала, сразу же засверлили глазами пришедших. Это были взгляды морских разбойников, хозяев морей, берсеркеров Севера и бича Европы... Странно, как Ас только не расплакался от искреннего, неимоверного счастья.
   Безошибочно опознав местного ярла, и за пару секунд вспомнив его историю (равно, как и смерть), Вингнир рубанул сплеча:
- О, славный ярл Хальфдан Кость Белая! Да вечность славиться будет сильный, доблестный род Инглингов, что от самого Всеотца род свой ведет! Славой о подвигах твоих полнится весь Мидгард!... - И дальше Тор сходу сочинил три драпы подряд. О том, как ярл завоевал  Хейдмёрк, Тотен и Вестфольд. По полчаса каждая. Драпы он напевами еще рассказывал. Да красочно так, будто бы (хотя, почему будто?) лично присутствовал при тех битвах. Пел бог громко, мелодично, и почти что не прерываясь на вдохи, чем мог невольно себя выдать как бога, ибо почти что полтора часа не дышать - это нужно уметь. Но суровые северные мужики прониклись расовой верностью прибывшего, не замечая таких нюансов, и под конец третьей драпы уже абсолютно все воины в зале считали своим долгом угостить "Асбьёрна" рогом-другим мёда, в том числе и сам Хальдфан. Сатану, впрочем, тоже привечали, как жену такого славного скальда и великого воина, который сразил трёх троллей в одиночку (вон как быстро рассказ стражникам до дома ярла долетел!). Да и смотря на габариты Одинсона и его массивную секиру, не поверить в это было сложновато. возможно, из-за последних факторов викинги и смотрели на Тану украдкой. Ибо посягнувший на чужое (а прическа. заплетённая Тором Тане. очень явственно говорила - эта дева уже занята окончательно и бесповоротно) вполне законно мог быть вызван на хольмганг, и там же убитый. А физические параметры Донара как-то явно говорили о том, кто выйдет победителем. И вот - они уже сидят за столом, да их чествуют девушки напитками и яствами. Тор сразу же на бухло накинулся, бессовестно выхлебав из общей чаши, которая передавалась по кругу почти что весь мёд. Но традиция гласила - сколько выпьешь за один глоток, все твое. Ну, он за один в себя литров пять и влил. Тану же потчевали вином - довольно большая редкость в Скандинавии - и изысканными яствами, потому как ее одежда была чуть ли не королевского пошиба. Тор довольно правильно объяснил ей, как должна выглядеть крайне важная женщина - все, вплоть до покроя ткани, узоров, мехов, браслетов, пояса, сережек, и прочая, и прочая, и прочая. А фантазия у Хеллстром была отличной, так что исполнила она это все с завидной ловкостью. Еще в начале застолья бог шепнул девушке, что здесь трюк с выливанием выпивки не прокатит - и о да, он это все прекрасно знал все годы - так что придется пить. Не пить - оскорбить хозяина дома. А ему бы не хотелось, чтобы славный Хальфдан умер раньше срока. История такого им не  простит. Посему пусть Тана закусывает хотя бы. Ибо пить они будут очень долго.
   Но на втором часу пиршества бог все же пожалел девушку, и вежливо поинтересовался у ярла, где им можно будет ночлега попросить. Вежливо - читай, жахнул кулаком по столу, и наскоро, но красиво воздав хвалу Хальфдану, гаркнул.  Получив ответ, Ас бережно взял Сатану за руку, и под явственное улюлюканье да гиканье викингов увел ее из зала в дом, что им щедрым жестом выделил ярл. Еще бы, за такие драпы. Викинги вообще крайне сильно ценили скальдов. А Тор не зря обучался у своего младшего брата Браги этому искусству. Да и мёда поэзии в свое время он выхлебал вволюшку, по ошибке приняв его за обычное бухло. Заведя Сатану в дом, Тор с чувством искреннего счастья повалился на меха на кровати лицом кверху, заложив руки под голову.
- То ли еще будет днём-то завтрашним - чуть ли не мечтательно произнес Донар, улыбаясь да глядя на девушку в свете костра. Она, пожалуй, даже не представляла, насколько мистично она сейчас выглядит.
   И как прекрасно.

Отредактировано Thor (2016-01-27 06:01:57)

За ее движениями можно было наблюдать часами, годами даже. И так и не успеть налюбоваться. Столь естественной она казалась в эту эпоху, что у Аса даже промелькнула мысль - а что, если бы... Но закончить оную Тору не дали. Словно наваждение. Она плыла в пространстве, неестественно плавно и мягко опускаясь на его колени, будоража его сознание все больше, все настойчивей, оставляя в его разуме неизгладимые и столь приятные воспоминания, да попутно создавая новые. Донар был почти что в сказке. Сказке для богов. Так почему бы не насладиться этой сказкой?
   Тусклый, но вполне достаточный для этого века свет костра светом диких огоньков плясал на ее бледной коже, на одежде, которую Ас уже медленно снимал, не торопясь разрывать оную - ведь одеяния жены положено ценить - и все думал, что ответить девушке. Сказать ей, что за доли секунды он продумал разные варианты? Сестру он забраковал, ибо тогда ему пришлось бы биться за ее честь, как подобает брату, на хольмганге(что повлекло бы сильные изменения в истории путем убиения многих скандинавов), а распутная сестра, пусть даже и будучи свободной женщиной, сделает себе дурную славу тёмной колдуньи? Нет. Наложницей или рабыней? Этот вариант даже не обсуждался, хотя Тора подмывало пошутить на эту тему. Матерью? Тут была разница в возрасте, хотя бы внешнем. А представлять ее просто знакомой... Этот мир был чужд Хеллстром. И без его защиты, что в этой эпохе обеспечивалась лишь кровными или брачными узами, она не выжила бы. Здесь даже богов могли убить, притом - даже люди. Что говорить о юном демоне?
- Иных вариантов просто не было, о моя "жена" - едва касаясь губами ее уст, Одинсон провел руками вдоль бедер Таны, подтягивая ее ближе к себе, заставляя ее изогнуться грудью ему навстречу, и все еще подавляя в себе желание одним мощным рывком освободить ее от этой одежды, что с таким медленным темпом покидала ее стан - однако ты не просто ведь моя супруга, Сатана. Ты - дочь конунга, как тебя опознали сыны Севера. Из рода, древнего весьма. К тому же... в твоих повадках, одеяньях да прическе они углядели еще кое-что, что тебе, думаю, по нраву придется. - улыбнувшись, Тор провел губами вдоль ее шеи, расшнуровывая края юбки, и медленно да аккуратно, наслаждаясь каждым мгновением, освободил девушку от этого элемента одежды. - Ну а в ответ на вопрос твой, жена... - тут перевернув девушку на спину, Тор растянул ее по мехам, устилающим ложе, и в очередной раз понял: сказка не была бы столь приятной, ели бы ней не было ее. - Я - бог, что браки может заключать. И коль так молвил я, вестимо, в тот момент и стала ты супругой мне. А поскольку сегодня, вестимо, наша ночь первая супружеская...  - пальцы Аса уже расшнуровывали завязки ее верхней одежды, расстегивали ремешки, и вот вскоре тело Хеллстром было лишено каких-либо сковывающих его элементов, представ перед Громовержцем, укрытая лишь прядями своих волос, так соблазнительно рассыпавшихся по ее телу - Я, как и положено же мужу, должен жену свою счастливой сделать. Пусть на полях битвы и во многих вещах мужи побеждают, но на одном поле боя всегда есть другой победитель.
   И Тор впился в уста Таны, лаская ее стройный, манящий, соблазнительный да идеальный стан, однако без настойчивости, которую проявлял ранее. Если уж им предстояло играть роли жены и мужа, так почему бы не соблюдать оные все время, пока они в этом времени? Ведь первая брачная ночь - больше достояние женщины, нежели мужчины, согласно законам скандинавов. Ибо она - мать дома и его детей, она - хранительница очага домашнего, она  - глас разума в буйной голове воина, она его спасительный островок любви, нежности и домашнего тепла в океане бурлящем океане битв и сражений... Она - не просто дополнение или приятный бонус в жизни. Она - полноценная вторая его половина. С равными правами, обязанностями и голосом в семье. Ну, почти всегда, что касается голоса, но кого волнуют столь незначительные (нет. вправду незначительные) детали? Ведь настоящая жена лишь тогда будет покорна мужу, когда она будет счастлива: как на ложе, так и в жизни, когда рядом с ним она будет чувствовать себя не только в безопасности, защищенной, обеспеченной, но также будет понимать, что она нужна ему. Нужна не просто как декор, как должность или политическая формальность, а нужна его сердцу. И лишь в ней он видит свое счастье. Лишь ей он доверяет, лишь ей он в конечном счете верен, и лишь она будет веской причиной для его возвращения домой, вместо ухода в чертоги Вотана. Только у достойного, уважающего и любящего свою жену мужа может быть послушная жена. Но Ас никогда не объяснял эти, да и другие принципы Сатане, попросту зачастую подтрунивая над ней этими словами.... или, как бы скорей она выразилась, откровенно троллил скорее. Но сейчас у него была возможность показать ей это. Не словами - в словах Донар никогда не был особо силен, если это не была брань, гневные речи, или воодушевление воинов на великие битвы. Пирушки в крайнем случае. Он желал ей показать, как настоящий северянин обходится со своей женой. Как на людях, так и когда лишь костер, свеча или лунный свет их соглядатай.
   И он своими ласками, поцелуями. движениями да действиями возносил ее.  Он показывал ей, что это - ее ночь, не его, или чья-то еще. Удовольствие, что он ей приносил, было абсолютно бескорыстным, ибо он жаждал увидеть ее в пучине наслаждения и счастья, которое  не обязательно должно быть лишь возвышенным. Он сливался с ней, улавливая мельчайшие желания ее тела и души, и тотчас же воплощая их в реальность, выкладываясь полностью, без остатка, давая ей напиться его чувствами, эмоциями, им самим, в конце концов. Ведь что он за муж, если желание жены своей исполнить-то не может? И что он за бог, если не может быть достойным мужем? Тем более, когда у тебя такая прекрасная. такая чистая сердцем да душой, такая... такая жена.
   Эту ночь, пусть даже движимой навязанной случаем ими ролью, Донар запомнил надолго. И вряд ли когда-либо был в состоянии забыть, даже не хотел особо. ибо это все было слишком прекрасно и хорошо, дабы быть правдой. Это было сказкой.
   Но эта сказка была частью реальности. Пусть и в другом времени.
   Что делало ее еще более незабываемой.

***

   Утро пришло столь же настойчиво и бесповоротно, как и все в жизни скандинавов. НО Донар тотчас же затянул небо тучами, дабы девушка не проснулась раньше времени. Наклонившись к ней, он аккуратно выбрался и ее объятий, мягко поцеловал ее в щеку, и прошептал:
- С утром тебя добрым... о моя "жена".
   Усмехнувшись, Вингнир почти что бесшумно влез в штаны да сапоги, оставив плащ с секирой в доме, и вышел на улицу. Лишь единицы бодрствовали, остальные вполне заслуженно почивали после гульбищ и пиршества. Но Хальфдан, как ни странно, был уже на ногах да при параде. Притом - с оружием и несколькими хёвдингами. Судя по одежде и облачению - личной охраной ярла. Слишком мало для военных разборок, слишком много для обычной прогулки или охоты. Значит. дело могло быть лишь одно.
   Суд.
- Благородный ярл Хальфдан! - поприветствовал викинга Громовержец, направившись к нему с почтительным жестом - Могу ли я узнать, кого судить будут? Каково преступленье было?
   Ярл лишь буркнул, но все же с неохотой ответил. Все-таки, как бы хорошо их вчера не приняли, Тор с Таной оставались чужаками. А дела Уппсалы - это дела Уппсалы. Однако бог как-то сумел расположить беседой к себе скандинава.
   Что же, все оказалось довольно предсказуемо. На пиру один из воинов был убит. Ас даже догадывался, кто, и кем убит был. Ведь пока остальные только бухали, он освежал память эдак тысячелетней давности. Однако вслух, конечно же, ничего не сказал. И теперь должен был быть суд над предполагаемым убийцей. Но как помнил Громовержец, тогда они судили не того. После, правда, поймали и настоящего виновника, однако...
   И тут перед богом стала дилемма. Нарушить ли естественный ход событий? Ведь можно вмешаться, и спасти жизнь невиновного человека.  О они поломают линию времени. Но даже само их присутствие здесь уже нарушало временной поток. И мысленно махнув рукой, Тор вынул новый козырь, выдуманный еще вчера, но приберегаемый на самое сладкое:
- Позволь же помощь тебе в суде предложить, о Ярл. И помощь не абы какую. - тут Донар загадочно улыбнулся, и Хальфдан, естественно, заинтересовался.
- Помощь? ты что, провидец же какой? Али Глас Закона, Асбьёрн? Ты ведь воитель, берсеркер, истинный Сын Одина, куда тебе...
"Ох, ведал бы, насколько ты сейчас в точку-то попал, ярл смертных" про себя подумал Громовержец..Конечно всех берсеркеров называли Сыновьями Одина. Но тут - тут было попадание в сотню. И все же, ответом было другое:
- Я - конечно, нет. Однако вот жена моя - она несет дар сейда. А также рун познанья. Посему, ее силами да гласом боги помогут виновного открыть нам. Примешь ли ты помощь сию, Хальфдан Белая Кость?
   Конечно, колдунство считалось чем-то... из разряда "фу, выгоните это" в Скандинавии. но если этим занимались женщины - это было расово верно и одобрялось. А если мужики - то сразу вспоминался Один, величайший колдун Асов, и тоже терпелось и даже почиталось. Не сказать, чтобы это были двойные стандарты, нет. Просто логика скандинавов поражала своей изворотливостью, логичностью и расовой верностью им в выгоду. Ну а когда, зная законы и правила, отвертеться не  удавалось - извольте отвечать по всей строгости Закона. Ясен-красен, ярл согласился.
- Зови жену свою же, Асбьёрн - сразу как-то более уважительно высказался Хальдфан.  Ведь такая красивая, еще и вёльва, да выбравшая (эх, знал бы он, что против своей воли...) такого воителя - тут явно им благоволили боги. А к тем, кому благоволят боги, нужно прислушиваться. И желательно держать к себе поближе. Авось их удачи и тебе перепадет.

   Войдя в дом. Донар, все так же полуголый, наклонился над кроватью, и мягко потормошил девушку за плечо.
- Вставай, Тордис. Вставай, жена моя. - ответом было лишь умилительное посапывание и отмахивание с полуулыбкой. Видимо, сон был приятный. Но сейчас было не до разлеживаний. - Вставааай, любовь моя - чуть громче сказал Вингнир, хитро ухмыльнувшись, и незаметно для стражей, наблюдавших за картиной "муж будит укутанную в покрывало жену", пощекотал ее маааасеньким разрядом электричества. Было совсем не больно. Но девушка проснулась. И Ас сразу же деловито, будто так и должно быть, ввел ее в курс дела, и пространственными речами намекнул, что сейчас правила времени можно нарушить, и указать на настоящего виновника. Ну, если попроще - он сказал, что подсказывать ей не будет, и судить будет лишь она одна. Равные права в семье, все дела. Однако будет рядом, в случае чего, в этом она может не сомневаться. И все это Донар проговорил на чистейшем английском с шекспировским диалектом, придавая этому скандинавский акцент. Местные еще не настолько хорошо знали язык бриттов, к тому же, в нем за тысячу лет произошли изменения. а так - еще одно подтверждение, что они - из далёких краев.После посмотрев на стражников, которые с интересом ожидали процесса одевания. бог лишь недвусмысленно кивнул на Ярнбьёрн, покоящийся в углу, и те, поняв намек, поспешно ретировались. Довольно улыбнувшись, бог вновь поцеловал Тану в щеку, и направившись к выходу, захватил свою секиру, небрежно устроив ее на своем обнаженном плече:
- Ярл ждет тебя, ненаглядная жена моя. Постарайся не заставлять его ждать.

   На улице вовсю шло приготовление  к суду. Многие попросыпались, и уже хёвдинги привели четырех подозреваемых.  Плачущая овдовевшая молодая и красивая жена, искренне горюющая по потере мужа, его брат, утешающий жену, и готовящийся умереть морально, мордоворот-берсеркер, завидовавший убитому, который был, впрочем, тем еще красавцем, и пасынок убитого, рождённый вдовой от другого. Вот и были подозреваемые. Кто же среди них виновный? Есть ли он среди них вообще? Конечно, Тор знал ответ.
  Но лишать себя удовольствия такого представления? Да ни в жисть. Посему Громовержец уселся на скамью, оперевшись на свой топор, и принялся попивать мёд из большого рога, ожидая прибытия "судьи богов".
   Это явно будет интересно.

Отредактировано Thor (2016-01-27 17:06:58)

Тор сидел и ждал шоу. Но, как вышло, он забыл предупредить девушку, что этот народец любит спецэффекты. Посему пока девушка вычисляла убийцу, как умела, он,  безразлично почёсываясь для виду, призвал ветра, исходящие словно бы от нее самой. А следом был вопрос. Присмотревшись к указанному стражнику, Тор вздохнул. Да, она была права - души у него давно не было. Однако он не был демоном.
- Скажи им, что убийца сейчас на разбойничьей тропе же прячется, имя ему - Орм Лейвассон. И именем Одина, сделай шоу же какое, они любят оное - прошептал ей на ушко Громовержец. Да, Тана явственно провалилась в первый свой день как ведунья, но эй - не муж ли он ей, дабы помогать и вытягивать из неприятностей? Кхм. Что-то и сам Донар слишком сильно начал воспринимать эти их роли. Хотя с другой стороны - а почему и нет? Ведь второй возможности такой не будет. - А стражник этот... он не демон. Но и не человек. Однако - он не зло, хоть и рожден из тьмы был. В некотором роде. Давай, "жена" - недвусмысленно провел ладонью вдоль талии девушки Одинсон, впрочем без малейшего намёка на пошлость. Что это за муж, унижающий жену на людях? - Покажи им представленье. А я пойду же со ... "стражником" словом-то обмолвлюсь.
   Бог нашел стражника среди кружка викингов, активно обсуждающих суд, но недостаточно заинтересованных в оном, дабы присутствовать лично.  Могучая фигура  Донара сразу как-то привлекла внимание выпивающих воинов, посему никто ему особо не препятствовал, когда тот, молча заказав себе место вокруг костра. уселся на бревно и с размаха всадил топор в землю позади себя. Хотя все они насторожились, ибо такое поведение могло означать лишь две вещи. И пьяным бог вроде бы не был.
- О чем беседа, воины же славные? - поинтересовался Одинсон, лениво сапогом подкидывая дровишки в костер. И отчего без выпивки? - нарочито тяжелым взглядом обвел он присутствующих. - Уж не о том ли, как жену мою вы обсуждаете?... али вновь на нее поглазеть желаете во время неподобающее?
   Ситуация враз прояснилась. ревность была известна во все времена и во всех народах, а если ревнивец обладал габаритами Громовержца, дело всегда заканчивалось плохо. И судить его в целом, было нельзя - он защищал и оберегал свое. То бишь, по Закону имел полное право навалять или убить обидчика даже, в крайнем случае после заплатив штраф. Это измена  у древних скандинавов каралась смертной казнью (если узнают, конечно), а за убийство просто платилась вира. Приоритеты, как-никак.  Посему не желавшие участвовать в грядущем успешно ретировались на безопасное расстояние, и остались лишь те двое, что были в доме с утра. Но одного из них бог также отослал, кивком велев - именно повелев - ему свалить подальше. Тот, не будь дурак, согласился. Все еще сидя напротив хёвдинга, Тор тихо, но довольно отчетливо для собеседника спросил:
- Так кто же ты на самом деле? Ведь не страж Ярла, ясно дело. Кем ты был до смерти своей?
   Собеседник дернулся было. но после принял непонимающий вид.
- Ты медовухи обпился, видать, Асбьёрн. Какая смерт... - но Вингнир прервал его жестом, и крайне тяжелым взглядом. Взглядом, на который смертный был не способен.
- По-твоему, драугра, спасённого валькириями, узнать так сложно? Вы, конечно, редкость же великая, но именно поэтому ведающий распознает вас. Как жена моя, к примеру, И теперь - как и сам я. Кто спас тебя, немертвый? Сигрдрива? Хлёкк? Гондулль?
   В ответ стражник вмиг принял бесстрастное выражение лица. Его рука плавно легла на меч. И он ответил:
- Да... недооценил я людей здешних. Однако уж не обессудь - придется мне убить тебя. Я слишком тяжко работал над именем своим, дабы вновь все бросить и уйти. Я не виноват, что меня из когтей Хелы вытащили. Но даже такая жизнь - лучше Хеля.
- В ответ Ас лишь улыбнулся. И на миг, всего лишь на миг, дал своим глазам засиять небесным огнем.  И лицо драугра исказилось шоком.
- Ты... ты тоже не человек, да? Но кто тогда.... - и тут до него начало доходить. - Нет... не может быть сего... Что я сделал, дабы за мной послали тебя, "Асбьёрн"?
- О, вовсе ничего. И успокойся - не за тобой пришел я. Просто стеченье обстоятельств. Однако ты жену мою насторожил...
- Но леди Сиф ведь златовласая...
   Поморщившись, бог лишь потёр переносицу. Да, смертным, и тем, кто был ими, придется со временем обновить данные мифологии.
- Моя жена, как молвил уже я, насторожилась при виде же твоем. Посему тебе лучше будет объяснить ей, кто и что такое ты. Ибо мне придется отлучиться ненадолго. Раз ты здесь, вестимо - камни Норн зарыты где-то ядом. Не подскажешь, где же именно?
- Нет! На кой тебе они? Что плохого сотворил я? Дабы жить дальше, я забираю жизни лишь животных, троллей иногда, но не смертных, что невинны! Лишь врагов Хальфдана Белая Кость, и никого больше!...
- Да успокойся ты, верю тебе я. Нет, и вправду верю. Но камни мне для другого надобны, не собираюсь им я лик твой настоящий-то показывать. Кто была ведунья, к которой обратился ты с заклинаньем оным?
   Вздохнув, драугр понял, что противиться богу бесполезно. Он и впрямь не был виновен, что его вытащили из лап Хеля. Однако возвращаться туда не хотел. Посему выбора у него не было. Тихо сказав Асу, куда ему идти и как зовут колдунью, он собрался было уходить, но Донар схватил его за руку, остановив.
- Пока меня не будет, драугр, ты будешь рядом же с моей женою. Защищай ее. Ограждай ее. Ты куда сильнее смертных, быстрее, так что сие для тебя не станет проблемой. Ибо в ближайшие полдня ей может помощь твоя понадобиться сильно.
- А что случится-то? - спросил немертвый? Бог нахмурился, помрачнев, и нехотя ответил:
- Коли я успею - ничего. А коли нет - защити ее. Любой ценой. И Асгард будет тебе должен... драугр.
- Сторкард. Мое имя - Сторкард Сигурдссон, о Аса-Тор.
- Боги не забудут твою службу, Сторкард Сигурдссон. Сын Одина дает тебе слово. - сжав предплечье в скрепляющем сделку жесте, Громовержец тотчас же стремительно направился в указанном направлении. Путь предстоял неблизкий... но как только селение викингов исчезнет из виду, он сможет ускориться, не выдав себя. Но он также знал, что драугр его не выдаст. Пусть он был немёртвым... он не был плохим. Не вся нежить плохая, в конце концов.
   Сторкард же в это время вернулся к Тане, и тихо позвав ее в сторонку, собрался с духом, и подумал, как ему попонятней объяснить смертной вёльве, что ее муж - вообще-то, один из Асов, он сам - драугр, но иной, нежели обычные немертвые, и бог приказал ему охранять ее от возможной серьёзной опасности во время его отсутствия.
- Хелевы Асы - буркнул про себя Сторкард. - Отчего с ними все всегда непросто.

***

   Хижина колдуньи была полна антуража. Везде так и несло тьмой, но тьмой не злой. Тане бы понравилось, впрочем. Однако зайдя внутрь, бог слегка удивился, обнаружив женщину лет тридцати. И почти что голую.
- Эээ... Я ищу колдунью, по имени ...
- Не стоит имя мое называть, воин. Лишний раз - верно же не стоит. - Женщина ухмыльнулась, не глядя на Одинсона, и завернулась в шкуру, впрочем, не с особой охотой. Но у Донара не было времени на обычные игры, которые в таких случаях растягивались бы на часы, и вряд ли бы он победил в сражении хитрости.
- Мне нужны Камни Норн, колдунья.
   Обернувшись к нему лицом, женщина широко открыла абсолютно белые глаза, и картинно удивилась:
- Да что ты молвишь, воин! Камни Норн! Но даже коль были бы они у меня, с чего ты взял, что я отдам тебе их, а не убью тебя на месте? И тут усмехнулся уже Ас.
- Ну, попробуй же. коли ты в раздумьях - так тебе я помогу. - мгновенно вскинув топор, бог замахнулся оным на колдунью, и та, конечно же, среагировала.
   Однако ее заклятие бесславно разбилась о грудь бога. И Тор, довольный результатом, опустил топор. В женщине больше не было этой надменности правоты и силы.
- Ты... у тебя есть руны богов, воин! самими богами резанные! Где ты оные достал?!
- Мне жаль тебя разочаровывать, колдунья... хотя нет. не жаль, на самом деле. - Донар усмехнулся, хрустнул шеей, и по его телу забегали разряды молний. - Но рун Асов нету у меня. Мне они не надобны же вовсе.
   Колдунья сразу поняла, кто перед ней. Шок осознания поверг ее в полное подчинение, однако все же в ее глазах проскальзывало и желание. Безропотно, она направилась к своему сундуку, и вытянула оттуда определённый сверток, который вручила богу, встав на одно колено, и эдак невзначай слишком близко приблизилась к низу его торса. Тор же сделал вид, будто бы не заметил откровенного намека. взял Камни, и направился к выходу, лишь возле дверей добавив:
- Будто бы вам, ведьмам, саги с Беовульфом было мало. Найди себе равного по крови... и не искушай больше судьбу.
- Ну... я подожду, пока ты передумаешь.
- О, колдунья - усмехнулся Ас, повернувшись к ней лицом - ждать тебе придётся очень, очень долго.
   И Вингнир стремглав направился обратно в селение. Если он помнил правильно, вскоре Уппсала окажется охвачена битвой. Он бы не уходил оттуда, если бы не драугр, а следовательно, магия Камней Норн, придавшая ему человеческий облик, а не лик мертвеца. Но теперь он ощущал, что лучше было бы остаться.

***

   Гул, раздавшийся вдалеке от Уппсалы, сразу же привлёк внимание местных. Самые сообразительные похватались за оружие - впрочем, без паники, самые тугодумные подумали, что это бодун. Но драугр сразу понял, что это за напасть. И обречённо вздохнул. Вряд ли он переживет эту битву. Смертные, конечно, выиграют - Уппсала была большим селением. Но он дал обещание Богу Грома. И кем бы ни был Сторкард в своей жизни - вором, убийцей, мясником - он не был лжецом и предателем. Сейчас он пытался стать лучше. И вот он, его шанс.
- Госпожа Тордис - войдя в дом, драугр тотчас же бросил на кровать возле нее каролинг - хорошо заточенный, а следом протянул ей кожаную броню - вооружайтесь. Это, конечно, мало вам поможет. Но с оружием всяко легче будет.
   Естественно, девушка потребовала объяснений. И драугр, вздохнув, выдал:
- Ледяные Великаны. Много.

   Сыны Имира наступали на Уппсалу, желая крови смертных. Они вновь смогли обрести портал в Мидгард, и жаждали принести мороз, холод и смерть в эти края. Там, где они ступали, почва покрывалась льдом, вокруг них был буран, и вскоре сма Уппсала покрылась большим слоем снега. Но главное, что было опасным в них - это талисманы, висящие в них на шее. Талисманы, поглощающие любую магию, направленную против них. Локи хорошо постарался, подготовив остатки разгромленного Тором войска к походу в Мидгард, ведь знал - смертные тоже обладают колдовством. Однако пока молодой Тор бился в Ётунхейме, защищать мир смертных было некому. По крайней мере, так было раньше.
   Тор помнил, что великанов победили. Ему об этом рассказывала Бруннхильда, пришедшая забирать павших воинов. Но только сейчас он понял, кто помог викингам одержать победу. Усмехнувшись про себя, он ускорился, уже чуть ли не летя к Уппсале. Так или иначе... он не может опоздать.
   Сражение было.... да какое сражение. это была резня. Да, викинги убили нескольких ётунов, однако оставался еще десяток. Раненный Сторкард, прижимая руку к раздробленному боку, безуспешно пытался сдержать потоки чёрной крови, и орал Тане, дабы та убиралась подальше, ибо сразу стало ясно - воин из девушки, мягко говоря, неважный. Однако вскоре он понял, что девица весьма упрямая, и не дорожит своей жизнью. Посему плюнул на жеманность и вежливость, и сверхчеловеческой силой оттолкнул ее на полтора десятка метров, прямо в недавно образовавшийся сугроб. Даже если она будет ранена - она хотя бы выживет.
- Ну что, ледяные глыбы - примите смерть свою! - и издав боевой рев, нечеловеческий рев, драугр ринулся навстречу Ледяным Великанам. Взбежав по дубине одного из них, он со сверхчеловеческой ловкостью добрался до его головы, и точным ударом перерубил ётуну позвоночник. Затем он, спрыгнув на землю с больше, чем тридцатиметровой высоты, ловко подрезал сухожилия второму, и тот, падая, разрубил торс своего товарища ледяной секирой до основания торса. так были готовы уже трое. Однако от взмаха меча четвертого Сторкад уклониться не успевал...
   Лежа на земле с вываливающимися внутренностями, уже давно мёртвыми, принимающий свой истинный облик драугр думал - что ему стоило пойти прочь, начать все заново? Зачем он послушался Громовержца? Ведь он не пришел. И сдержит ли он свое слово? Сторкард видел валькирий, призрачными тенями забиравших мертвых с поля боя, и видел, как они. посмотрев на него, отвернулись. они понимали - он достойно сражался, но не в их праве было забирать немертвого. Он уже получил свой шанс. И использовал его неразумно. Что же, значит, так должен закончиться его путь. Видимо, Хель никогда не отпускает своих подданных...
   Как вдруг размышления драугра прервали оглушительные раскаты грома. И тот улыбнулся, сплёвывая останки черной свернувшейся крови. Значит, не все Асы лгут и предают, и предания были правдивыми. Есть среди них хотя бы один, что держит свое слово. Фигура Громовержца, с безумным ревом прыгающая на ётунов с высоты полета птицы, была последним, что он видел в уже затуманивающемся взгляде. Ибо после была лишь вспышка бесчисленных снопов молний.
   А затем - чернота.

   Бой был недолгим. Недолгим, но кровавым. Немногие из викингов догадывались, что некий Асбьёрн - вовсе не Асбьёрн на самом деле. Тогда и его жена, видимо, была одной из... них. Однако они продолжали играть свои роли, посему догадки так и остались догадками. После боя Ас первым делом нашел Тану, и сразу же заключил ее в объятия, радуясь, что она цела и невредима.
- А где Сторкард, жена моя?....
   Труп драугра хотели было предать погребению в яме из замёрзлой земли, но Тор первым делом ударил желающих обухом секиры, гневно зарычав, и не дал никому приблизиться к павшему. Склонившись над ним, он взял его иссохшую руку, вложил в нее его клинок, без заклятия оказавшийся столь древним, что странно было, как он не истлел от прошедших веков. И все же меч оставался твердым, прочным и острым, даром, что был сломал ётуном. Взяв тело немертвого на руки, бог отнес его к развалинам какого-то дома, положил на кучу досок, и тихо сказал:
- Я сдержу обещание свое, Сторкард Сигурдссон. Сколько времени бы ни прошло - ты получишь то, что заслужил вновь. А теперь - отдыхай. И жди меня вновь, истинный Сын Севера.
   Вырвав факел из руки ближайшего викинга, Донар поджег остатки дома, и вскоре драугр лежал на огромном погребальном костре. Однако тело его не горело... лишь словно бы проваливалось сквозь дрова, пламя, уходя в землю. Но уходя сквозь костёр. Он был похоронен достойно, пусть и его не могли забрать валькирии. Но Ас твердо решил - он обретет заслуженное.
- Пора домой, ненаглядная моя - вернувшись к Тане, бог обнял девушку за плечи, пытаясь согреть ее и успокоить, если ей это было нужно. Сидя на скамье, они взирали на пламя многих погребальных костров, что взмывали в небо яркими искрами, словно бы унося души умерших в Залы Славы Асгарда. Да, не всякая сказка бывает полностью счастливой.
   Но лишь от ее героев зависит ее конец. И Донар улыбнулся. глядя перед собой. Каким бы это время ни было... это все равно было его домом. И всегда будет.

Отредактировано Thor (2016-01-28 02:36:56)

Погребальные костры приносили некое чувство мистичности, которое не было чуждо даже богам, которые лучше смертных знали их суть. Они словно были переходным мостом меду миром одной жизни и другой, за гранью нормального понимания смертных. Глядя на них, Ас едва не проморгал вопрос Таны.
- Вопрос твой, пожалуй, без ответа будет, о жена моя. - поглаживая девушку по плечу, Донар все продолжал смотреть на языки пламени. поглощающие тела павших. - Ведь никогда мы не узнаем, что было раньше: время прошлого, аль то, что нами в прошлом же совершено. Что раньше было: изначальное же действо, али нами измененное. Есть события, которые должны случиться, несмотря ни на что, есть петли, которые в момент же некоторый становятся прямой... Но в целом, все что могу тебе я молвить - я не знаю, Тордис. Ибо все мои познанья о путешествиях во времени, которых, к сожаленью, было лишком много, заключаются лишь в том, что ничего о них не ведаю я. Вот. Ибо история же молвила, что смертные сами победили ётунов, с помощью нескольких сильных воинов, что жили среди них. А кем были они - история умалчивает. Может, ты права. А может, нет. Но что совершено, то совершено.
   На лице Громовержца проступила улыбка, являющаяся смесью горечи, сочувствия и радости, рождённой из скорби. Ох, Железная Эра. Его дом, в котором даже для богов каждый день - словно последний, несмотря на их понимание и осознание бессмертия. Может быть, все из-за того, что тогда было больше баланса в мире? Это современные наивные смертные полагают, что они уравнялись с богами. Как же. Именно поэтому, наверное, ядерные ракеты так активно могут заставить Громовержца почесаться при прямом попадании в тело Одинсона. А какой-то меч. волею судьбы ставший проклятым, и способные забрать жизнь даже бога - это ведь ерунда, мифы. Сказки тёмного люда. Когда смертные наконец поймут, что в сказках больше правды, нежели в их научной истории?
- Сторкард... он обретёт покой. Но я не уверен, что стоит сейчас его ему давать. - наклонившись к Сатане, Донар мягко поцеловал ее в щеку, слегка крепче обняв - Ибо когда Валькирии узрят меня, то безошибочно возраст мой определят. Слишком риск опасный. Но и томиться его больше, нежели тысячу-то лет.... Я ведь только сейчас вспомнил, кто он мне, жена моя. А на языке вертелось долго ведь... Право слово, что за бог я, коль не могу упомнить-то вещи такие.
   Кажется, Тана даже переспросила, желая более подробного ответа. Но ее слова, если они были, для Громовержца прозвучали словно в тумане. Повернувшись к девушке, бог вздохнул, и рассказал ей сказку. Сказку, куда более древнюю, нежели время, в котором они находились. Всего лишь сказку. Но в мире этом сказки и были реальностью.
   Давным-давно - ведь так должна сказка начинаться. не так ли? - во времена рассвета века викингов, было одно северное королевство. Исландское, если быть точным. И была там принцесса, дочь конунга. Принцесса из рода Вристелд Армс. Эту деву никто не мог победить, и пользуясь оным, она искала себе достойного мужа, который сможет победить ее в  честном поединке. И такой герой нашелся. Зигфрид. Зигфрид, убийца Фафнира, брата неких Рейна и Орма. Рейн создал проклятое золото, Орм - ну, его смерть послужила для схождения с ума двух других братьев, другой сакральной цели его судьба не представляла. А Зигфрид убил дракона. И омылся его кровью... почти весь. И конечно же, Зигфрид сразил принцессу. Имя его, впрочем, могли переводить по-разному - Зигмунд, Сигурд, Зигфрид - без разницы. В разные эпохи его величали по-разному. Но в Швеции предпочитали "Сигурд". И воин женился на принцессе из рода Вристелд Армс. И у них даже был сын. Однако по глупости своей Зигфрид умер, рассказав о своем уязвимом месте тому, кто так ловко представился его верным другом. И его жена, возлюбленная, которая не мыслила жизни без мужа, последовала за ним заживо на погребальный костер, сопровождая его на тот свет. После, согласно легенде, одна стала валькирией - Предводительницей Валькириора, если быть точнее - а второму отец вернул его божественное естество, вместе с памятью. Тем самым разделив их судьбы, ибо обет валькирии - также обет безбрачия. Но их сын продолжал жить, без матери, отца, осиротевший еще мальчиком. Каким мог быть его путь? Никто не знает. И легенда не рассказывала ничего о его дальнейшей судьбе. Посему имя "Сторкард" так и осталось неизвестным сказкам, легендам, сагам, а также небезызвестной опере Вагнера. Даже его родители забыли о своем сыне со временем. Ведь жизнь смертных - так скоротечна в глазах богов. Они даже забыли, был ли это их родной сын, или же пасынок, и это так и останется неизвестным.
- Вот такие Асы боги, Тордис.  - закончил свой рассказ Громовержец. - Вот такие боги, что землю сию охраняют. И вот какова история воина сего... умершего очень, очень давно. Но покоя так и не обретшего.
   Замолчав, Донар встал, и направился к уже догорающему пепелищу, поглотившему в недра земли тело драугра. Опустившись на корточки. Он протянул руку к пеплу, все еще горячему, и взяв горсть оного в ладонь, сжал пепел в руке, крупица за крупицей выпуская оный обратно на пепелище. Словно бы пытался забрать с собой что-то, что неизменно возвращалось на прежнее место.
- Прошу... Прости меня, Сторкард, что не вернулся за тобой. Прости, что позволили тебе мы жить одному, и не уберегли от судьбы такой. - едва слышно проговорил Донар. - Но... Но я сделаю все, дабы сие исправить. Хоть как-то.
   Затем встав на ноги, Тор направился быстрым шагом с прежним выражением лица к Сатане, все еще изредка поглядывая на измазанную пеплом ладонь. Достав Камни Норн, он сжал сверток в ладони, свободной рукой обняв девушку, и наклонившись к ней, мягко, нежно и с искренней заботой поцеловал ее, после направившись с ней к длинному дому ярла. - Идем, любимая жена. Время павших помянуть, да пиршеством-то насладиться, незачем лишь слёзы лить по тем, кого уж нету с нами. Возрадоваться стоит, что они сейчас пируют с Вотаном, а Щита Девы им прислуживают за столами в Залах Славы. Идем, о моя Рыжевласка. Выпьем же во славу павших. - улыбнувшись, Тор еще раз на ходу урвал поцелуй "жены", и открыл двери длинного дома, Медового Зала Уппсалы. Обители славного ярла Хальдфдана Белая Кость.
   И предался пиршеству, восхваляя и воспевая павших, с искренностью в словах, радостью в сердце, и счастьем от присутствия своей жены.

***

   Но всякое веселье заканчивается. Так и пиршество подошло к концу. И бог, под шумок улизнув с Таной из зала, тихо ей сказал, что лучше им и уйти, как пришли. Быстро, неожиданно, незаметно и словно бритты. Словно тати в ночи, они оба крались - ну, одна-то кралась, второй обладал грацией пьяного тролля, но все были пьяны вокруг, так что... И так али иначе, они добрались до края фьорда. Опустившись на одно колено, Донар разложил перед собой Камни, начертил на песке множество рун, но после - встал на ноги, и повернулся к Сатане:
- Дабы уйти, нам надобно кровь свою пролить на Камни да и руны же начертанные. Чтобы чувствовало заклятье, из какого времени мы. А после в воду мы уйдем, и во времени нашем окажемся же вскоре. Вот только...
   Оглядев девушку с ног до головы, бог не смог себе отказать в последней сладости этой сказки. Ведь вскоре она закончится. И вряд ли когда-то повторится. Подойдя к ней, Тор обнял ее за талию, поднимая на один уровень с собой, и притянул к себе почти что вплотную.
- Когда еще смогу тебя узреть я, как жену свою, м? - улыбнувшись, Громовержец поцеловал Сатану, однако безо всякого намёка на близость. Он хотел проститься с ролью, которая внезапно пришлась ему по душе куда больше, чем ожидалось и чем казалось на первый взгляд. Так муж целует жену, когда понимает, что не вернется - уходя в вик, из которого не будет возврата. Так он передает ей свою верность, любовь, всю разом, одной большой лавиной, мягко укутывающей ее душу на всю оставшуюся жизнь, но не мешающую жить дальше, чтобы вдова не скорбела по нему до смерти, а вновь обрела счастье с кем-то другим. И так он говорит ей, что до самой смерти лишь она одна будет в его сердце. И никакая другая женщина не займет это место. Так жили истинные сыны Севера. И так они прощались.
   Наконец отпустив Сатану, Тор молча попросил у нее несколько капель крови, затем пролил свою на песок и Камни. которые тотчас же загорелись голубоватым светом, и это сияние медленно, словно дымка тумана, направилось к водам фьорда. Лунный свет придавал этому еще большую силу и мистичность, что будоражило кровь Громовержца. Взяв девушку за руку, он пошел с ней в воду, все больше погружаясь в пучины водной глади, уже сиявшей светом Камней Норн. Времени было крайне мало - Камни после такого заклятия уничтожались, а достать другие было крайне сложно. Но перед тем, как полностью окунуться в воду, Одинсон все же повернулся назад:
- Прощай, дом мой. Прощай... лучшее время мира смертных. Твое величие не будет забыто никогда.
   И вот они вошли в пучины фьорда, все больше окутываемые сиянием, утягиваемые оным куда-то вглубь, и вскоре закружившиеся в абсолютно сверхъестественном водовороте. Вингнир заключил девушку в объятия, дабы не потерять ее в этом вихре времени, что уже затягивал их домой, и вскоре перестал ее видеть, когда все вокруг заполнило лишь светло-голубое сияние магии. Даже, когда он перестал ощущать воду на своей коже, он все еже чувствовал тепло Сатаны, прижимая девушку к себе. как самое ценное, что у него могло быть. А после был лишь свет.
   И воздух.
   
   Открыв глаза, бог увидел, что они - не в воде. И даже не на берегу. И вообще, не в Скандинавии. А метрах эдак в двухстах над землей, которая стремительно приближалась к ним с неумолительной скоростью. тихонько, но крайне веско ругнувшись, Ас лишь крепче прижал к себе Тану, прошептав ей на ушко, дабы глаза она не открывала, и повернулся в воздухе спиной книзу...
   Мечеть стояла больше шестисот лет. Она пережила много войн, несколько бомбёжек, и служила символом несокрушимости ислама в этих краях. Но "ничто не вечно" - эти слова действием доказал Громовержец, со скоростью баллистической ракеты пробивший крышу мечети, и успевший лишь развернуться на земле, дабы закрыть Тану от кучи обломков. А после - и от падающих стен. Всего лишь пятнадцать секунд - и строение, стоявшее больше половины тысячелетия, было разрушено до основания.
- Коли что - я не виноват, оно само - буркнул Громовержец, раскидывая обломки, и вылезая из-под них с порядочно припавшей пылью девушкой. Люди вокруг удивлённо взирали на произошедшее, и даже не знали, что делать. они видели некий снаряд, падавший в мечеть... но почему из-под ее обломков вылезли два неверных? Почему неверных - ну никто из спутников на мусульман не походил.
- Израильские неверные решили веру истинную сломить! Разрушили наши святыни! Как они могли! - сразу же гаркнул Громовержец, дабы отвадить из от случившегося. В принципе, ничего нового он не сделал. Между мусульманами и евреями война длилась... ну, ОЧЕНЬ долго. Так что одной битвой больше, одной меньше, Мидгард разницы не заметит. А повод они все равно найдут - что одни, что другие.
   И под общий шум, гам, выстрелы в воздух (вы же в Аллаха вашего стреляете, глупцы, что за богобоязнь хелева) Тор утащил девушку подальше, в более тихое - относительно тихое место. Сомнений не было - они в своем времени. Хотя бы потому, что чей-то телефон (где она его держала, Мусспельхейм же в печень?!) заработал и прислал СМС с крайне эротичным звуком. Донар лишь вздёрнул бровь, но вопросов не задал. Зато сказал другое.
- Вот и подошел отпуск мой на Востоке Ближнем к концу, Сатана. Посему - придется нам проститься. Единственное, что тебя буду просить я напоследок - перенеси меня ... обратно. В земли шведов. В Уппсалу. Обещание должен я сдержать. - затем, оглядев свою сверхъестественную рванину, Ас еще смущенно попросил наколдовать ему джинсы, ботинки и футболку с надписью "Fuck Calm! Die in battle an go to Valhalla". А еще куртку кожаную чёрную.  Ну привык Донар к такому своему преподношению в мире смертных после того, как Геракл ему вручил такие одёжки. Затем Донар деловито замотал Ярнбьёрн в жалкие остатки своего плаща, и уселся на каменный заборчик, ожидая решения Таны по поводу переноса в Швецию. Она, конечно, могла и отказать. И он бы ее понял. И не винил даже бы.
   Просто лично Асу не хотелось медлить с выполнением обещания.