Отсутствие полевых приключений вовсе не означало отсутствие приключений в среде обитания лабораторных крыс. Нет, это не особо мудрёная метафора, должная обозначить пару незаурядных ученых. Дело было в самых настоящих крысах. Одна из них сейчас поскребывала по стеклянным стенкам своего жилища бионическим протезом из особого облегченного титанового сплава. Ювелирная работа по выведению нервов к микроскопическим электродам заняла немало времени, но была завершена с первой попытки. Результат стоил каждой попытки и каждой унции затраченных ресурсов. И хотя поначалу Румпель – крыс, перенесший множество приключений, включая инъекцию, спасшую в итоге жизнь как ему самому, так и Джемме – искусственной лапой был не очень доволен, отгрызть ее не пытался. И на этом спасибо.
Кстати, к травме животного доктор Симмонс никакого отношения не имела. Просто при последнем переезде сотрудники лаборатории неплотно закрыли бокс с крысами. Все же Фитц недаром когда-то назвал их всех идиотами.
Крошечный протез, разумеется, был не первым и не последним опытным образцом. Румпельштильцкену предстояло первому проверить на своем тельце совместимость живых тканей с модифицированным сплавом. Легкость без урона прочности, гибкость без угрозы превратить конечность в шестую модель iPhone, опрометчиво забытую в заднем кармане брюк – такова была цель. Несмотря на уверения Фитца в его безопасности, Джемма не была уверена на все сто процентов. Так что образец размером с человеческую ладонь тщательно скрывался ото всех агентов, в особенности – от директора Коулсона, для которого и был предназначен.
- Было бы прекрасно заполучить тот, что печатает кожный покров… - рассеянно отозвалась Симмонс, подытоживая очередной отчет о жизнедеятельности крысы. Пока график, раскрывшийся на ее планшете, выглядел более чем многообещающе. Но крысы недостаточно активно используют пальцы, к тому же у них отсутствует digitus primus manus, играющий особую роль в жизни любого человека. И большинства приматов.
Докатились. Впервые в жизни не Фитц, а Симмонс сожалела об отсутствии под рукой обезьяны. Да, в последнее время они с Фитцем гораздо чаще соглашались друг с другом, нежели раньше. Но чтобы по таким вопросам?
Впрочем, данная мысль не успела встревожить биохимика до той степени, когда ей стоит поделиться с Фитцем – и появление Коулсона спасло ситуацию.
- Думаю, что его настроение обязательно улучшится, когда он получит наш рождественский подарок. – Джемма многозначительно выделила голосом это самое «подарок» и добавила – С лазером в пальце.
Но оглашенные на всеобщем собрании планы стерли до последней капли желание улыбаться и шутить над чем-либо. Одно только сочетание слов «Уорд», «нужен» и «сделка» никогда не должно было встречаться в одной связной речи. Особенно речи директора Щ.И.Т. И в частности – конкретно этого директора.
Реакция Фитца моментальна. Джемма вздрагивает от звука его голоса. Громко и так убедительно. Но она знает, как ему больно. Им всем.
- Что же мы можем предложить ему взамен на... сотрудничество?
Ладонь девушки легла успокаивающим жестом на плечо Фитца. Ее собственный голос звучит рационально и ровно. Но это не означало, что она забыла. Никогда она не забудет ни минуты из проведенных у постели Фитца, когда не было уверенности в том, что он выйдет из комы. Не забудет ни дня из тех, что провела в ГИДРЕ, пытаясь избавить Фитца от своего присутствия, лишь ухудшавшего его состояние. Ни один снимок поврежденного кислородным голоданием головного мозга, ни единой заминки, когда гениальный физик путался в объяснениях на уровне школьного учителя.
Но если время, проведенное за вратами монолита, и научило ее чему-то, то это было терпение.
Уорд заплатит за все. В ту самую секунду, когда острая необходимость в его участии отпадет.
А пока нужно затаиться для того, чтобы враг не догадался, что добыча сама охотится на него. Именно эта тактика спасла ее от голодной смерти на безжизненной планете.
Иногда Джемма сама пугалась изменений, произошедших с ней. Порой ей казалось, что прежняя она возвращается - во многом благодаря Фитцу. Но пережитый опыт как заживший рубец - ты всегда можешь найти его. Главное знать, где искать.

В мыслях Джеммы сумбур, но на лице застыла вежливо-равнодушная маска. Она молча слушает разгоревшийся в кабинете спор, но ясно становится лишь одно – любые возражения, даже самые логичные и верные, не будут приняты во внимание директором. Симмонс сразу поняла это – по напряжению мышц вокруг глаз, по узкой полоске рта, по тому, как Коулсон складывал руки в замок, будто забывая на мгновение о несовершенности протеза. Не нужны были даже резкие слова, должные пресечь неповиновение агентов. Их положение действительно было отчаянным, раз придется прибегнуть к столь крайним мерам.
Реакция Фитца совершенно естественна, разве можно обвинять его? Уорд причинил ему не только моральный, но и физический ущерб, выбросив за борт самолета. Утрата способности мыслить была для Лео чем-то более страшным, нежели любой телесный недуг.
Разве можно обвинять Дейзи, связь которой с Уордом была, как выяснилось, еще более тесной, чем у остальных членов команды? Он ведь не только был ее наставником, было нечто большее между этими двумя. Как-то по особенному – в своем собственном извращенном сознании – относился к ней предатель.
Разве можно обвинять саму Джемму за одно-единственное желание: чтобы Уорд попросту исчез с лица Земли. Чтобы больше не слышать его имени, упоминаний о нем – и уж тем более не опасаться того, что эта сволочь вьется где-то неподалеку. Он ведь всегда был опасен – как животное, вроде бы прирученное, но все же дикое и своенравное.
Раз попробовавшие человеческой крови дикие животные подлежат уничтожению. Простая этология, ничего личного.
- Мы можем запустить отслеживание звуковых волн, совпадающих с голосом… Уорда. – Она заминается на этом слове – именно слове. - По-моему, доступ к нужным спутникам у нас уже есть, необходимо только подключиться и запустить мониторинг. При четких исходных данных есть вероятность получить результат даже при попытках изменить голос.
Внешность. Голос. Ключевые слова. Этими способами поиска владеет любая спецслужба, хотя не каждая из них обладает таким высокотехнологичным оборудованием, которое было в распоряжении агентов Щ.И.Т.а. Предложение Дейзи немного удивляет Джемму, но оно совершенно подходит к случаю. Черный день наступил, агенты – доставайте все ваши скелеты, если они сумеют помочь в поисках иголки в стоге сена.
Фитц вдруг предлагает совершенно невероятный вариант и Джемма по старой привычке закатывает глаза. О, Фитц! Странно, что он не предложил отправить на поиски объекта краснохвостого капуцина. Разумеется, теперь ведь у него новая страсть – ИИ Джарвис.
- Если Уорд согласится на предложение Щ.И.Т.а, каким бы оно ни было… - дождавшись временного успокоения агентов, Симмонс поежилась под пристальным взглядом Директора Коулсона. – Вы собираетесь позволить ему уйти?

Фитц скрипит зубами, отводит взгляд и не отвечает. Филипп Коулсон – чертов упрямец! В этом и есть весь Директор – если принял решение и мысленно смирился с последствиями, то от своего выбора уже не откажется. Какую бы цену не пришлось заплатить – нет, не откажется. Леопольд чувствует бурлящую в нем ярость. Если она столь сильна сейчас, то что же он почувствует, когда встретится лицом к лицу с Уордом? Перед глазами всплывает истыканный дротиками рисунок лица Гранта, который Фитц набросал от руки в то смутное время, когда его мозг отказывал работать должным образом из-за мерзкого поступка Уорда, а Джемма была вынуждена работать на ГИДРу, покинув Фитца и так безосновательно подвергая себя опасности. А ведь тот искромсанный лист бумаги все еще висит с внутренней стороны двери его комнаты и, если присмотреться, можно разобрать кривые черты лица Уорда.
Определенно, изранить настоящее лицо Уорда дротиками – хорошее решение, но облечения не принесет. И если Фил Коулсон всерьез полагает, что Леопольд сможет держать себя в руках и сохранять невозмутимое лицо рядом с предателем, то он очень сильно заблуждается в своих предпосылках. Фитц не намерен сдерживать свою ярость. Ни сейчас, ни потом. Леопольд не мог думать ни о набирающей силу и власть ГИДРе, ни об опасности, грозящей миру, ни о чем ином, кроме как о том факте, что Директор доставит Гранта Уорда на блюдечке с синей каемочкой. Ладони сами с собой сжимаются в кулаки. Хочется этими самыми ладонями причинить боль Уорду. Хочется до безумия, до потемнения и появления ярких звезд перед глазами. Это важно – чувствовать, что именно Лео голыми руками доставит боль тому, кто ее заслуживает.
– Да неужели! – снова яростно шипит Фитц. – Я слышал, вы минуту назад сказали, я цитирую: «Я согласен на все. Нужно перевернуть мир? Я согласен». Или мне послышалось, Директор?
Фитц искренне не понимает и противоречивости, и упрямства и бескомпромиссности. Или все дело в том, что между Коулсоном и Старком пробежала черная кошка? Правды не знает никто. Искусственный интеллект, именуемый ДЖАРВИСом, мог помочь во многом. Ладно же, в конце концов, никто не может запретить Леопольду проявить, так сказать, инициативу. А если он действительно почувствует угрозу, направленную на него, Джемму или кого бы то ни было еще, он, не задумываясь, будет использовать любые средства для достижения цели, даже если они пойдут вразрез с мнением Директора. Его брали в Щ.И.Т. не только слепо подчиняться приказам, но и анализировать, думать и принимать решения, не так ли?
Задавая вопрос о гарантиях Фитц и не надеялся получить какой-либо осмысленный ответ, отличный от того, который предоставил Коулсон. Речь действительно шла о Гранте Уорде, какие к черту гарантии можно ожидать? Директор, вероятно, сошел с ума, иного варианта у Фитца просто не было. В любом случае, у них всех выбора не было. Выбора Коулсон не оставил. Смириться, просто смириться. И в случае Леопольда – выжидать.
Кстати об этом.
– И когда, позвольте спросить, Директор, произойдет столь счастливое воссоединение… семьи? – он даже не пытается замаскировать язвительность в своем голосе. Не то, чтобы Фитц торопится увидеть Уорда здесь и сейчас, но и оттягивать встречу смысла не имеет. Если все решено, то ожидание только подстегнет к жестокости. Ожидание Фитц не любил.

Фитц поднимает руки вверх, опустив глаза в стол и всем своим видом показывая, что сдается и принимает позицию оппонента. Если Фил Коулсон что-то вбил себе в голову, переубедить его невозможно. Не-воз-мож-но. Леопольд решает более не участвовать в дискуссии. Определенные выводы он уже сделал. Определенные решения уже принял. Его принятое и утвержденное самим собой мнение точно так же мало что способно поколебать. Но об этом знать Директору совсем не обязательно.
Вот только промолчать не получается.
– Нет, – голос Фитца в наступившей тишине звучит слишком громко. – За всех я отвечать не буду, хотя и считаю, что все присутствующие меня поддержат, но за себя скажу: оставаться в тени, если дело касается Гранта Уорда, я не намерен, – его голос звучит жестко и убедительно. – И если задуманный план потерпит фиаско, то ко дну вы, Директор, один не пойдете. Это мое решение.
Фитц шумно выдыхает, переводя дыхание. И с вызовом смотрит на Фила Коулсона:
«Не нужно переубеждать. Мы – команда».
Директор должен понять. Фитц готов если не на все, то на очень многое, чтобы самолично достать предателя из-под земли. Потому что он задолжал. А быть обязанным Леопольд Фитц не любит.
Леопольд дергается от произнесенного Коулсоном его имени и во второй раз поднимает руки вверх:
– Я услышал, – подытоживает агент, снова отводя взгляд. Отчего врать Филу Коулсону, смотря прямо в его глаза, оказывается совершенно точно невозможно. А внутри клокочет злость. Крест на их с Симмонс карьере? Серьезно? А то, что действия Уорда чуть не поставили крест – причем в самом прямом смысле этого выражение – на их жизнях, ничего не значит? Фитц готов рискнуть. Даже ценой собственной карьеры. И он уверен, что Джемма поддержит его в этом. А иначе просто быть не может.
Внешне Леопольд остается невозмутим.
– Нет, – во второй раз тишину разрубает громкий голос Леопольда. Впрочем, пояснять он более не намерен. Как бы там ни было, а удар принимать на себя Коулсон в одиночку не будет. Леопольд как никто иной точно так же заинтересован в том, чтобы «идея выгорела». Разве это так сложно понять и принять? Признаться, руки уже начинали чесаться от желания начать что-то делать. Коулсон прав – делу ерничанием не помочь.
Леопольд первым поднимается с кресла.
– Приказ ясен, Директор, – спокойно резюмирует Фитц. – Я дам знать, как будут хотя бы какие-то определенные результаты.

***
Первые полчаса Фитц настраивает программы на соответствующие поисковые маски, собирая базу данных из новостей за последние несколько месяцев. Затем находит запись с голосом Уорда, вырезает небольшой отрывок, очищает от посторонних шумов и загружает в «паука-шпиона», отправляя его в сравнительный анализ по всем записям телефонных разговоров за последние пару дней, используя все доступные для его взора базы данных. О недоступных он подумает позднее. Еще некоторое время уходит на то, чтобы начать работу по поиску согласно фотографии. Фитц выбирает нейронную сеть, построенную на многослойном перцептроне, которая позволяет отработать поданное на вход изображение в соответствии с предварительным обучением сети. И начинает обучать сеть в вопросах сохранения некоторой устойчивости к изменениям масштаба относительно оригинального изображения, смещениям и смазываниям, поворотам, смене ракурса и иным искажениям. На это уходит больше времени, нежели на то было запланировано.
В какой-то момент Фитц ощущает, как его легко трогают за плечо. Фитц отрывается от экрана, жмурится и слегка трясет головой.
– Результатов нет. Хорошо запрятался, гад, – зло констатирует Леопольд.

Отредактировано Leopold Fitz (2016-02-01 09:12:42)