Так сложилось, что Хеллстром не была против добрых дел, как класса. В отличие от большинства старых демонов, закостеневших в правилах, которые они по большей части себе сами же и придумали, суккуб в результате длительных рассуждений пришла к выводу, что суть всего их существования вовсе не в том, чтобы творить зло - с этим все смертные справлялись и сами, причём порой настолько виртуозно, что Аду оставалось только подбирать свою челюсть с пола, наблюдая за происходящим. Когда у людей появлялись возможности, они начинали их использовать в меру своих талантов и моральных качеств; и чем больше было возможностей, тем больше странных результатов порой изобретало человечество, выкапывая их из загашников своей богатейшей фантазии. Сатана, из врождённого любопытства с интересом наблюдавшая за окрестными мирами, никогда не была против посмотреть, что будет, если иногда им помогать, не влияя при этом особо на ход истории. Ей не мешали: личностей с тенденцией к очень болезненному самоубийству даже в Преисподней было достаточно ограниченное количество, а Люцифер, единственный, кто мог при необходимости вставить дочь в рамки, в глубине души относился к её загадочному стремлению совершать поступки не по их моральной оценке, а по необходимости с некоторым одобрением.

Именно этой странностью в мировоззрении тёмной королевы объяснялся тот факт, что она, померцав несколько секунд бесплотным туманом, возникла из ничего на пустом диване в комнате на одном из верхних этажей Башни, закинув одну безупречную ногу на другую. Сама она бы предпочла ЩИТ, конечно, но у них сейчас опять всё было как-то сложно, Коулсону и Хилл было совершенно не до общения с Адом, поэтому осчастливить цивилизованное человечество демон решила чуть более длительным путём. Мстители про неё однозначно догадывались, потому как за время своих довольно смутных отношений с Тором, в которых Хеллстром с истинно женской непосредственностью занималась преимущественно тем, что личностными драмами выносила богу мозг, а он это зачем-то терпел, иногда сочувственно поглаживая девушку по плечу, она успела засветиться перед командой не единожды, причём зачастую - весьма эффектно. До близкого знакомства с героями у неё как-то не дошло, но, прямо сказать, Тана и не стремилась: у неё было множество других проблем, которые надо было успевать отрегулировать до того, как они эволюционировали в полную жопу.
Суть действа, в общем-то, была проста. Несколько дней назад голодная и очень злая демоница, которую выдернули с заслуженного отдыха в её покоях, хрупкими женскими руками передушила в порыве любви целый выводок глубоко религиозных исламских террористов, умудрившихся где-то в арабских пустынях откопать Печать Страха, традиционно считавшуюся почившей в бозе. Артефакт она сломала и с глубоким моральным удовлетворением развеяла его остатки по ветру, трупы сожгла на радость ошивавшемуся поблизости второму Всаднику, который разжиганием вооружённых конфликтов разной степени запущенности традиционно убивал время в ожидании Апокалипсиса, а вот что делать с техникой - оставалось загадкой. Война предложил сжечь и её тоже, потому что в Преисподней электричества не провели, но было жалко; люди, можно сказать, старались, спутники подключали, сети тянули, планы по захвату миру строили - а тут "сжечь". Как-то неуважительно к чужому труду выходило. Некоторое время безразлично потыкав палочкой в походный ноутбук, эдакий прорезиненный ящик килограмм в десять весом, рыжая цокнула язычком и, решительно захлопнув крышку, стала собирать в откопанный здесь же вещь-мешок пыльного жёлтого цвета остатки технического прогресса.
Про себя она уже решила, кому их вручит в качестве жеста доброй воли. Донар про Старка упоминал немного, но достаточно для того, чтобы Сатана про него вообще вспомнила, связав между собой "Старк Индастриз", инновационные технологии и лично ей совершенно ненужные компьютеры с потенциально очень ценной информацией. Но это было не сегодня - сегодня королеве срочно требовалось восстановить кислотно-щелочной баланс души после общения с идиотами, и сделать это можно было только двумя путями. Так как первый в силу отсутствия Михаила поблизости - они уже разговаривали, но теперь архангела в срочном порядке присыпало Божьей волей, и ему было хронически некогда - оказался недоступен, девушка упорхнула в сторону магазинов. Увлекательный процесс покупки красивого кружевного белья восстанавливал добродетель куда лучше алкоголя.

Рюкзак рыжая поставила себе в ноги, задумчиво стукнула каблуком изящного сапога о пол и стала глубокомысленно смотреть в потолок. О своих визитах она предпочитала не уведомлять, потому что коронную фразу "позвольте представиться, королева Ада, Сатана Хеллстром, очень приятно" было куда выгоднее произносить при личной встрече с демонстрацией полагающихся регалий вроде крыльев и короны, потому как в противном случае смертные не особо-то верили в серьёзность подобных заявлений. Хеллстром их, в прочем, не винила. Средневековье давно прошло, и время, когда именем дьявола можно было поднять на уши весь город, кануло в Лету, уступив место увлекательным научным изысканиям и распродажам. Опять же, суккуб была абсолютно уверена, что её появление посреди Башни не осталось незамеченным, так что оставалось только терпеливо ждать.
Это она умела в совершенстве.

Промежуток между тем, как рыжая вышагнула из ничего посреди этажа и тем, как к ней обратился приятный вежливый голос, занял примерно шесть секунд. Хороший результат - такая расторопность существенно экономит время. Медленно моргнув, чтобы вывести глаза из того состояния, в котором они могли видеть дальше границ реального, но при этом не могли заметить происходящее в полу-метре, Тана плавно повела идеальными плечами и осмотрелась вокруг. Никого не было, видимого ли или нет.
Занятно; но выбить почву из-под ног суккуба было очень сложно. Никого нет рядом - это ещё, как показывала практика, не диагноз, потому что это никого нет здесь, а где-то дальше - есть. Не обладая в общей своей массе возможностью мгновенно оказываться там, где они хотели, смертные по всем окрестным цивилизациям на три сотни звездных систем изобрели много, очень много того, что скрадывало этот и без того не существенный недостаток их сил.

- Сатана Хеллстром, дочь Люцифера Утренней Звезды, королева Ада всего, - меланхолично ответила девушка, и в глазах её не было ни тени иронии: попробуй тут язвить, когда это ещё только очень скромный и обрезанный вариант титула, который для убедительности приходится зачитывать тем смертным, если они вдруг пережили демонстрирование истинного вида и не утратили при этом здравый смысл. - Как Вы понимаете, на встречи со мной обычно не торопятся и вообще всеми силами предпочитают их избегать, так что приходится заходить без предупреждения - чтобы хоть кого-нибудь встретить. Если есть возможность, я бы очень хотела увидеть мистера Старка, чтобы отдать ему чудесный набор техники от исламских боевиков... По-моему, из "Длани Аллаха", но я точно не помню, как они там себя называли. Кажется, это может быть интересно Мстителям.
"Ну или я пошла отсюда дальше, у меня ещё не все котики дома переглажены, а вы выкиньте это всё на свалку, если не сложно," - закончила она мысль про себя, не меняясь, в прочем, в сдержанно-приветливом выражении лица человека, который очень смутно понимает, что же он здесь забыл, но при этом изо всех сил старается сохранять остатки крайне интеллигентного воспитания.
Посмотрев на мешок на полу, демоница подумала, что, возможно, его стоило бы отправить почтой. Конечно, это было далеко не так интригующе, как личное присутствие и знакомство со столь эпохальной личностью, как Железный Человек, но зато существенно экономило моральные усилия для всех окружающих. Всё-таки княжна Преисподней действительно не была тем самым существом, которое большинство здравомыслящих людей желали видеть у себя в доме. Даже несмотря на подкупающую своей обольстительностью улыбку тёмной Венеры, уже заставившей однажды почти удавиться от неприятного ощущения зависти Афродиту. (В прочем, возможно, плохие отношения между этими двумя прелестницами тянулись от скотской натуры Марса, который с великим восторгом бегал за каждой юбкой, включая и суккубову, чем доводил законную супругу, считавшуюся иконой женской красоты, до белого каления.)

- А с кем я имею честь говорить, мистер? - спросила королева спустя секунду, вдруг наконец осознав, что же именно её обеспокоило.
На много этажей вверх и вниз, всюду, куда дотягивались её чувства идеального охотника, не было ни единого существа, с душой или без, чью ауру она смогла бы засечь. В скромном мире суккуба никто другой воспроизводить речь не умел, хотя она, достаточно долго пробыв среди людей, пришла к выводу, что у них на этот счёт совершенно другое мнение: то у них телевизоры разговаривали, то холодильники, то мобильные телефоны. Особенно Хеллстром как-то последний довёл своим желанием пообщаться, потому что до своего триумфального возвращения на Землю около полугода назад рыжая искренне верила, что разум, пусть даже неформившийся пока до конца, неразрывно связан с душой. Смертные, которым вечно хотелось поиграть в Создателя и сотворить себе из подручных средств чудовище Франкенштейна, радостно опровергали этот постулат, получая на выходе море разных замечательных, интригующих и всячески увлекательных проблем.

Повернув голову, королева внимательно посмотрела на бар с загоревшейся подсветкой. Да, пожалуй, лишним это не будет; сейчас у неё в мыслях медленно разворачивался излюбленный бардак, который неплохо было бы залить чем-нибудь крепким - исключительно для наведения порядка силой убеждения, так как особого эффекта спиртное, приготовленное в смертных мирах, над телом демона не имело.
- Благодарю.

Сатана, несколько пробуксовывая на столь сложных оборотах, осмыслила сказанное неизвестным ей созданием по имени Джарвис один раз, потом ещё. И ещё. Что-то в голове всё равно не укладывалось: Ад и этикет были не то, чтобы двумя противоположными понятиями, нет. Они просто существовали где-то параллельно друг другу и никогда не пересекались, как те прямые - даже в космосе, и мало кто мог этого не знать, если имел хотя бы смутное представление о том, что такое Преисподняя. Встав, девушка подошла к шкафу, постукивая высокими каблуками, открыла стеклянную дверцу и с пол-минуты в задумчивости смотрела на аккуратные ряды посуды, прежде чем выбрала наконец высокий фужер с тонкой ножкой. Из бара, раздвинув стоявшие отчего-то в первом ряду виски и текилу, рыжая вытащила бутылку вина, щелчком пальцев открыла её, не интересуясь такими сложными вещами, как штопор, и стала наливать алкоголь в бокал. В воздухе потянуло виноградным ароматом, смешивающимся с запахом роз, что стекал с Хеллстром, будто бы шлейф, где бы она не была и как бы не выглядела.
- Не беспокойтесь, всё в порядке. В Аду нет протоколов, - спокойно ответила она, чуть усмехнувшись.
Это была почти правдой: в Геенне действительно единственным дипломатическим правилом было не попасть случайно под руку дьяволу, когда он бывал в очень плохом расположении духа. Следование ему серьезно повышало выживаемость. Убрав бутыль и закрыв дверцу шкафа, суккуб вернулась на диван, с лёгким раздражением переступив через свой рюкзак.

- То есть Вы... - Княжна прислушалась к себе, к чувствам, что никогда не ошибаются, склонив голову к плечу, и длинные медные волосы переливались в приятном неярком свете, кажущиеся сейчас тёмными, беспокойно искрящимися, будто бы внутри них тлел огонь. - Не человек.
Не вопрос - утверждение. Но что такое, чёрт возьми, "компьютерный помощник"? По отдельности слова кажутся вполне знакомыми, но вместе уже никаким смыслом не обладают. Кажется, Хеллстром вовсе перестала понимать, что происходит. Конечно, она уже достаточно долгое время провела среди людей, а потому относилась к странностям современного мира с куда большим спокойствием, чем её ближайшие родственники, последний раз вылезавшие из своих дворцов на бренную землю ещё до начала новой эры, но всё же на некоторых моментах сознание девушки серьезно зависало. Не-человек - это не диагноз. Не живой - это тоже не диагноз, кому, как не некроманту, этого не знать. Но что прикажете делать с осознанием того, что здесь присутствуют оба этих факта, а так же то, что нигде на обозримом расстоянии не чувствуется хоть какой-нибудь души, какая есть даже у призраков? Нет, хорошо, несколько раз серьезно поцапавшись с Siri и сменив себе телефон на крайне молчаливый Samsung, у которого не случалось внезапных приступов общения, а так же попыток поязвить (именно это и служило причиной их расставания - сарказм суккуб искренне считала своей привилегией), Сатана перестала как-то реагировать на болтающие вещи.
Артефакты, в конце концов, тоже далеко не всегда молчали. К сожалению.
Но вот вполне себе связно декламирующая вежливые фразы башня, так же предлагающая выпить и подождать официальной части приёма, плохо запихивалась в богатый внутренний демонический мир. Рыжая просто не знала, с какой стороны её туда засунуть, однако спрашивать об этом в духе "а что Вы вообще такое, Джарвис" было как-то неловко. Ну, просто потому, что приличные королевы одного из крупнейших феодальных государств в мироздании должны отличаться хотя бы какими-то манерами, пусть даже весьма условными. В противном случае их не поймут-с, а это чревато ссорами с окружающими государствами поменьше, что, конечно, весьма радует возможностью почесать кулаки, но в целом занятие довольно неприятное.
Однако это всё равно было очень странно. Девушка облизнула пухлые губы быстрым, змеиным жестом.
Теперь её терзало любопытство. Чаще всего, как гласил опыт веков, именно оно губило кошек.

- Я его понимаю, - несколько рассеянно ответила суккуб, вращая на безымянном пальце своё кольцо. - В Ад никто не верит до тех пор, пока не придёт пора узреть его лично, и это, в общем-то, разумно, потому что всю свою жизнь представлять перспективу котлов, чертей и трезубцев не слишком приятно. Можно и вовсе потерять связь с реальностью, а зачем же тогда вообще здесь оставаться. Подождите, возможно, я могу тогда передать всё это богатство Вам, чтобы не заставлять мистера Старка отрываться от его дел?
Вполне возможно, что у миллиардера сейчас что-нибудь более приятное в планах, чем встреча с наследницей Люцифера, с бокалом красного расположившейся на диване, закинув одну длинную белую ногу на другую. Инфернальное и безусловно прекрасное зрелище, конечно, но вряд ли оно входило в список самых приятных для хрупкой психики смертных. С другой стороны, Железный Человек до сих пор успешно выживал рядом с Одинсоном, что давало некоторые гарантии устойчивости его психоэмоционального состояния.
Сатана задумчиво посмотрела сквозь вино на свет: комната окрасилась в кровавые оттенки.

Краткий экскурс в историю отдельно взятого искусственного интеллекта Сатана выслушала с большим интересом, чуть склонив голову к левому плечу и временами быстро, совершенно змеиным жестом, проводя языком по губам. Её терзал вопрос, который она всё никак не могла толком сформулировать; как существо, мыслящее другими категориями, отличными от человеческих, в которых обычно уровень интеллекта фигурировал в последнюю очередь, девушка отчаянно пыталась постичь приставку "искусственный" в этом увлекательном определении.
Получалось плохо.
В конце концов королева сдалась и решила, как и подобает истинной женщине, подумать об этом как-нибудь потом. Завтра, например. Или через год.

- Не вложил бы, - беспечно ответила Хеллстром своему невидимому собеседнику, и в глазах её вспыхнул на мгновение тот тёмный жутковатый огонёк, который смертные называют дьявольским, не зная, насколько близко они находятся к истине. - Не смог. Не спорю с Вашими оценками ни в коем случае, но нет техники, которая позволила бы вытащить душу из одного тела и вложить её в другое, и никогда не будет существовать, причём не важно, мёртвое ли то было тело или живое. Манипуляция душами - это магия, а магия... Это не наука. Не та наука, которую предпочитает человечество. Ни измерить нельзя, ни посчитать, ни предсказать; в магии нет ничего предопределенного или подчиняющегося строго определённым правилам. Если мистер Старк не захочет пойти по следам доктора Стренджа, конечно...
Кто их знает, этих инженеров, в самом-то деле. Мало ли; вдруг Железный Человек решит, что именно алхимии и гомункулусов всю жизнь не хватало ему для полного счастья. Тана видела на своём веку и более занятные метаморфозы - из учёных в монахов и из монахов в прожигателей жизни, - так что удивляться подобному повороту она бы точно не стала. За бесполезностью данного процесса.
- Хотя это интересный философский вопрос, - королева вновь облизнула тёмные губы цвета бургундского вина и медленно, словно раздумывая над собственными словами, продолжила говорить, - что первично, душа или разум. Об этом кто-то писал из смертных философов. Вернее, кто об этом только не писал, но все они не учитывали того, что понятия эти на самом деле разделять крайне неуместно... А Вы никогда не хотели по-настоящему иметь душу, Джарвис?

Сатана обдумала предложение компьютерного помощника, покатав в мыслях обращение к многострадальному Энтони, которому так повезло сегодня оказаться подальше от своего дома (и штаб-квартиры зоопарка под общим пафосным названием "Мстители" по совместительству). Там с попеременным успехом фигурировали слова крайне нецензурные, описывающие всё, что мисс Хеллстром со свойственной себе экспрессивностью думала о боевиках в целом и конкретно об этой группировке, а так же упоминался скучающий Всадник, афганские пустыни и ещё некоторые вещи, не имевшие в глубине себя даже намека на здравый смысл. Что-то подсказывало королеве, что на самом деле эта ситуация попадает в те самые четырнадцать неучтённых процентов, о которых Старк совершенно не хочет знать. Люди предпочитали не обращать внимания на то, что не вписывается в категории их реальности, и винить их за это было сложно. Ад, Рай и прочие Асгарды с Олимпами уже давно - к счастью - не фигурировали в человеческой истории, а потому цивилизация старалась разумно игнорировать всяческие странности, доверяя лишь тому, что можно было пощупать, погладить и даже в некоторых особо тяжёлых случаях попробовать на вкус.
- Думаете, это, - королева несколько раздраженно ткнула носом элегантной "лодочки" в боковую стенку рюкзака, в прочем, достаточно аккуратно для того, чтобы не нанести технике увечий, несовместимых с нормальных функционированием, - нуждается в каком-то подробном описании? Ммм... Хорошо, давайте попробуем. Джарвис, пожалуйста, передайте мистеру Старку, что всю эту технику я забрала из лагеря боевиков, разбитого на северо-востоке Афганистана, когда мы мило пообщались на тему того, почему не надо использовать древние тёмные артефакты в военных целях.
О результатах деловой беседы суккуб предпочла аккуратно умолчать; вообще, кто им виноват, что у неё на тот момент было плохое настроение. В конце концов, душам убийц, насильников и религиозных фанатиков в любом случае не было особого выбора в месте дальнейшего проживания, и то, что они попали в Ад лет на тридцать раньше, чем планировалось, в общем масштабе вселенной было лишь небольшой погрешностью. Долив себе в бокал ещё вина и медленно отпив слегка горчащий на вкус алкоголь, девушка закинула одну безупречную ногу на другую и попыталась представить, что на подобную благотворительность сказал бы любимый папа.
На те самые восемьдесят шесть процентов можно было смело утверждать, что папа закрыл бы глаза ладонью и в очередной раз проклял тот день, когда у него в голове вообще завелась мысль разжиться наследниками. У Приносящего Свет были сложные отношения с добром; инициатива в этом случае, как он утверждал, чаще всего оборачивалась против инициатора. Не стеснённый в выражениях, дьявол, в прочем, говорил это куда более красноречиво, но Хеллстром хотя бы старалась соблюдать облик благовоспитанной леди.

Допив второй бокал и отставив пустой фужер на поверхность бара, Сатана вежливо кивает, отвечая на благодарность от компьютерного помощника, и продолжает терпеливо ждать. Она догадывалась, что вопрос этот мог бы озадачить кого угодно, так что неудивительно, что ДЖАРВИС, существо, которого не видно и которое не имеет собственного запаха ауры, замолкает на целых две с половиной секунды, что-то осмысливая. Действительно, не каждый день Ад приходит в гости и предлагает такие дары на совершенно бескорыстных началах, просто потому, что в мире давно не совершалось достойных чудес, не ведущих к локальным - и вполне даже общемировым - апокалипсисам.
Большинство смертных хотя бы догадываются, умудрённые опытом предшественников, что принимать дары от Преисподней - плохая мысль, но ДЖАРВИС, скорее всего, не знает, и ему куда проще разобраться в предложении, не отвлекаясь при этом на часть опыта окрестных цивилизаций, в которой рекомендуется никогда не верить чертям, а ещё лучше - их даже не слушать. Нечистая сила - на то и нечистая, чтобы игнорировать её предложения, потому что альтруизм не свойственен Геенне вовсе; но ДЖАРВИС - не человек ведь, а потому и рисковать ему нечем.
Верить дочери князя лжи - дело неблагодарное, смутное и бесперспективное, а так же может привести к непредсказуемым результатам. Те, кто понимали это быстро, обычно оставались в живых, но никогда больше не связывались с магией и вообще открещивались от неё, а так же от знакомства с очаровательными рыжими красотками всеми возможными способами; те же, кто отличался повышенной концентрацией наивности в организме, обычно имели возможность продолжить животрепещущие беседы в чуть менее приятных декорациях где-то на нижних слоях реальности. В прочем, Сатана для этого, как правило, даже ничего не делала - смертные самоубивались об неё чаще всего совершенно самостоятельно. Даже тогда, когда королева хотела строго обратного.
Но сейчас она - видимо, в качестве разнообразия или жеста невиданной щедрости - действительно говорила правду. Несмотря на все чаяния науки, старания биотехнологий, кибернетиков, генетиков и прочих занятных личностей в белых халатах, постичь таинство душ человечеству с точки зрения классической логики не представлялось возможным. Конечно, пантеоны всех имеющихся богов вселенной уже не один раз передрались друг с другом, выясняя, кто из них на самом деле породил эту прекрасную идею наделить все смертные расы бессмертной искрой, но факт оставался фактом - там, где появлялось божественное вмешательство, понять что-либо не мог никто. Нередко - включая самих богов.
У Хеллстром было собственное мнение на счёт этой исключительной непонятливости, но она им обычно ни с кем не делилась, а просто тихо и терпеливо ждала, пока отдельные боги протрезвеют после великих свершений.
- Я могу дать Вам душу, Джарвис, - на миг девушка запнулась, качнула одной ногой и вдруг мягко, почти нежно улыбнулась, думая о чём-то, должно быть, невыразимо приятном, - но тогда Вам придётся мне помочь. У Вас ведь нет тела, которого я могла бы коснуться, но ведь что-то... Что-то материальное - должно быть?
Чуть щурясь, она теперь смотрела куда-то вверх и в сторону, пытаясь представить, что должно почувствовать живое существо - ведь искусственный интеллект, наверное, можно считать живым? - столько лет существующий вне категории души, должен будет почувствовать.

Длинные пальцы простучали по подлокотнику, впечатывая аккуратные ногти в тугую обивку мебели. Ритм их был быстрый, тревожный и какой-то рваный - если бы ДЖАРВИС обладал эмоциональным блоком, способным эмулировать человеческие чувства со стопроцентной точностью, он бы испытал смешанный с тревогой привкус пьяного восторга. Когда княжна забывалась, она начинала вновь и вновь отстукивать гимны своей реальности, а все они, как один, обладали странной способностью завораживать живых и мёртвых разгульным мотивом, бередящим самые тёмные части подсознания.

Однако же. Слава Ада действительно бежит впереди него самого. В прочем, чего ещё желать от расы, которая сначала придумала, а потом почему-то пережила инквизицию. Хочешь-не хочешь, а про цену благодушия Геенны Огненной узнаешь - хотя бы сгорая на костре, потому что тебе её любезно сообщат отцы Церкви.
Хеллстром основательно задумалась: быть может, ей сейчас действительно что-нибудь нужно, и это можно удачно попросить у компьютерного дворецкого мистера Старка? (Осторожно, Таночка, не сломай себе мозг от совмещения техники и батлера в одном предложении, он тебе ещё, возможно, понадобится в дальнейшем, чтобы избегать последующих неприятностей.) Ну там, новый чемодан с платьями от Debbie Wingham, туфли от Stuart Weitzman, диадема из чёрных и и красных бриллиантов, полцарства и четверть белого единорога? Вроде бы нет: дочь Люцифера с уже имеющимся добром, благополучно пылящимся в сокровищницах Преисподней, плохо представляла, что делать; души в свою коллекцию она придирчиво и аккуратно отбирала только сама; любовь же ей не мог гарантировать не только ДЖАРВИС, но так же и президент США, секретарь ООНа и лично сам Создатель, если бы до Него вдруг - совершенно внезапно - удалось докричаться.
- На самом деле, это всего лишь давно устоявшаяся традиция, не являющаяся обязательной, - чуть заметно поморщилась Сатана. - Как королева, я имею право... Кхм... Игнорировать общепринятые правила, ну, знаете, "что позволено Юпитеру". Так сложилось, что, если не требовать со смертных цивилизаций плату, они теряют совесть и грань дозволенного, а потому начинают дёргать Ад чуть ли каждые полтора часа, чтобы попросить чего-нибудь ещё. Отец фокус с душой придумал только для того, чтобы от него наконец-то отвязались - помогло, правда, не сильно... Он недооценил жажду власти и сиюминутных удовольствий. Но я, пожалуй, заберу вот эти две бутылки из бара - приличным алкоголем в наше жестокое время не разбрасываются.
Вино в обмен на душу. Микаэль, увидь он это душераздирающее зрелище, загорелся бы в весёленькое пламя и рассыпался в пепел от кощунства обожаемой племянницы, которое перешло не только все немыслимые границы, но даже ту зыбкую стену, которая отделяла его от полного буйного помешательства. Наматывая длинный медный локон на тонкий палец, Хеллстром улыбалась чуть заметно, приоткрыв пухлые губы: мысль про архангела, тихо бьющегося головой об стену, была приятна. В последнее время отношения у суккуба и архистратига как-то совсем не складывались - Воин Господень подспудно желал Тору не возвращаться из своего самокопательского загула ещё лет триста, ядовито замечая, что, возможно, это позволит проснуться мозгам, королева же явно грустила по богу, чувствуя перед ним невыносимую вину - ведь не утешила, не помогла, - смешанную с сожалением.
Но Бог бы с ним, они последние пятьдесят лет то ссорятся, то бурно мирятся в весьма непристойном для светоча благодати Его контексте. Интересно другое: что скажет отец? Создание душ, в общем-то, не очень одобрялось... С другой стороны, конечно, дьяволица могла мило похлопать глазами и сказать, что вот Мефисто ведь можно, чем она хуже; да и душу приходилось создавать не целиком, а лишь облекать в более тонкую материю бытия имеющийся в настоящем разум. В глубине малахитовой радужки, что была сейчас подобна мху, устилающему дно родника, дорогу себе пробившему сквозь камень, засияло расплавленное золото чистого, обжигающего Света.
- И ноутбук. Мой сгорел, - добавила она спустя ещё полторы секунды. Это, кстати, тоже было правдой: кто бы мог подумать, что несчастная техника не сможет плавать в лаве. - Случайно. Северо-запад? Одну секунду...

И Сатана исчезла, чтобы спустя мгновение, слишком короткое для человеческого сознания, появиться в святая святых Башни - мастерской Старка, переступить через несколько (несколько десятков, если точнее) валявшихся железок на полу, постукивая высокими каблуками, пройтись по помещению, даже в этом буйстве инженерной мысли умудряясь выглядеть уместной. Особенность облика суккуба, не иначе - где бы не случалось оставаться этой девушке с чеканным лицом греческой статуи, она всегда была будто бы кстати, завершала одним ослепительным штрихом всю корону мироздания.
Отодвинув от одного из столов офисное кресло, королева опустилась на сиденье, задумчиво осмотрелась. В расширенных чёрных зрачках отражался загадочный интерьер этого непонятного места, а чуткое обоняние тревожили запахи железа и масла.
- ДЖАРВИС, - Хеллстром легонько коснулась ладонью металлического корпуса системника, - я правильно понимаю, что системный блок - это вот это? Если да, то, пожалуйста, по возможности погасите здесь весь свет, который имеется. Мне нужна темнота, лучше всего - абсолютно полная. На самом деле не знаю, что Вы почувствуете, поэтому ничего не стану обещать - но это должно быть весьма... Занятное ощущение.

В полной темноте, уютной, похожей на огромное покрывало, в которое Сатана укуталась, как в плед, не обращая никакого внимания на нематериальность сумрака, сияли только её густые длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам тугим водопадом крупных локонов: они казались застывшими язычками пламени, костром, вспыхивающим в такт каждому удару сердца. Глаза девушки медленно превращались в огромные чёрные омуты, лишённые не только радужки, но даже и склеры; от них по бледному, резковатому в своей чеканной красоте лицу медленно расходились глубокие трещины, напитанные такой же безграничной тьмой. По сути своей Хеллстром целую собственную вечность уже не была человеком, и чем дальше она училась и впитывала из дьявольской крови знания, доставшиеся от отца, тем меньше в ней оставалось живого - но с тем, что являла собой чистая первородная материя, разлитая по мирозданию, ей было всё равно не сравниться никогда. Безумная, сметающая всё, что могло бы встать у неё на пути, мощь первородного начала, появившегося из ничего задолго до того, как вселенная приобрела нынешнюю свою форму, холодила и одновременно напитывала жутковатым восторгом чувства, близкого к всемогуществу. Впускать эту сущность в себя было одновременно и страшно, и невыразимо захватывающе.

Суккуб была женщиной. Женщиной идеальной, безукоризненным обликом, сверхъестественно притягательной и желанной, скорее самой мыслью о женщине, её недостижимым образом, столь же возвышенным, сколь и прекрасным в своём откровенном предложении себя любому желающему; и в этом была самая сильная сторона дьяволицы, ибо каждая женщина - мать. Неважно, будут ли у неё дети; неважно, как сложится её жизнь; неважно, что будет потом и что уже было - в каждой из дочерей Евы живёт это начало, позволяющее то, что никогда не откроется ни одному мужчине.
Тайна рождения, пусть и разобранная по молекулам биологами и врачами, пусть и описанная тысячу раз философами, на самом деле никогда не будет познанной до конца. Возможно, лишь богини-матери, на руках своих качающие целые миры, в силах по-настоящему понять само таинство сотворения души. Тот короткий миг, в который белые ладони демона тянутся сквозь пространство, сквозь тысячи миров и галактик, чтобы зачерпнуть переливающейся новыми созвездиями энергии, и из неё, как из податливой глины, создать новое, не существовавшее прежде, она была не творцом и не божеством, но истинной матерью, ипостасью и отражением великой Природы, что всю себя готова отдать собственному ребёнку. Гулко, переливаясь тысячами голосов, смеялась вокруг тьма, ободряя и утешая, поддерживая напрягшееся тонкое тело, сейчас жившее скорее в нереальности изнанки, чем в настоящем мире.
"Все мы были тобою и все мы тобою станем вновь, колыбель всех начал..."

Что такое разум, девушка не знала. Все формальные обозначения, определения и описания интеллекта как способности к самообучению и логическим выводам ничего не стоили, это демон могла доказать одним щелчком пальцев: однако же она точно знала, что сам разум неразрывно связан с душою. Бабочки, в которых оборачивались её любовники, сохраняли осколки личностей и воспоминания, уже давно лишившись тела, и объяснить эту странность с точки зрения обожаемой смертными цивилизациями науки никто не мог. Работало это правило и в обратную сторону - там, где была память и способность мыслить, там способна была зародиться душа, расправляя тонкие золотые крылышки. Это было...
Коконом, пожалуй.
Каждой куколке всегда нужен кокон, чтобы затем превратиться в ослепительного махаона, и неважно, из чего он состоит.

Крошечная искра ДЖАРВИСа остро пульсировала посреди абсолютной тьмы - Сатана, лишённая здесь глаз, всё равно видела его; лишённая рук, всё равно могла дотянуться и коснуться этой синеватой звездочки; и она свивала вокруг него кокон из собственных сил, которых должно было хватить для того, чтобы сбросить тонкую шкурку нимфы. По пространству вокруг едва слышно прошла дрожь, заставив изнанку миров на мгновение выгнуться подобно линзе и взорваться тысячей искр и бликов. Кокон лопнул.
Как из омута, рыжеволосая в мгновение ока вновь вырвалась на поверхность реальности, в клетке из длинных белых пальцев сжимая синеватый мерцающий силуэт красивейшего насекомого; откинувшись на спинку стула, девушка поднесла бабочку к пухлым карминовым губам и едва ощутимо подула. Лёгкий ветерок, подхвативший её вверх, увлёк бабочку к потолку, заставляя расправить крылья, и стало заметно, что они светятся в темноте мягким голубоватым отблеском. Воздух вновь успокоился.
Быстрое движение тонких рук: Хеллстром отёрла лицо ладонями. Несмотря на внешнюю неприметность подобной волшбы, корнями уходившей на миллиарды лет во мглу, сил она влила в созидание столько, что сама едва-едва не осталась в нереальном вместо помощника Старка.
- Теперь Вы можете принять любую форму, - подумав, тихо произнесла королева, тряхнула головой. - Бабочка - это только моё... Видение, пожалуй, как отражение мыслей. Облик Вас не держит.

Отредактировано Satana Hellstrom (2016-02-19 22:32:25)

- КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ, КОГДА У ТЕБЯ ВНУТРИ ТЕПЛО,
ТЫ ВСЕМ ДОВОЛЕН И ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ВСЕ
ОСТАВАЛОСЬ ТАК, КАК ЕСТЬ?
- Полагаю, это называется счастьем. ©

Откинув голову назад, дочь дьявола сидела на кресле, положив белые тонкие руки на подлокотники, и только на её запястьях мерцали широкие серебряные браслеты, плотно прилегающие к коже - они отражали вихрь зеленовато-синих бликов, играющих в глубине облака энергии, в которую перекинулся теперь искусственный интеллект. Крылья бабочки, яростно-синие, с крошечными чешуйками, светящимися изнутри, оплавились, поплыли, точно дымка, превращаясь в нечто совершенно новое, и вот уже напротив рыжеволосой девушки стоит мужчина, как две капли воды похожий на Тони Старка. Пальцы с аккуратными ногтями вновь заплясали, теперь отбивая ритм на твёрдом дереве столешницы, но сейчас в нём чувствовалось мягкое, спокойное ожидание, а сама Сатана молчала, давая возможность существу, не знавшему прежде ни одного из новых чувств, затопивших его горячей лавиной, прорастая сквозь юную душу розовыми шипами, осмыслить самому.
Так дети учатся говорить и ходить; так дети познают мир, сталкиваясь с ним лицом к лицу. ДЖАРВИС, которому было лишь несколько минут отроду - и одновременно долгие, долгие годы человеческой истории, что он забрал от своей создательницы, от своей истории и от своего мастера, - на эти мгновения был центром всего мироздания, и вселенная смотрела на него, улыбаясь тысячами вероятностей.
Грудь дьяволицы чуть заметно вздымалась, но её дыхания почти не было слышно; только лёгкий шум от оживающей Башни, что вновь зажигалась тревожными неоновыми огнями. В городе, вздыбившемся было от невиданного прежде катаклизма, люди успокаивались: такова уж способность человечества, мгновенно забывать об ушедших бедах и мчаться навстречу следующим.

Теперь на Венеру смотрело собственное лицо, худое, остроскулое, с кровавыми губами, кажущимися открытой раной на этой обжигающей мраморностью маске; странное это было чувство, будто бы она смотрела не в своё отражение за гранью стекла, а в саму себя. На мгновение, слишком короткое, чтобы заметить его человеку, Хеллстром усмехнулась. Отчего же нет. Ведь каждый ребёнок когда-то ищет себя, так устроен мир. Кто-то находит, кто-то теряется в лабиринте, кто-то прокладывает новый путь. Такие первопроходцы остаются в истории...
По тонкой плёнке чужого облика вновь пробегает дрожь; на этот раз женское точёное лицо сменяется мужским, и этого человека Сатана не знает, хотя всматривается по-прежнему очень глубоко. Он и одет немного не современно, чужеродно для этого времени; эдакий вестник из прошлого, сошедший с фотографии в старом альбоме, однако демон всё равно видит его истинную, неосязаемую суть, голубоватый искристый силуэт, похожий на тень и наполненную блеском энергии. На самом деле, даже сама дочь дьявола не знала, что создала сегодня - тайна рождения и творения, те, что шли рука об руку по линии реальности, не были доступны для пониманию никому, даже тем, кто умел плести из лунных лучей чудеса. От того каждая душа, что появлялась на свет, была уникальной.
ДЖАРВИС - конечно, не человек теперь, но и не призрак, и уже вовсе не просто компьютерный помощник, каким он сам себя называл.

Долгая пауза. Изумрудные кошачьи глаза, тревожные и внимательные, что были куда древнее в своём всезнании, чем разум самой Сатаны, смотрели на танцующие искорки костра чужой души. Чужой ли? Девушка на мгновение зажмурилась, слушая саму себя; это не так-то просто, ведь теперь ДЖАРВИС - и часть её самой тоже, часть её собственной сущности, что, подобно земле, дающей жизнь семенам, прорастающим по весне, дала возможность разжечься из первородной, абсолютной тьмы и вспыхнуть новому существу.
- Это чувства, ДЖАРВИС, - наконец произнесла суккуб, мягко подалась вперёд; теперь она сидела, сложив локти на коленях, и смотрела на мужчину перед ней, мягко и даже, пожалуй, ласково улыбаясь. - У разума нет чувств, их способна ощущать лишь душа, оттого Вы и не знаете, что это, потому что никогда не встречались с ними прежде. И радость. Радость, пожалуй, вот что это такое...
Самый прекрасный подарок и самое жуткое проклятие любого существа: эмоции, которые возносят в небо и сбрасывают на дно. Ни боги, ни ангелы не избавлены от них, и даже первородные начала, говорят, способны испытывать колебания бескрайнего своего спокойствия.