Бруннхильда никогда не любила Ад. Она была истинной скандинавской богиней... даже не так - ВАЛЬКИРИЕЙ. Пусть и была Брунн рождена в Мидгарде, однако столь сильным и... нордическим, что ли, был ее дух? что после смерти и воскрешения Одином она стала своего рода олицетворением настоящей Асгардийской женщины: воительница, прекрасная, статная, златовласая, с глазами, отражающими весь холод и красоту асгардских льдов, с волевыми решениями, неприступная. и податливая лишь для достойного мужа.Если бы сравнивать с Мидгардом, то с нее бы рисовали некие агитационные и мотивирующие плакаты... Хотя, в Асгарде ее портрет тоже был чем-то вроде объекта обожания и почитания. Она любила Асгард, и лишь местами - Мидгард, но другие миры и пантеоны ее интересовали постольку-поскольку. Это наследный принц Асгарда смотрел на мир сквозь призму понимания. доступного разве что Одину и самой матери-природе, успешно скрывая это под маской флегматичности и алкоголизма, однако не от всех. Хотя, избранных было не так уж и много, чтобы внести толику честности. И все они догадывались об этом сами, хотя бы потому, что сам Вингнир никому и никогда это не рассказывал из-за одной простой причины: он и сам не понимал, почему и как это происходит. Но его это нисколечко не интересовало. Его вообще мало что интересовало. Порой Брунн думала, как Вотан пришел к выводу, что этот... это, в общем, когда-нибудь станет конунгом Асгарда. однако случались ситуации, когда Громовержец проявлял себя со стороны, ему несвойственной по мнению других, но даже тогда он оставался собой, а не играл роль. Играть роли бог вообще не умел. Однако если вернуться к пониманию мира глазами Громовержца, а не вдаваться в дебри мыслей, уносивших Вэл подальше от неприятного ей задания, то она не понимала, что Донар нашел в Аду. Кроме некоего Бегемота с его... кхм, обязанностями и пристрастием, знакомства с владыкой, парочкой Всадников - ну, он-то знал всех, но лишь с Войной и Смертью общался близко, если ЭТО можно было назвать общением. Хотя, со Смертью он и правда общался, по крайней мере в большинстве случаев. Насчет Раздора, или как там ее еще называли, то с ней Громовержец, по слухам, не только общался, но подтверждений не было. Сам Одинсон при любых расспросах превращался почти что в точную копию отца в плане молчаливости, ворчливости и угрюмости, всем своим видом показывая, что ни ответа, ничего другого от него не добьются, кроме молотоприкладства в тяжелой форме, ну а у Всадников Брунн не расспрашивала, считая выше своего достоинства наведываться в Ад по таким пустякам. Хотя любопытство грызло весь Асгард, и тотализаторы работали исправно, но сами Асы понимали - вряд ли когда-то узнают. Разве что во время Апокалипсиса христианского, ибо по другим случаям Всадники либо брезговали покидать родные края, либо же им попросту было запрещено, притом - не зря. Печати никогда не ставят зря, в конце концов. И всего этого Валькирия не понимала. Однако ее не понимать отправили в преисподнюю. Ее отправили забрать то, что принадлежало Асгарду.
   Местный климат сразу пришелся не по душе Вэл. Равно, как и воздух, и все остальное. Встретили ее в лучших традициях Ада - сначала испытанием боя, после - вежливыми - в меру, это же демоны, в конце концов, откуда им ведать о методах гостеприимства Асов, и как правильно привечать тех, кто направляет саму Смерть и решает, кому жить, а кому нет - и наконец отправили на аудиенцию. Возблагодарив Хугина и Мугина, что доставили весточку о посланнике с дипломатическо-магической миссией (как же было противно думать о себе в таком роде, но когда приказывает Всеотец, остается только долг), тем самым сократив срок ожидания в разы, Валькирия расселась в гротескном зале, преимущественно в алых, багровых и чёрных тонах - Мулцибер никогда не изменял своим вкусам, о, эта консервативность, да принялась пить мёд. Ну, хоть что-то хорошее есть в этих краях. И, видимо, лорд Пиршеств и Страж Врат - не такой уж и ... как бы о нем порой не думали. И наконец аудиенция состоялась.
   Ваалберит внимательно выслушал Бруннхильду. После она внимательно выслушала его. После было некоторое молчание. И наконец начались переговоры. Демон спорил, то и дело срываясь на крики, Брунн его перебивала тоном, плавно, но неумолимо срывающимся на помесь боевого крика и исконно женского визга обиженной в лучших чувствах женщины. Затем начались употребления отнюдь не дипломатических терминов, и когда демон заткнулся, услышав настолько витиеватый эпитет о его родне, особенностях организма и предпочтениях в отсутствии ухода за собой, эротических предпочтениях, уличении в интимных связях с Ангелами пассивным образом и банальной тупости, как и всего прочего мужского пола, Брунн подумала, что выиграла спор. Но тут ее ожидал очень неприятный сюрприз.
   Нет, Ваалберит не ответил. Вообще ничего. По всем правилам переговоров, которые менялись с такой же скоростью и постоянством, как Громовержец  во время запоя менял пустые бутылки на новые, оба понимали, что победа за валькирией, но... собственно, на то это и был Ад, что здесь всегда было как минимум одно "но". Вышестоящее начальство в лице одного падшего архангела, судя по всему, отдало крайне чёткий приказ - стоять насмерть. Буквально. И краткий и крайне вежливый ответ демона лишь подтвердил это. Вздохнув в ответ, Вэл поняла, что теперь она и вправду проиграла. Конечно, можно было сразиться с Ваалберитом, однако стоило ли? Допустим, она его победит. А дальше что? Начать войну с Адом, не имея на это разрешения Одина? нет. она хоть и слыла сорвиголовой, но всему был разумный предел, в отличии от того же громовержца, который при очень сильном желании, скажем, определённой бутылки или какого-то ножика мог не то, что войну развязать, но еще и закончить ее в кратчайшие сроки путем, шокирующим окружающих своей бараньей непробиваемостью, чрезмерной эпичностью , приправленную пудом нордических специй и поданным на блюде в форме молота. Склонив голову в прощальном жесте, Брунн направилась к выходу, возле входа добавив:
- Это еще ведь не конец. Вы понимаете, что будет дальше. Всеотец пошлет уже не только лишь меня. Одумайтесь. Ведь всем известно, КАК он волю его исполняет.
    Ваалберит обречённо вздохнул, покачав головой, и подперев подбородок когтистыми пальцами, указательным поправил причудливо-гротескное пенсне на крючковатом носу, и ответил:
- Поверьте мне... Я это понимаю получше вашего, Дева Щита. НО как и у вас, у меня есть свои приказы. Пусть это все рассудит то, что дальше будет.
   Когда валькирия ушла, Секретарь искренне пожалел, что она не начала с ним сражение. так было бы проще. Ну побудешь мёртвым сотню лет или около того, хоть отдохнешь немного. А так - участь будет куда хуже.

***

- И ответом был отказ?
- Истинно так, Всеотец. И отказ был непреклонен.
- Ты все методы испробовала, Бруннхильда из рода Вристелд Армс?
- Все, что были разумными и более того, не превышая полномочий, Всеотец - на последних словах воительница слегка покраснела, и Вотан как-то сразу понял, какие методы она использовала. Учитывая то, что мат Брунн не  был особо близок и прибегала она к нему как к очень редкому, но оттого крайне действенному оружию, Гримнир понял - она и вправду сделала все, что могла. Фенрирова пасть, он и вправду не желал прибегать к крайним методам.
- Сын мой... подойди. - голос Одина был усталым, но отнюдь не лишенным власти, решительности и мощи, которой не ведали Девять Миров. Из-за трона вышел исполинский силуэт, в руках которого был не менее огромный молот. Мельком взглянув на оружие принца, Бруннхильда в очередной раз заметила, что его боёк вдвое, если не втрое превосходил голову крепкого Аса. Она видела, на что способно это оружие... Но страх в сердца врагов свелял не молот. А тот, кто его держал. Ибо те, кто по-настоящему знали сына Одина, понимали: ему не нужен этот молот, дабы быть сильнейшим среди Асов. Дабы быть сильнейшим среди почти всех, кого знали существа, куда древнее Бруннхильды.
- Ты все слышал. Посему тебе приказываю я - отправься вместе с Валькирией ты в Ад, и верни то, что наше по праву. Верни во избежанье итога, куда худшего.
- Услышал тебя я, Всеотец. - Силуэт, находящийся в тени, озарился светом молний, исходящих из его глаз. И эти молнии не предвещали никакого доброго исхода. Бруннхильда знала этот взгляд. И знала, что когда он одевает крылатый шлем вместе с боевым доспехом - его намерения не будут ни шутливыми, ни мелочными. Он превращался в Длань Одина. Длань, которую Всеотец лишь направлял, и  не всегда мог остановить. - Услышал, и воля твоя будет же исполнена. Как и всегда, Один-Вседержитель.
- Любой ценой. - Сейчас Гримнир был воплощением всего, что было известно и неизвестно роду людскому да и не только. Он был истинным Отцом Всего Сущего. И его сын был ему подобен в своей мощи.
- Любой ценой, о Всеотец.
   Больше Громовержец не сказал ни слова. Надев шлем, он таки погасил небесный огонь в своих глазах, и направился к выходу из Хлидскьяльва. Валькирия же спешно последовала за ним, понимая, что ее, в общем-то, отправляют не ради дипломатической миссии, а как последнюю инстанцию на мирное решение. Ибо если Вотан отправлял этого своего сына - он не надеялся на мирный исход. Для Тора мирных исходов не существовало. Догнав Вингнира возле выхода, она взялась за его руку, внутренне готовясь к путешествию, куда более быстрому, нежели дарил Бифрёст, и куда более неприятному для завтрака. Однако она привыкла. К тому же, от живого воплощения Штормов и грома во всех смыслах этих слов ожидать было глупо. И когда их накрыл ослепительный столб молнии, унесший богов в Преисподнюю, Один позвал к себе Балдура, обречёно наблюдающим за происходящим, и негромко сказал ему:
- Собери эйнхериев и Асов, сын мой. И вели им готовиться к войне.

***

[audio]http://pleer.com/tracks/71477146Cln[/audio]
   С первых секунд их прибытия в Ад Бруннхильда поняла, насколько серьёзен Донар. Каждый его шаг был подобен глухим раскатам грома, столь нетипичным для этих краёв. Он даже будто бы преображал вокруг себя само пространство, делая его скандинавским. Пусть горящим, дымящимся, с подпалинами и отсутствием снега и солнца, но сама аура Бога Грома была... столь могучей, необъяснимой и всепоражающей, что сама Валькирия невольно взялась за меч. Она уже в который раз за последние пять минут пыталась подавить в себе этот порыв к битве, но с каждым разом у не получалось все хуже. Если Балдур "заражал" Светом, Надеждой и другими светлыми чувствами и вещами, то Донар... это была Буря, Война, Кровь и Слава. Вещи, которые каждый Ас впитывает с молоком матери, с мыслями о них рождается и умирает, живет ради них, убивает ради них и молится им. А первенец Одина был воплощением этих вещей. Как еще могла реагировать Валькирия?
   Стражей, встретивших Бруннхильду, бог смерил взглядом, словно падаль, недостойную даже его сапога. В целом, демоны-привратники были отнюдь не из пугливых, но и самоубийцами тоже не были. Ни слова не сказав, они расходились перед ним, словно почётный караул. Только у караула не бывает животного страха в глазах. Другие демоны, что встречались на его пути, не посмели ни остановить его, ни даже поприветствовать. Никто не хотел беспокоить сына Одина, включая саму Брунн. Дойдя до дверей дворца, бог уверенно распахнул оные, и сразу направился... к ошеломлению Валькирии, отнюдь не в приемные палаты. А прямиком в тронный зал. Дело оборачивалось плохо, даже не начавшись. И что хуже всего - она не могла его остановить.
  Уже никто не мог.
  Ибо Одинсон, спущенный с цепи приказом Всеотца, был воплощением первозданной, необузданной и неконтролируемой ярости Природы, что не признавала над собой ничьей власти. Ничьей, кроме власти Громовержца, ибо он и был это яростью. 
   Чуть ли не выбив дверь тронного зала, Громовержец гаркнул, и его слова раздались оглушительным раскатом грома по всему дворцу:
- ЛЮЦИФЕР МОРНИНГСТАР! ТОР, СЫН ОДИНА, ВЛАДЫКА ГРОМА, МОЛНИЙ ДА ЯРОСТИ НЕБЕС ЖЕЛАЕТ СЛОВО С ТОБОЙ МОЛВИТЬ! И ОТКАЗ СЕЙЧАС ЕСТЬ НЕУМЕСТЕН!

Отредактировано Thor (2016-01-13 04:59:32)

Эта наглость раздражала Громовержца. Так сердится любой старик, когда перед ним юное дитя, из-за наследного, не завоеванного статуса ведущее себя неподобающе возрасту, но главное - силе и способностям. Весь Ад знал, что из всех жителей, что в нем находятся, дать серьёзный отпор Донару мог только один, которого, как сейчас было сказано, НЕТ.  То бишь,  глазах демонов, пусть и знавших о потенциале своей королевы не понаслышке, преисподняя была беззащитна. На всадников, впрочем, надежды было мало - слушались они ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО Люцифера, а в остальном действовали по прихоти. Прихоть их была в чем-то схожа с нордическим темпераментом: существа столь колоссальной мощи и силы, что даже в шутку не сражались с союзниками в Аду, просто смотрели на все политические и мирские проблемы свысока считая ниже своего достоинства вмешиваться. Короче говоря, для всех демонов Ада сейчас их дом был в полной заднице. И Баал вместе с Вельзевулом, похоже, тайно собирали армию, собственно, как и Асгард. Либо мстить за павших, либо ударить первыми. притом, зная любимые места эпичных сражений что одних, что вторых, равно. как и боязнь за свои дома, полем битвы обещал оказаться Мидгард. Ну не зря же порталы готовились, дабы в нужный момент разверзнуться.  столкнуть лбами армии чудовищных демонов и северных берсеркеров. Брунн лишь посмотрела на Тора, которому обращение Хеллстром было как плевок в рожу, и эдак невзначай стала перед ним. И совсем невзначай сжала в руке пока что мирно покоившийся в ножнах Драгонфанг. Но пока что Мьёлльнир покоился на поясе Одинсона, что явственно говорило - шанс еще был. Только вот искрящиеся молниями глаза хозяина говорили обратное.
- Не буду в длинные речи я вдаваться, ибо и так известно же, зачем мы здесь. - Бог не отрывая взгляда, смотрел на Тану, притом - именно в глаза, а не куда-то еще. Так смотрят на.. В общем, Бруннхильда достаточно хорошо знала этот взгляд. Это был взгляд не принца, даже не наследного принца. Это был взгляд короля, завоевавшего свои огромные, чудовищно великие земли, что слушались его беспрекословно без помысла на восстание. - Посему спрошу лишь раз я...
- Тор - внезапно прошипела Валькирия, упершись ему в нагрудник кулаками - прошу тебя, дай мне же говорить! во избежанье того чего так жаждет голова твоя дурная, во избежанье того, к чему уже обе стороны готовятся, дай мне...
   И тут произошло то, что могло удивить всякого, кто не знал Тора с этой стороны. А знали немногие, ибо обычно после знакомства с таким Громовержцем не выживали. Взяв Брунн за шиворот плаща, Тор буквально отшвырнул ее в сторону, словно мешавшего и нерадивого ребёнка, даже не обратив на нее внимание, и твёрдым шагом направился к трону. Валькирия, едва успев смягчить столкновение  ни в чем не повинной с виду ониксовой колонной, не особо сильно удивилась. Но она должна была хотя бы попытаться. и если ее, одного из лучших воинов Асгарда независимо от пола, сейчас отшвырнули, как котёнка... Ей было жаль Преисподнюю. И тех сынов Асгарда, что погибнут в бессмысленной войне. Из-за одной души, о которой Один не соизволил даже что-то объяснить.
- Посему спрошу лишь раз я, Сатана Хеллстром - продолжил Вингнир, остановившись лишь в двух метрах от трона девушки, и едва уловимым движением не глядя бросив молот в несчастную люстру, заставил ее мельчайшим крошевом последовать за колонной в небытие. Когда Мьёлльнир вернулся в руку хозяина, Ас и не подумал возвращать его на пояс. Что было для Брунн словно спуском тетивы. Рванув с места, она на ходу призвала Геирр из пространственного кармана, достала Драгонфанг, и ринулась во всеоружии к трону. Притом в ее взгляде не было жажды битвы и ортодоксального повиновения Вотану и исполнении воли его без вопросов, колебаний и со слепой верой, которую может дать лишь сын. Она хотела хоть как-то, хоть немного защитить Тану от того, что сейчас будет. Конечно, воительница знала о потенциале королевы. Но она знала и о потенциале Бога Грома. И чаша весов здесь мгновенно преломлялась под тяжестью скандинавского молота, не успев даже задуматься о том, что сгусток тьмы как бы тоже имеет какой-то вес.
- Ты отдашь душу, за которой мы явились, Сатана Морнингстар - слова Одинсона вообще как-то на вопрос не походили. Искусству переговоров он был обучен ровно столько же, сколько Хеллстром - бою на фламбергах. Валькирия, уже стоявшая между троном, сидящей на нем королевой и Донаром, который уже искрился, словно тысячи электростанций, держа в руке сгусток неимоверно ослепительной молнии, что раньше был Мьёлльниром, лишь резко смотрела то на одну то на второго, ожидая первого удара, и будучи готовой во что бы то ни стало увести его сблокировать, или на удой конец, принять на себя. - Или же я заберу ее силой. Не заставляй меня рушить дом отца твоего, в котором мудрости, ума и достойности больше, чем в тебе с твоим девичьим упрямством. Или же наплюй, и наблюдай, как место сие в братскую могилу превращу я.

Отредактировано Thor (2016-01-13 19:45:15)

Лучше бы его атаковали. Лучше бы ему нахамили, и спокойно дали все здесь разнести. Но когда на него смотрела она, с этой тоской в глазах, уставшая, и столь маленькая... Ну как великий воин ребёнка может обидеть, ну? .... Ииии где-то такие мысли и проскакивали бы в голове у Громовержца, если бы не одно "но": в голове у него сейчас стояли лишь слова Вотана. Конечно, в глубине души Тор понимал - не всегда. ой, не всегда прав его отец. Но каким бы он ни был, он был его отцом. А сыновья должны слушаться отцов своих. Равно, как и защищать свою семью, братьев, сестёр, и прочая, и прочая, и прочая. Несмотря ни на что. Несмотря на все их поступки, будь они даже в корень плохие. Ибо это - семья. А если твой отец, по совместительству и Отец Всего Сущего.... в логике Громовержца просто не оставалось иного выхода. Конечно, он порой не слушал отца, но эй - в любой логике есть погрешности.
- По какому праву? Спрашиваешь еще ты, почему, Дева Преисподней?! - Казалось, еще немного - и все тело Громовержца станет таким, каким его видела Сатана в прошлом году, возле Ясеня - самой молнией. - Ибо я так молвил, а заодно - САМ ОДИН, ОТЕЦ ВСЕГО СУЩЕГО!
   И тут Брунн не выдержала. Да, она была расово верной нордической воительницей, а также - расово верной нордической женщиной, но у нее все же были слабости. К примеру, к ненужным убийствам. В смерти тоже должен быть закон, и когда Донар в силу своего буйного нрава не то, чтобы нарушал его, он просто сметал всяческие границы оного, Вэл лишь хлопала себя рукой по светлому лбу. Но сейчас Ас был готов убить ту, что его любила всем сердцем - или вы всерьёз считаете, что Асгард не видел. что происходило за его границами? Ну, тогда вы глупее самого Громовержца - и только потому, что так велел Один. И Донар даже не поинтересовался. почему... А и в самом деле - почему?Должна же быть какая-то причина, отчего Вотан послал именно Тора в следующий раз, не Балдура, не Браги, которые могли заболтать БУКВАЛЬНО кого угодно, да хоть Лофта из темницы командировал бы. Видимо, время поджимало Гримнира крайне сильно. Равно, как и какая-то там опасность для Града Асов. Но он не удосужился никому ничего рассказать - как обычно, впрочем. И она твёрдо решила сделать две вещи. Первая - разузнать, на кой Вотану эта душа, будь она трижды в Хельхейме. Вторая  - что главнее - не дать сейчас Громовержцу совершить непоправимое. И спасти сотни тысяч жизней, время которых еще не пришло.
   Как только Громовержец уже заносил молот, дабы устранить непокорную с концами, Брунн сбила его с ног, и со всей силы пронзила его насквозь Геирром, пригвоздив Тора к земле. Затем Она повернулась к Тане, которая, кажется. была... слегка удивлена таким положением дел, воительница рявкнула:
- Беги! Беги, и будь проклят Вотана приказ! А с ним я разберусь! Беги же, Сатана, ведь ты ему - никак не ровня!...
   И тут двери зала распахнулись, и вошли несколько силуэтов, чей лик заставил Брунн окончательно уронить челюсть на пол, и вообще забыть о Громовержце, который уже освободился, и был готов изнасиловать Брунн ее же копьем в назидание. Она могла ожидать кого угодно, но только не этих. Этих четырёх.
   Вперед вышел самый большой из прибывших, с молочно-белыми волосами, и глазами. сияющими ярко-голубым цветом. закованный в огромную броню, он ростом почти не уступал Громовержцу в этом одеянии, а громадный меч, Пожиратель Хаоса, что покоился на его плече, внушал ужас всему живому, что имело смысл. Кроме Донара, конечно. Однако вот мужчина вонзил свой меч в пол, и презрительно хмыкнул. Не потому, что насмехался. А потому, что использование оружия Всадников требовало персонального разрешения от Люцифера. Которого, как обычно, не было на месте. Прямо как с его отцом.
- Ты сейчас же свалишь прочь из Ада, Громовержец, и перестаешь угрожать моей Королеве. - Война был непреклонен, однако понимал - никто никуда не свалит. В конце концов, именно аура Громовержца притянула его сюда, аки магнит. Ибо давно Война не ощущал такой сильной концентрации энергии битвы и кровопролития. какую сейчас источал Одинсон. Да и Тор понимал - Война сюда пришел не только из-за Сатаны.
   Ну и плевать.
   отбросив свой молот подальше (остальные трое Всадников едва уклонились), Вингнир с разбега снес Войну с ног, а вместе с ним - и полстены тронного зала. Удары, начавшиеся доноситься  из разлома, звучали громче, чем были способны выдержать уши многих демонов, воительниц, одной королевы, и двух Всадников. Только Смерть брезгливо поправил черную прядь волос, заведя ее за маску, и тихо сказал:
- Раздор, твоя жажда зрелищ, как мужчины из-за тебя сносят все вокруг, рано или поздно доведёт до греха. Глад - ты сейчас же возьмёшь Раздор  и уведешь ее отсюда. С нашим братом и Громовержцем я справлюсь. Точнее... сдержу их благороднейшие порывы бойцовских петухов с самомнением колоссов древности. Моя королева - вам же я настоятельно советую отправиться немедленно с Бруннхильдой подальше отсюда, и выяснить, зачем Вотану эта душа. Хотя... куда благоразумней было бы отдать ее сразу. Но что сделано, то сделано.  - Вздохнув, Смерть посмотрел на Глада и Раздор, взглядом, выражающим "вы еще здесь?", и двое Всадников немедленно убрались. Раздор, впрочем, еще пару секунд совсем недвусмысленно посмотрел на на решительно уничтожающих дворец Люцифера в порыве битвы мужчин, как то странно повела бровями с вполне понятной любому суккубу и богине Любви ухмылкой, но все же убралась подальше. В конце концов, Смерть был самым старшим среди них, и самым сильным. Война был самым юным, но силою его природа отнюдь не обделила... в отличие от мозгов. Видимо, именно поэтому Тор и нашел в нем родственную душу, что было взаимным. Нет, правда, как еще могли относиться друг к другу воплощение Войны, и тот, кто этой самой войной повелевал? Счастье, что Всадники почти не когда не выбирались из Ада. Миру хватало и Михаила с Тором. Хотя, смерть никогда до конца не понимал, почему эти двое так никогда и не могли определиться окончательно, кто сильнее. Вроде бы, Война от сражения становился лишь сильнее, но... было что-то в Громовержце, непонятное даже Всаднику. Впрочем. сейчас его задачей было не понимать. Посему Смерть уселся на обломок трона Сатаны, живописно лежавший посреди остатков зала- на остатки трона Люцифера даже он сесть не решился, в отличии от Войны и Донара, которые усердно избивали друг друга этим самым троном, что и привело к его преждевременной кончине - и вновь посмотрел на Тану и Валькирию. Взгляд Смерти не был тем, что могли выдерживать нормально даже архидемоны, ибо он был Смертью во всех смыслах этого слова. однако Брунн... та смотрела на него даже заинтересованно. И Смерть нашел этот интерес... достойным дальнейшего изучения в приватной обстановке, за длинным разговором, и прочая, и прочая. В конце концов, она была также связана со смертью, решала, чьи жизни стоит забрать, а чьи - нет... Ну, у всех вкусы свои, в конце концов. Встретив древком своей косы обеих великанов, которые, казалось, сейчас снесут Чёрный Дворец до основания, и отбросив их тем самым на другой конец зала (Тор и Война, впрочем, подумали, что это каждый из них ударил другого подлым образом, и продолжили битву с удвоенным ужесточением), Всадник еще раз обратился к девушкам:
- Я понимаю, приказывать вам я не имею права, Королева. Но убрались бы вы отсюда как можно скорее, вместе с Валькирией. Не стоит вам быть здесь, когда вернется ваш отец... который, кстати - тут Смерть слегка наклонил голову, и хмыкнул - вернется КУДА РАНЬШЕ, чем вы предполагали. Видимо, сердце отца чует неладное. Вам еще предстоит выяснить, что же это за душа такая. Ну, чего стоим, юные девочки? Шевелите ножками. - сделав некий подгоняемый жест рукой и цокнув языком пару раз, Смерть повернулся к двум воинам, которые были уже с переломами, в кровоподтёках, почти что без брони, но замечали лишь битву.
   Когда девушки удалились, подперев подбородок древком косы, Всадник принялся не без интереса наблюдать за происходящим, лишь лениво порой отмахиваясь от падающих на него сводов дворца, и уже понимал - ставки, что делали они с родственниками, никуда не годятся. Ибо вряд ли будет победитель. Да и вмешиваться ему сильно не хотелось. Наконец сидеть на том месте стало невозможным, ибо обзор заслоняли шестнадцать разрушенных колонн, поддерживающих верхние этажи, и Смерть перепрыгнул одним прыжком поле боя, плавно превращающееся в руины дворца, и уселся на место, где когда-то были троны правящей семьи. В конце концов, нету тронов - значит, не зазорно. Даже Дворца как такового уже нету. Но вот когда они оба схватились каждый за свое оружие, Смерть насторожился. Значит, оба уже слишком поглощены битвой. Надо было срочно что-то предпринять. Оказавшись в мгновение ока между сражающимися исполинами, Смерть только-только было собирался ударить их в сердце косой, как был отброшен на полсотни метров синхронным ударом обоих с ревом "не мешай!". Эта тактика не подходила. Надо было обратиться к другой, иначе эти двое разнесут здесь все, что осталось, а после - переметнутся к другим, еще целым - пока целым - местам Ада. Идея пришла как-то сама собой. И Смерть улыбнулся.

   Когда Люцифер прибыл домой, то не знал, как реагировать на произошедшее. Орать бесполезно. Плакать ранг не позволял. Стоять столбом - тоже. Ибо разрушенный в ноль дворец, Война, активно накачивающийся алкоголем с Громовержцем, злобно зыркающие друг на друга и бурчащие "я бы все равно тебя сделал, слабак", и сидящий рядом Смерть, притом - сидящий на молоте Донара и хозяйственно удерживающий меч Войны, как-то с ленцой поддерживающий беседу - не та картина, которую ожидает увидеть правитель, вернувшийся домой раньше срока. Правда, Смерть тотчас же направился к Люциферу, дабы объяснить (и, возможно, прикрыть кой-кого) происходящее, однако это лишь смягчило бы, но не уничтожило бы бурю праведной обиды Правителя Ада.
- Меня не было полдня.... Полдня.... - обречённо пробормотал Морнингстар, глядящий на всё это. И в голове у него начала вырисовываться картина.
- САТАНААААААААА!!!!.................

***

   Когда Хеймдалль переместил девушек прочь из Преисподней, перед ними открылся пейзаж тихой, заснеженной деревушки, расположившейся под кроной великого ясеня. Ну, допустим, такое могло быть и в Мидгарде. Но все здесь говорило, что это - вообще не какой-либо мир. И слова Валькирии подтвердили это.
- Мы сейчас во владениях Норн, Сатана - не глядя на девушку и направившись к трём хижинам (ну, небольшая была деревушка, что поделать) - лишь они могут дать ответ на то, что так скрывает Всеотец. Идем же, лучше нам не медлить. Ибо от дома твоего не останется даже камня на камне. Поверь, не пожелаешь ведать ты, что было в последний раз. когда эти двое в битве-то столкнулись. Если ты считаешь, что они с Микаэлем были бурей - знай, ты ошибаешься. Пусть и не особо сильно, однако все же. Идем, Дева Преисподней! Время ждать не будет!

Отредактировано Thor (2016-01-14 01:02:07)

- Чего.... Где я... Как я...
- Проклятые боги... с какого хрена мне.... Где... Куда...
   Похожие бормотания раздавались еще с две минуты, но наконец два воина соизволили открыть глаза, потрясти головой, прогоняя остатки вырубившего их начисто алкоголя, и осмотреть окружающую ситуацию. Как ни странно, они все еще были в Аду - это был факт. Но что было нетипичным - так это их конкретное текущее местонахождение. И как, сплюнув под ноги и матюкнувшись, изъявил Война, это был некоего рода карцер.То бишь - здесь, в этой комнате, было достаточно много удобств на вкус преисподней, были даже яства и немного выпивки. Но не было ни окон, ни дверей.
- ЗАМУРОВАЛИ, ДЕМОНЫ! - обиженный до всей глубины души, Ас что есть силы саданул кулаками по стене, и... никакого эффекта.
- Такие места специально построены для таких, как ты или я. Силой рук, ног, и головы их не возьмешь. Никакой силой. Сколь бы много ее в тебе не было - флегматично отозвался Всадник, развалившись поудобнее на диване. - Хоть расшибись в лепёшку, но ты не выйдешь отсюда, пока снаружи не откроют. Привыкай к лишению свободы, язычник.
- Сие... нечестно!... Хелевы... скоты! - бог уже, видимо, собирался разбить кулаки в кровь, однако эффект был все таким же - нулевым. Спустя полчаса сокрушительных ударов Тор понял - Война прав. И после лишь флегматично пожав плечами, развалился в кресле , пожевывая какой-то фрукт, да искоса глядя на дверь, словно бы что-то замышлял. Его мышцы еле заметно подрагивали, но это можно было бы списать на обычное утихание адреналина, или даже сонливое состояние, ибо Ас сидел так, не двигаясь, часами. Даже не отвечал Войне, будто бы и впрямь уснул. Так можно было бы подумать всем, кто не знал Громовержца. А кто знал, тот понимал - он концентрируется.

***

- Когда войдем - позволь мне лишь слово молвить, Сатана - остановившись возле одной из хижин, Брунн попридержала плечом Тану. - Поверь мне - здесь никому не стоит находиться долго, во владеньях Прошлого, Настоящего и Будущего. Может разум наизнанку вывернуть, притом - с последствиями для тела. А твои речи сподвигнут их на очень длинный монолог. Но главное - не удивляйся словм ихним... и понять не пытайся то, что тебе непонятно, Тана. Ибо не получится. - Завершив свое краткое напутствие, Вэл распахнула двери хижины, и вошла внутрь.
- Приветствую я вас, Сестры Три, временем повелевающие да Полотном бытия же управляющие! Урд, что Прошлым ведает, Верданди, Настоящего олицетворенье, да Скульд, Будущего мать, прибыли мы к вам...
- ... Из-за души одной, Валькирия...
- ... что забрана была, пусть и по праву...
- ... но неправомерно; Так истины же жаждет хозяйка души текущая?...
- ... Текущая ли? Прошлая, сестра... Или же будущая, зависит от решенья...
- ... Которое сделано уже, ужель забыла ты о нитях...
- ... Что выткала я, сестрица ненаглядная. Не ты.
- Но ты ли ткала оную, коль было сие в прошлом, о сестра?
- И все же, в настоящем обсуждаем мы сие, что плавно прошлым же становится, и будущее же затрагивает...
- ... то бишь, никто из нас правой не является, о сёстры. Впрочем, как всегда.
   И такой разговор между ними продолжался двадцать минут. Они даже не замечали двух девушек, словно бы их здесь и не было. Только поприветствовали, каждая по-своему. Притом Брунн, кажется, понимала каждое их слово верно. Ну, по-своему верно. не было у нее выражения ошарашенности и непонимания происходящего на лице. А вот Сатана, кому первичные проявления матери-природы не были впитаны с молоком матери и не были прямой частью ее наследия... тут уже был вопрос. Жестом сделав на всякий случай предупредительный жест Хеллстром "не перебивай, во имя Одина", Брунн продолжила дальше их слушать. Ибо разговор подходил к желанной им черте.
- ... Воин, что избрал послом был...
- ... Ради того, что давно было своим, но стало же ничейным внешне...
- ... Не ведавший, отчего, и зачем ему оружие-то поднимать...
- ... Но не сомневавшийся ни разу, из-за преданности-то семье своей...
- ... Нет, не та история же. сестры. Эту они знают, да Другая надобна....
- Ах да, точно, сестра дорогая! История о том, как двое заперты в стенах четырех, и как один вот-вот выберется из оных, воспользовавшись дарами матери своей и отца своего? Истинно, сие история о разр...
- Нет, сестрица, время для истории сей еще не наступило, слишком рано, Скульд. История, что надобна им, в прошлом же лежит. Урд, будь так добра, сестра...
   И старуха, откашлявшись, в свойственной Норнам манере перебивания. продолжения речи друг друга и загадок рассказала историю о некоем воине. Воин этот жил так давно, что стерлись записи о временах тех, и лишь в памяти некоторых еще живут они. И в те времена украл он у Всеотца...
- Погоди, сестрица, но тот Всеотец ведь жив еще! Как можно было у него украсть же что-то?
- Так не о том Всеотце я молвила Тот мёртв уже давно. Очень давно, сестра. И у него украл тот воин.
- У мертвого или живого?
- Уже у мертвого, но тогда - и мертвого, и живого в одночасье, Скульд.
- И что украл, сестрица?
- Знания. - Урд вздохнула, откашлявшись вновь, после чего взглянув уже не на сестёр, а на Сатану с Вэл, продолжила: 0- Знанья о мироустройстве. И о том, где расположены части Имира оставшиеся, что были для сотворенья мира взяты. Да. Брунн, это именно тот вор, о котором мыслишь ты, с ужасом в глазах твоих. Вор, прошедший мириады перерождений, что затерялся уж в тысячелетиях, и лишь недавно найден был. И который оступился в череде колеса Сансары - так ведь те наездники слоновые сие именуют, сестры? - дабы попасть в руки одной девы, что по неопытности не рассмотрела душу ближе.
- Но можно ли судить ее, сестра? Кто ж смотрит?
- Отец смотрит, о Верданди.
- Однако дочь - вовсе не отец, о Скульд.
- И тем не менее, сейчас же время самое для возвращения к другой истории-то, сестры...
- ... О да, сестрица, ты права! Но кто лучше оную поведает, кроме как они же сами, ставшие ее свидетелями...
- ... Да участниками, да!
- Тогда лучше поспешить, о сестры! Ведь история ждать их не будет вовсе!
- Истинно, о Скульд. Итак, надобно отправить их немедля на место событий, не так ли, сестры?
- Конечно, о Верданди. И еще... - тут все три Норны повернулись к Тане, и будто бы как одна, заговорили: - Дитя, отдай то, что твое и не твое. Иначе оно дом твой разрушит, вместе с тем, кто забрать сие пришел. А теперь - поспешите! не то пропустите историю, интересную весьма.
   И подняв руки кверху, Норны окутали двух девушек разноцветным сиянием, которое вскоре укрыло обеих, и исчезло. Как и сами девушки. Норны вернули их в преисподнюю.
- Кажется. забыли молвить им мы что-то...
- Нет. не забыли. Всего лишь умолчали.
- Правильно ли?...
- Стоило ли?...
- Разницы уж нет. Ибо всяко интересней плести нити, когда о них не ведают.

***

   Прибыв обратно в Ад, Брунн лишь выдохнула, слегка будучи обескураженной таким перемещением, и тотчас же схватила Тану за плечи, принявшись ее трясти, да упрашивать:
- Отдай, отдай нам душу эту, Сатана! Поверь, не стоит тебе держать ее в доме своем! Разрушительные лишь последствия ожидают вас тогда! Ибо она вскоре станет...
   И тут речь Брунн прервал грохот, сравнимый разве что с падением некоей Башни. Земля содрогнулась, и как будто бы определённый круг Ада перестал нормально работать, будучи разрушенным почти что на две третьих. Лицо Валькирии посерело, слегка вытянулось, и она вполголоса обречённо спросила:
- О, нет... Вы же его не заперли, правда, Сатана?...
   Но когда грохот повторился. Бруннхильда лишь вздохнула, отпустив Хеллстром, и констатировала факт:
- Нет. Заперли-таки. Ох, зря, Дева Преисподней, ох зря... Когда в Асгарде его запирали раз последний, пол-Асгарда заново отстраивать пришлось. Приношу заранее извиненья свои искренние за разрушенье дома твоего. Уверена, Всеотец возместит ущербы все.
   Раздался третий грохот, и Вэл совсем обречённо добавила:
- Или нет.

   Война даже не заметил, как Донар внезапно вскочил с места, и ринулся к стене, занося кулак. Он только-только собирался выдать насмешку о твердолобости и упрямости неких Асов, как тут бог, абсолютно не сдерживая себя в силе, саданул что есть мочи по стене. И стена треснула. Всадник лишь широко раскрыл глаза, не веря увиденному, однако Вингнир не остановился на достигнутом.
- Ёрд, мать земли любой, даже той, что в Аду находится, дай сил сыну своему! Открой в нем наследие свое!
   Впившись пальцами в стену почти у самого ее основания, бог издал утробный рёв, сопутствующий вздувшимися жилами на его коже, и... И Всадник в очередной раз понял: упрямство Асгарда в крови у его воинов, а тем более, принцев и вообще всей правящей верхушки. Они отрицали очевидное, если им оно не нравилось (а видит вселенная. им ОЧЕНЬ МНОГОЕ не нравилось), и не смотря на все правила, которые явственно доказывали, что что-то там невозможно, они нагибали это невозможное немыслимыми способами. Громовержец просто начал поднимать стены их места заключения. И вскоре был виден проход наружу, так как Тор держал все здание над своей головой.
- ВОТ ВАМ, ДЕМОНЫ! ПОЗНАЙТЕ СИЛУ ГРОМОВЕРЖЦА!
   И с этими словами с затянутых багровыми тучами небес Ада в здание ударил огромный столб молнии, как раз в тот момент, когда Донар попросту разорвал эти стены, все больше покрываясь электрическими разрядами, и становясь самой молнией. Война даже не хотел вмешиваться, ибо само зрелище захватывало Всадника. Тор самозабвенно и целеустремленно рушил круг Ада, в котором они находились. Да и теперь Смерть будет ему должен за проигранный спор. В кои-то веки, он выиграет у старшего брата, и его эмоции проступят даже за его надменную костяную маску. Это же так прекр...
   Но то, что дальше было, заставило всадника встать с дивана. И поучаствовать. Ибо Ас, в приступе обиды (его заперли! Посла Асгарда! Как они посмели, демоны!) начал колотить немедля прибывшую стражу, которой, видимо, не сказали, кто находится внутри. Демоны не испытывали особого рвения и восторга - суицидальными наклонностями никто из них-то не страдал - но приказ был приказ. Им просто не сообщили детали.. впрочем, такая ли это и новость в магических мирах и средь их правителей? Судя по всему, нет. И Война с упоением ринулся колотить демонов также. Попутно и самого Тора. впрочем. И вскоре такой клубок докатился до только-только начавшегося отстраиваться дворца.
   Наконец раскидав остатки демонов, и выставив ладонь перед уже разогревшимся Войной с непроницаемым hammer-face - тут-то Всадник понял, что товарищ не желает драться ради битвы, и как-то поскучнел, ведь его такой забавы лишили - вновь позвал Люцифера. Вместе с Таной. Требовать то, за чем он сюда пришел. И как только-только хозяин предстал пред светлые очи Аса, в затылок Войну с невероятной скоростью и силой ударил Мьёлльнир, как-то машинально прилетевший в вытянутую руку хозяина. Не то, чтобы Донар задумал такое... Но все же был приятно удивлен, когда Всадник, закатывая глаза, начал оседать на землю. Посмотрев на него с выражением лица "вот тебе, недоросль, знай, кто Атэц Мироздания", Ас слегка улыбнулся, и вновь с суровым лицом воителя-завоевателя повернулся к падшему Архангелу.
- Люцифер Морнингстар, я, Тор Одинсон, молвлю от имени Одина-Всеотца. Пришел сюда я, дабы душу, что нам принадлежит, забрать. И отказ - он будет неуместен. Иначе бы Вотан меня сюда не посылал.
   Князь лишь вздохнул, видя серьезность намерений Громовержца. Серьезности было хоть отбавляй. Отговорить его не удастся вообще никому. Сразиться с ним... Он только-только начал отстраивать свои владения, а этот варвар их вновь превратит в руины. Если после их сражения вообще какие-то руины останутся. К тому же, явно было видно, что Одинсон желает сражения. Так зачем ему его давать? Пойдем сложным путем. Будем задавать вопросы.
- А зачем она вам, Громовержец? - вкрадчиво спросил Люцифер. И тут же пожалел, ибо логики в ответе Тора не было. Ну, кроме скандинавской.
- А почем я ведаю. Один велел забрать - значит, она будет в Асгард возвращена!
   Вот он - верный сын, не задающий вопросы. Видимо, это и подумал Люцифер. Он сам не был таким. Его сын не был таким. Дочь - тем более такой не была. А он, как любой отец, так хотел послушных детей. У них в семье разве что Михаил отличался похожей чертой... видимо, посему они с Тором так долго, крепко и неразлучно дружили на протяжении эпох. И было бы, из-за чего враждовать-то, случай был же пустяковый, подумал Морнингстар. Однако сейчас было не до воспоминаний прошлого.
   Сейчас надо было не дать бешеному скандинаву разнести свой семейный уголок. Притом, что в его глазах читалось желание, прямо противоположное. И молот, искрящийся в его руке, был явным доказательством этого.

Процесс передачи души состоялся, драки не последовало (о, это раздосадованное лицо Громовержца!), и Бруннхильда, вежливо откланявшись и наскоро, но все же искренне извинившись за ... этого, чуть ли не вытолкала Тора прочь. Почему так - потому что Война уже крайне недвусмысленно сжимал кулаки, и Ас это заметил, отвечая тем же. Еще с полминуты - и веселье бы продолжилось. Если в случае с Михаилом все могло кончиться просто крайне нецензурным диалогом, то когда Одинсон виделся с Всадником Войны... Они просто не могли не сражаться. Даже когда не хотели. Складывалось такое чувство, что сама Природа требовала от них этих битв, и ни один не мог устоять и воспротивиться этому зову. Да никто, в общем-то, и не хотел особо. Так они бы и ушли из Ада, уже находясь возле его врат, как вдруг их нагнал один житель Преисподней. И ненавязчиво, но ощутимо так преградил Асу путь лезвием боевой косы.
   Посмотрев на оружие Смерти, Тор лишь большим пальцем отодвинул оное от своей груди, несмотря на усилия, с которыми Жнец держал оружие. Да, он не был Войной, чтобы соревноваться с Одинсоном в силе. Хотя, бог знал, что один точный удар - и победитель будет не тот, что с молотом. Хотя, чего Смерть не мог понять, так это почему Ас никогда не страшился его. Ведь все, абсолютно все его боялись, опасались или испытывали похожие чувства. А Тор смотрел на него, как на две вещи: первая - того, кто преградил ему путь, и лучше бы у него была на это причина, и вторая - того, кто просто должен быть во вселенной, чтобы сохранять баланс. Страха он не испытывал. Может, иногда - интерес к знаниям Всадника и беседе, но точно не страха. Пожалуй, он даже смотря ему в лицо не испугался бы, хотя чтобы не рушить устоявшиеся правила и свое мировоззрение, Смерть маски перед ним не снимал.
- Иди вперед - чуть ли не синхронно сказали Громовержец и Четвёртый Бруннхильде, но та лишь посмотрела на них взглядом "задолбали, мужики, указывать, что мне делать, надо - вытолкайте", и сложила руки на груди. Ас лишь пожал плечами, и флегматично так спросил, переваливаясь с ноги на ногу:
- Чего тебе, Четвёртый Всадник?
мерть же ответил тем, что вкратце рассказал Асу несколько вещей. Первая - он мудак, заносчивый варвар, любящий лишь битвы и выпивку. Тор выслушал это, как комплимент, даже голову почтительно склонил. Всадник вздохнул, и продолжил. Вторая - ему лучше не показываться в аду долгое время, а еще лучше - вообще без надобности не приходить. Тут уже Донар изогнул бровь. Мол, с чего бы это. И Смерть, конечно же, объяснил.
  Брунн, услышав объясненье, тотчас же довольно больно ударила Тора под рёбра, и быстренько на доступном ему языке брани высказала все то же, что первое высказал Всадник. Выслушав ее со стоическим терпением, Донар лишь поднял руку в жесте, просящим небольшого ожидания от Смерти, и направив на Брунн молот, бесцеремонно телепортировал ее вспышкой молнии в Асгард. А после - сел на землю, где стоял, и обхватил руками голову.
- Как мы могли?... Мы ведь не хотели этого... мы ведь...
- Да, вы "ведь". Вы только и делали, что упивались зову вашему. Конечно, все понимают, что вы устоять не в силах просто, особенно вы двое. Вас словно тянет один к одному, чтобы создавать разрушения. А если добавить к этому вашу натуру... - Смерть вздохнул, и сел в позе лотоса напротив, опершись на свою косу. - Но вы могли делать это в другом месте, идиот нордический! Почему ты думаешь, каждый раз, каждый раз я прячу своего брата подальше, как только ты появляешься в Аду?! Один раз мне даже пришлось выпустить несколько полков Гестапо и Анненербе, чтобы его чем-то занять, пока ты разгуливал в своей личностной экскурсии, вместо того, дабы сразу отправиться к Бегемоту! А души выпускать у нас запрещено! - выговорившись, Смерть выдохнул. и уже спокойным голосом продолжил: - ты ведь - кровь от крови самой Природы. Ты должен быть мудрее. Почему мудрости в тебе ровно столько, сколько в моем брате?
- Видать, Всеотцу нужен был не очень умный первенец. Почем я ведаю же. Ты ведь умней многих, и сам ответ ты ведаешь. - Ас все держал голову руками, осознавая, что они натворили. И до конца осознать не мог.
   Смерть еще поговорил с ним полчаса, однако вдруг Донар сорвался с места, быстренько попросил его подождать здесь же, и подняв Мьёлльнир, телепортировался в никуда. Признаться, грешным делом Смерть подумал, что это он так разговор закончил. Ибо иногда водились за Асом такие грешки. Но нет - спустя пару часов он объявился весь помятый, избитый, кое-где - со следами гигантских укусов какой-то ящерицы, шатающийся, и с какой-то палкой в руке. Палка, впрочем, все еще росла, хоть и крайне медленно. И со словами "вот, достал" грохнулся под ноги Всаднику.
   Смерть же с присущим ему спокойствием, нарушать который способны были лишь единицы, с трудом перевел Аса в сидячее положение, оперев его на ближайший валун, и деловито поинтересовался, что это за хреновину он притащил. И какого он в таком виде, его не было ведь полчаса. Да и кто мог его так отделать, собственно. И вообще. где его разум. И есть ли он вообще. На что Ас лишь поднес палку поближе к глазам Жнеца, и тот, раскрыв глаза пошире, заткнулся.
- Ты ведь знаешь - не согласится она. Ни за что. Слишком юная. и обиду не забудет. Так на кой ты зря все это делал?
- А ты не спрашивай - сплюнув кровь, откашлялся Донар. - И не рассказывай ей ни в коем случае. Просто возьми, и втайне закопай на месте том, где Сад ее был. Конечно, никогда он не вырастет таким, как прежде. Но то, что ветвь Иггдрасиля, забранная их Хельхейма, у его корней, способна дать земле сей, может сотворить сад, полный цветов, не алых вовсе. Это будет место. На Ад не похожее, и все же несущее в себе его суть. А Геката, думаю, промолчит, когда почует часть Мирового Ясеня. Она - мудрая дева.
- Так это Нидхёгг был, да?... - Выстроив логическую цепочку в голове, Смерть молча и крайне бережно забрал ветвь, всю перепачканную кровь Громовержца, тотчас же от греза подальше спрятав ее в собственном межпространственном кармане. - Слишком глупо. Даже для тебя. Ты мог Рагнарёк начать раньше времени, Донар.
- Да нет - сквозь кашель хмыкнул Ас: видимо, Змей Хеля прокусил ему лёгкие, и судя по крови, насквозь. - Нагельфар еще нескоро поплывет - я раз один случайно промахнулся. - В ответ на такое явное хамство даже к своей родной культуре Смерть лишь приложил ладонь к своей маске, покачав головой. Этот варвар был неисправим, и его методы оставляли желать лучшего. Но все же, его намерения не несли в себе зла практически никогда, и может поэтому его коса, даже направленная на Аса, будто бы противилась хозяину. Всадник думал, а в его ли праве будет вообще придти за ним в момент смерти бога, хотя бы в тот же Рагнарёк?  Ну это если он дотянет до оного, ибо фатализм Тора упрямо пытался опровергнуть пророчество, и умертвить Сына Одина куда раньше.
- В целом, предлагаю вот что - прервал размышления Четвёртого Одинсон, пытаясь встать. Встать не вышло, и бог попытался еще. Снова не вышло. Ну и Тор плюнул на эту затею. - Ветвь Иггдрасиля тебе я оставляю, Всадник. Поступишь ли по-моему ты, али выкинешь ее подальше - дело, которое лишь на совести твоей останется. И тебе решать. Ну а сейчас, во имя наших хороших отношений и жатвы постоянной, что тебе веками приносил я весьма часто - перенеси меня домой. Прямо в мой дворец. Ибо своими силами добраться сейчас не могу я, ну а Хеймдалль... ему не стоит видеть же меня сейчас. Ибо сразу догадается, чего я сотворил. Не стоит огорчать же Одина, тем более, опосля задания успешного...
   И тут задание о себе напомнило. Всклокоченная Бруннхильда, явившаяся в свете Бифрёста, с загривком трепыхающегося огромного барсука в руке, безнадёжно пытавшегося освободиться из хватки Валькирии, в подраной одежде и кое-где - с подпалинами, решительно направилась к собеседникам.
- Ты! Ты куда перенес меня, сын Одина?! Я полчаса из Садов Гайи, где чего только не водится, добиралась к Бифрёсту! Драконы! Чибисы! Тролли даже! Тролли, Донар, которые оказались похотливыми весьма! Ты специально, я ведаю сие, ибо не промахиваешься же никогда, стервец ты эдак...
   Но когда она увидела текущее состояние Аса, то сразу заткнулась. Барсук был выпущен из ее захвата, и побежал сразу просить защиты у Всадника. Смерть только удивленно раскрыл глаза: видимо, все, что родом из Асгарда, не понимает и не принимает сути Смерти. Или он был самым уравновешенным из всех троих. и животное чувствовало это. Машинально похлопав его по загривку, и повелев идти домой, Четвёртый перенес его обратно в сады Ёрд. Тор же повернув голову к Брунн, лишь флегматично сплюнул кровью:
- Чего тебе, Валькирия? Не видишь - почивать твой принц изволит.
   От такого хамского восприятия мира (а она-то знала, что он и вправду мир так воспринимает, не прикидывается), Вэл собиралась было раскрошить о его голову близлежащий валун. Впрочем, вполне вероятно, что Ас этого заслуживал. Однако Смерть лишь едва заметно покачал головой, и все желание у Брунн как-то исчезло. в двух словах он объяснил ей ситуацию, и у Девы Щита появилось желание забиться в угол в своем Валькириоре, и не выходить оттуда, упиваясь от непонимания, чем думает ее принц. Но заместо этого она лишь вздохнула, и помогла Смерти поднять громовержца,и спустя миг темноты, успокаивающей, манящей и призывающей остаться, уже укладывала его в его постель в Бильскринире. Всадник кивнул, и на прощание добавил:
- Я запомнил твой поступок, Ас. Твои приоритеты... не будут забыты. Мной. А моя память многого значит.
   И следом Смерть исчез так же тихо, стремительно и незаметно, как и появился.

***

   В ночи, когда большинство демонов спали (хотя, в Аду и дня особо-то не заметишь), на пустынных руинах Кровавого Сада были слышны лишь постукивания строителей, все чинивших и отстраивавших дворец. Внезапно из тени ближайшего валуна показался силуэт, завернутый в мантию, почти полностью скрывавшую владельца. Едва уловимым движением он что-то положил на землю, и оно исчезло в ней, будто бы в воде. И сразу же отпрянул, ибо земля беззвучно начала оживать.
   Первые побеги молодой травы, разрастающиеся вокруг, были предшественниками нескольким кустам, что начали прорастать из земли, которая больше напоминала почву другого мира. Однако формы растений все же порой попадались слегка гротескными, хотя нигде не было адской тематики. Ну, пока не было. Вот неподалеку земля будто бы начала проваливаться внутрь, в бездонную яму, и вскоре импровизированный колодец начала заполнять невесть откуда взявшаяся вода, чистотой исландских источников так контрастирующая с окружающей средой. Да, озеро в Аду, что не состоит хотя бы из магмы - это и впрямь смогло удивить пришедшего. Следом его взгляд приковало деревце, совсем еще молодой... ясень. наверное, ибо разобраться было сложно, на столько видов деревьев оно было похоже. Прорастая за считанные секунды, оно вскоре остановилось, и его листва удивительным образом начала показывать побеги яблок. Хотя. яблоней его ну никак не было назвать. Но больше всего незнакомец удивился тому, что явило собой сплетение причудливых лоз, растущих прямо из земли. Они росли и росли, переплетаясь между собой в немыслимом образе, который вскоре начал напоминать ему что-то. А спустя минуты две незнакомец понял - это фигура молодой девушки, сидящей на земле и с теплотой в глазах да полуулыбкой смотрящая на землю. Очень знакомая девушка. Слишком знакомая, если судить по окрасившимся в рыжий цвет побегам, изображавшим ее волосы. Смерть впервые за долгое время усмехнулся под своей маской. Он недооценил кровь Громовержца, которой была заляпана ветвь. Да и сам бог, скорей всего. не подозревал о таком эффекте.
- Да. Я истинно запомнил твой поступок, Бог Грома. - едва слышно прошептал Всадник, и исчез так же, как и появился. оставляя Сад расти уже медленнее, но все же - расти. Самому по себе. Как часть иного мира, светлого, незапятнанного тьмой Преисподней. В конце концов, ему еще предстояло придумать убедительное объяснение на пару с Гекатой для произошедшего. Или клятвенно заверить, что лично он не в курсе, хотя, ложь казалась далеко не самым убедительным вариантом. В конце концов, он всегда мог промолчать. И предоставить все объяснения Гекате. Она же женщина, в конце концов. Придумает варианты и получше.

   И когда в Аду наступило утро - точнее, когда большинство обитателей бодрствовали, правитель этого мира поначалу озадаченно взирал на случившееся за ночь, а после - слегка улыбнулся. Ничего не сказав, он тотчас же выстроил охрану вокруг Сада - мало ли, кому придется не по вкусу - а затем приказал возводить вокруг него скалы, скрывающие ото всех то, что находится за ними. Словно бы заповедник. Люцифер и сам не надеялся. что подобное возможно в Аду, но если такое вышло - что же. Значит, эти северяне и впрямь отрицают то, что им не нравится настолько, что оно как-то само собой происходит. Повернувшись к стоящему позади него Всаднику, он тихо спросил:
- Ты ведь знал, да?
- Да, мой повелитель.
- Она знает?
- Еще нет. Однако узнает, рано или поздно.
- Я не о том. Она знает, кто принес... эээ, семена?
- Нет. И вряд ли узнает.
- Если сама не захочет, впрочем. Но вряд ли захочет. Ты позаботился об этом?
- Да, мой повелитель. Однако вы же знаете ее. Если захочет - до всего докопается, в ущерб своему здоровью.
   Люцифер вздохнул, и замолчал, вынужденный согласиться с Всадником. Но в конце концов, дворец сам себя не отстроить. ДА и в Аду и так хватало дел, кроме как стоять и созерцать выросшее за ночь, и даже успевшее обзавестись собственной атмосферой. Прямо мирок внутри Преисподней, откровенно чихавший и положивший ветвь на то,где он находился, и то, что здесь, вообще-то, другие законы.
- Асы, чтоб они упились вусмерть. Пришли, развалили, упились, наследили. И так везде, где бы они ни появлялись - как-то даже тепло ругнулся Морнингстар, и направился к отстраивающимся руинам.