Первоначально мутация Хэнка проявлялась в необычном строении тела, в итоге все его физические параметры намного превосходили аналогичные у среднестатистического человека, а пальцы на его удлиненных конечностях были необычайно сильными и цепкими, что вместе со способностью одновременно хорошо владеть всеми своими конечностями позволяет ему карабкаться практически по любым поверхностям и etc. Так же он обладает крайне высоким уровнем интеллекта, хотя не известно является ли это напрямую следствием его мутации, по этому весьма эрудирован и имеет базовые представления практически в любой области науки, имеет Ph.D в области биохимии, биофизики, и выполняет роль медика для команды, хотя технически и не обладает медицинским образованием. Искушен в инженерии и электронике.

Однако в силу некоторых событий в течении его жизни его мутациями усилилась, в следствии чего его тело приобрело звероподобные черты, на руках отросли когти, физические характеристики возросли еще сильнее, он приобрел способность к регенерации, все его органы чувств обострились, он покрылся милой синей шерстью, однако трансформация наделила его второй, "звериной" сущностью, которой иногда удается взять контроль над его телом.

Превосходные физические характеристики, когти и долгие тренировки сделали его превосходным бойцом ближнего боя.

Черный пояс по занудству, мастерски владеет фразами:»Ну я же говорил» и «ну а хрен ли теперь толку?»

Родился в 1940 году в США в городке Dundee(Данди) штат Иллинойс, в семье Нортона и Эдны МакКой. Обладая высоким уровнем интеллекта Хэнк весьма преуспевал в учебе в детстве и подростковом возрасте, однако поскольку его мутация проявлялась внешне, то это привело к возникновению некоторого "недопонимания", аналогичного "недопониманию" между Галилеем и Папой Римским, между ним и обществом, по этому он с радостью принимает предложение от Ч.Ксавьера и поступает в его "Школу для одаренных подростков" и в итоге оказывается в команде людей-икс.

Хэнк покидает школу и команду незадолго после своего двадцатилетия и занимает пост исследователя в Brand Corporation, и занимаясь исследованиями генетической основы феномена "мутантов" ему удается обнаружить вещество позволяющее усиливать эффекты мутации, Brand Corporation предпринимает попытку завладеть его исследованием с намерениями далекими от альтруистических, и Хэнк, вынужденный противостоять этим попыткам, вводит себе данный экстракт с целью изменить и замаскировать свое обличье во время этого, в следствии он приобретает своей звериный облик. Несмотря на то, что ему удается предотвратить попадание своих разработок не в те руки, он не успевает обратить процесс трансформации и оказывается запертым в своей новой форме. В итоге он возвращается в команду людей-икс и в "Школу для одаренных подростков" где занимает должность преподавателя и политического активиста для них пополам со спасением мира конечно.

Характер.
спокойный, занудный, трансгуманист, котик, вероятно любит коробки и может быть даже играет по ночам с клубком(под одеялом пока никто не видит). Плохо ладит с людьми, профессионально косплеит Пикарда, считает губки вершиной эволюции, мечтает завести тарантула и двух рабов и вообще большой и страшный.

Праздник летнего солнцестояния в том или ином виде существовал во множестве мировых культур и очень давно, по всей Европе в приуроченную дату пылали костры задолго до прихода Христианства, которое лишь потом попыталось узурпировать его, наложив сверху празднование по случаю рождения одной из важных фигур своего иррационального, не подкрепленного практически никакими доказательствами учения. Точно такую же штуку они, впрочем, проделали и с зимнем солнцестоянием, так что было бы чему удивляться. Не можешь победить — возглавь. Тем не менее это этого момента это был вполне себе веселый праздник (не для всех правда), сопряженный с различными непотребствами и прочим угаром. Де факто он был настолько не плох, что даже Хэнк был готов порадоваться его приходу, совсем по другой, впрочем, причине.

Обычная температура в штате Нью-Йорк в июне-июле зачастую превышает двадцать пять градусов по шкале Цельсия, так что Хэнк с надеждой смотрел бы в будущее, в котором день наконец начнет уменьшаться, ночи станут длиннее, а зима ближе. Хэнк смотрел бы, однако каждый раз въезжая двери в лето он лицезрел фразу, что неумолимо гласила «Desine sperare qui hic intras» и надежду приходилось оставлять снаружи. Но не смотря на то, что предстояло пережить еще июль и август, Хэнк радовался любым признакам окончания этого ада, впрочем поскольку жечь людей на кострах теперь было запрещено, то праздновать это он предпочитал в одиночестве. Unite Separately In Your Own Homes как говориться. Ужасающе долгий день за окном шел наконец на спад, но радости в этом было не так уж и много. Хэнк рухнул головой в раковину и открыл кран, холодная вода потекла по затылку, намочив шерсть (когда она высохнет, это будет безумно сложно расчесать, но думать об этом сейчас не хотелось) и принеся с собой некоторое облегчение, хотелось пообещать себе, что уж в следующем году (если ты конечно переживешь этот, старая ты кошатина) ты точно поедешь на лето в Антарктиду окольцовывать пингвинов, даже если на институт будет падать метеорит, а под ним будут открываться врата ада одновременно. Впрочем, обычно все эти мечты развеивались, как светлые мечты портовой куртизанки о честной и счастливой жизни, и приходилось или спасать мир, или просто идти на работу как обычный взрослый ответственный человек. Вообще Хэнк иногда подумывал, что стоило бы прикинуться сумасшедшим, и начать вести себя совсем как котик, ну упекли бы его в дурку а там глядишь кормят по расписанию, у плана правда было слабое место, а именно Чарли, который залез бы ему в голову, а потом долго смотрел бы на него взглядом Джимми Уэлса, это был бы подлый и бесчеловечный, но увы весьма действенный прием. Да и в любом случае вскоре случалось что-нибудь этакое и приходилось, оторвав руку от лица, разгребать и разгребать. Некоторые люди считали мутантов чем-то вроде пришельцев, но по мнению Хэнка разницы не было никакой, и те, и другие зачастую не могли справиться даже с уравновеской центрифуги. Время на страдания однако истекло, и приходилось смириться с необходимостью доставать голову из раковины и возвращаться в этот жестокий-жестокий мир. В то время как его коллеги по преподавательской работе могли летом несколько расслабиться и с ностальгией вспомнить своих студентов, которых они больше никогда не увидят, но которые конечно же остались в их сердцах(и в печенках), Хэнк не мог. Многие его студенты оставались с ним навсегда, выростая, но, что характерно, совершенно не изменяясь. Хотя нет, вру, изменялись. В сторону повышения разрушительности.

Ночь, впрочем, успела уже наступить к тому моменту, когда он смог перейти если и не в разряд совсем живых, то хотя бы в категорию «не совсем мертвых» и можно было заняться какими-нибудь полезными вещами. Составить там учебный план(в который все равно никто никогда не исполняет), заплатить налоги, ответить на пару чисто бюрократических запросов, клонировать Логана(впрочем у этого плана было два минуса, во-первых он с этим уже опоздал, а во-вторых второго Логана он пожалуй бы не пережил), построить вокруг института стену с колючей проволокой... Хэнк помотал головой, пытаясь вернуться в реальный мир, и вернулся к более приземленным вещам.

Уже через пятнадцать минут ему безумно захотелось спасать мир, кпд ровно такой же, но всегда есть шанс, что тебя наконец убьет.