Часы «Таймекс» 1944 года выпуска монотонно твердили «тик-так». Праздничная иллюминация в разнобой подмигивала, должно быть, тысячами километров всевозможных гирлянд. В такие дни Нью-Йорк рождал странноватые, ирреальные ассоциации: он напоминал агенту Коулсону электрический торт — был феноменально привлекателен и совершенно неудобоварим. Директор Коулсон поднял воротник пальто. Рождественский сочельник даже в самом закоренелом цинике воскрешал веру хотя бы в маленькие, хотя бы в бытовые, но все-таки чудеса. Циником агент Фил Коулсон не был никогда. Да и не мог быть. «Тик-так», монотонно твердили часы «Таймекс» 1944 года выпуска. Световое загрязнение исключало возможность насладиться звездами — побочный эффект стремительного прогресса цивилизации. Ничего страшного, решил Фил, почти не жаль. Целеустремленно и решительно, демонстрируя все оттенки рождественского настроения, куда ни глянь спешили сотни и тысячи городских жителей, сотни и тысячи подсвеченных праздничной иллюминацией лиц: мужские, женские; подростки, взрослые, дети и старики, одинаково сосредоточенные. Традиция, улыбнулся про себя Фил. У рождественских приготовлений свой темп и свой неповторимый ритм. Рождественский сочельник — время спешки, по-прежнему улыбался Фил. И действительно. Нет подарка прекраснее, чем тот, который ты в самый последний момент, а все-таки не забыл купить.
«Тик-так», тикали часы 1944 года выпуска. Близился момент Икс. Несмотря на завидные успехи в области тайм-менеджмента, рождественские подарки Директор Коулсон выбирал долго, скрупулезно и, если так можно выразиться, с оглядкой на будущее. В конце концов, давно определил для себя Фил, рождественский подарок — это не столько средство выражения причастности к чужой судьбе, сколько шанс проявить неравнодушие к личности, которой ты не просто симпатизируешь, но которую со всеми достоинствами и недостатками, понял, принял и вписал в число активных соавторов уже собственной судьбы. Подарок должен быть осмысленным, давно определил для себя Фил. Последними в личном списке Санты Директора Коулсона значились доктор Брюс Беннер и агент Ска... Дейзи Джонсон. К слову сказать, доктора Беннера Коулсон пригласил отпраздновать Рождество в компании агентов Щ.И.Т., однако до сих пор не был уверен, принял ли тот приглашение. Агенту Джонсон, вновь улыбнулся Фил, Директор припас в подарок нечто невероятное... Прижатый к груди пакет с подарками, казалось, весил пару десятков тонн.
— О, Иисусе! — вскрикнула неподалеку какая-то женщина. Коулсон обернулся на крик.
«Тик-так», твердили часы 1944 года выпуска.
К сожалению, в бесконечный раз констатировал Фил, у Нью-Йорка вне зависимости от сезона года имелись собственные планы на чужой темп жизни и, стоит добавить, — на сердечный ритм. «Тук-тук», участился пульс. Директор Коулсон выдохнул. Как выяснилось, эпицентром событий оказался молодой человек — по всей видимости шейпшифтер, вероятно, не менее одаренный, чем старая знакомка Рэйвен Даркхолм.
— Разойдитесь, пожалуйста, — мягко, но в то же время настойчиво велел Директор Коулсон, пробираясь сквозь редкую и все же толпу.
«Удостоверение... удостоверение, — перебирал в уме Фил, — что я взял с собой сегодня? А! Какая разница!», — плюнул в сердцах Коулсон, доставая из кармана подтверждение того, что он сотрудник...
— УБН, Управление по борьбе с наркотиками, — облегченно вздыхая, продолжил Директор. — Неприятно констатировать, господа, вы стали свидетелями последствий бесконтрольного употребления новейшего синтетического наркотика... метамфгероин. А теперь, будьте любезны, не мешайте. Спасибо, благодарю, — улыбнулся Директор Коулсон, переводя взгляд на молодого человека. Откровенно сказать, о блуждающем по улицам Нью-Йорка новоявленном шейпшифтере он кое-что слышал. — Похоже, вам сегодня везет. Я помогу.
Разумеется, поможет. Фил Коулсон не обладал экстрасенсорными способностями, а вот точную дату конца мироздания знал — конец света наступит ровно в тот миг, когда люди перестанут верить в чудеса, абсолютно обязательные под Рождество.
По счастью, хотя бы одно чудо Директор Коулсон совершить мог. Без помощи Санта-Клауса.
— Поверьте мне, ничего дурного с вами не произошло.
