– Мей, пожалуйста, быстрее!
Сидящая рядом женщина была неумолима.
Фитц опаздывал. Фитц безбожно опаздывал. И куда! На собрание Мстителей! В груди разливался приятный трепет. Если еще час назад он был сильно рассержен на Директора Фила Коулсона из-за того, что тот не подумал взять его на задание, то сейчас он любил его всеми фибрами души, потому… Потому что обстоятельства таки повернулись в его сторону. Лео не знал, что произошло, и почему у агента Картер, которая должна была доставить ценную информацию в Башню Старка, образовались столь важные дела, ради которых ей пришлось сойти с выполнения задания. Какие вообще могут образоваться важные дела, если тебя ожидают Мстители во главе с Коулсоном?! Серьезно, Фитц этого понять не мог. Но принимал и был рад столь щедрому подарку в своей жизни скромного инженера-механика одной небольшой организации под названием Щ.И.Т.
Пожалуй, в благодарность он все же когда-нибудь презентует Директору анти-стресс подушку в виде кота Grumpy. Всенепременно.
Лео запихнул в уши наушники, бережно прижал к себе внушительных размеров папку с документами, и расслабленно устроился на переднем сидении квинджета. Мей с ним не разговаривала, лишь своим пугающе задумчивым взглядом смотрела вдаль, в синее небо, витая в своих гнетущих мыслях. Агент решил не беспокоить ее до прибытия в место назначения.
Лео примерно знал содержимое вверенных ему папок, и ему это не нравилось. Совершенно не нравилось. Мир снова был в опасности, вот только опасность исходила отнюдь не извне. Но Директор был прав – это забота Мстителей.
В желудке было приятно заполнено, Лео ощущал себя сытым. Это было важно. Он не мог отправиться на задание голодным. Отчасти, именно из-за этого он столь сильно опаздывал на собрание. Но лишь отчасти, совсем малость.
Лео поправил весящий на шее пропуск, прикрыл глаза и подумал о более приятном. О Джемме.
Это была его первая одиночная миссия после возвращения Джеммы. Но она семимильными шагами шла на поправку, и уже вовсю пропадала в лаборатории, и на ее ключице почти рассосался тот ужасающий синяк. Джемма входила в привычную колею, и Лео был этому рад. Первое время после ее возвращения было трудно. Она почти не ела, не двигалась, и не разговаривала. Он всегда был рядом, даже ночи проводил на неудобном стуле возле ее кровати, а по утрам неизменно обнаруживал ее голову на своих коленях. Но она молодец, она справилась. И сейчас Фитц направлялся в Башню Старка с легким сердцем. Он точно знал, где сейчас агент Симмонс, чем занята и в каком расположении духа находится. Не это ли счастье?
Разбудил его ощутимый тычок под ребра. Лео широко распахнул глаза и испуганно уставился на недовольную Мей.
– Что, уже? – пролепетал он, переводя взгляд на наручные часы. И тут же подскочил, выпуская из рук драгоценную папку. Он опоздал на четыре с лишним часа. Мей рывком усадила его обратно на сидение и взглядом указала на окно.
– О! – только и смог вымолвить. Фитц потрясенно уставился в окно, оглядывая стремительно приближающуюся Башню Старка. – Вот посадочная для… – обрадовался было Лео, – для Тони Старка. Мы же вместимся? – Фитц доверчиво заглянул в глаза Мей. Мей ответила выразительным хмыканьем. Вместились. Часть хвоста осталась вне посадочной площадки, а это значит, на высоте девяносто трех этажей.
– Мей, у тебя ведь все под контролем? – и не дожидаясь ответа, Лео схватил папку и помчался к выходу. Только бы не слишком поздно. Разве он о многом просит?
Башня Старка встретила его сильным порывом ветра. С трудом удержав папку в руках, Фитц направился к виднеющимся закрытым дверям. Интересно знать, куда они ведут. Но на исследование территории времени не было, и агент решил импровизировать. Подцепив висящий на шее пропуск, Лео провел магнитной полосой по терминалу и был раздосадован появившейся красной надписью «Access denied».
– Доверься, Фитц, и в следующий раз Коулсону, и опоздаешь на собственные именины, – беззлобно пробурчал агент, доставая из сумки, надетой через плечо, планшет. – Ты тоже, Фитц, хорош. Мог бы озаботиться пропуском заранее.

Лео дрожит. На самых верхних этажах Башни Старка холодно, очень холодно. Зубы стучат друг о друга, уши и нос неприятно покалывают. Ветер холоден, хлесток и беспощаден, забирается под воротник, треплет пиджак, пытается сбить с ног. Лео этого почти не осознает. Его пальцы заняты привычным делом, с невообразимой скоростью скользят по сенсорному экрану планшета. Самописный сканер уязвимостей не выдает результата. Защита Старка хороша, очень хороша. Не подцепиться. Простенькая DDoS-атака, разумеется, не помогает. Нет, конечно же, Лео не всерьез ею пользуется. Система настолько многогранна и обширна, что скорее всего даже и не воспримет его смехотворную попытку найти уязвимость как вторжение. Лео это делает скорее из любопытства. Ему интересно, как отреагирует система. Реагирует, надо отметить, адекватно. Как полагается системе Энтони Старка. Фитц открывает файл с кодом вируса «I Love You», который в далеких двухтысячных наделал немало шума в мире, но не решается им воспользоваться. Хотя хочется, до ужаса хочется. И нет, не самим вирусом. Небольшое изменение в коде и вместо вредителя вполне себе разведывательный шпион.
Но, во-первых, Фил Коулсон подобных действий не одобрит. И «не одобрит» – это очень мягко сказано. Против его исполнительно-добродетельно-патриотичной призмы восприятия мира лучше даже и мысли не допускать, чтобы что-то совершить вне рамок установленного протокола. Разумеется, иногда от правил можно отойти. В самых исключительных случаях. Но что-то подсказывает молодому агенту Щ.И.Т.а, что это совершенно не та ситуация.
Во-вторых, стоит ли так открыто пытаться проникнуть в оборонительную систему самого Железного Человека? Что-то свободолюбивое и бунтарское внутри отвечает: «конечно, да». Однако разум, взращённый жизненными принципами и рабочими постулатами, вопит: «нет, конечно, нет». Леопольд представляет на своих плечах уменьшенную версию Филиппа Коулсона, который протестующе дергает ногами, отрицательно крутит головой и показывает угрожающий кулак; и уменьшенную версию Железного Человека, который одобрительно кивает и заговорщицки подмигивает. Фитц колеблется, поскольку чаши весов зависли в одном – равноправном – положении.
В-третьих…
А «в-третьих» Фитц додумать не успевает. Откуда-то сверху доносится спокойный мужской голос. Леопольд вздрагивает и озирается в поисках источника голоса. И волнуется. Неужели… Неужели? Нет, конечно же, нет. Он столько раз пересматривал записи с выступлениями Тони Старка, что… Увы и ах, этот голос – не голос Железного Человека. Но догадывается, с чем – или скорее кем – имеет дело. Лео со вздохом закрывает файл с кодом, блокирует экран планшета. Шанс упущен и, вероятно, это к лучшему. Директор Коулсон на правом плече ликует. Однако Лео сожалеет.
Еще раз осмотревшись, Лео упирается взглядом в глазок следящей за ним камеры.
– Фитц. Леопольд Фитц. Агент Щ.И.Т.а. Директорат. Работаю непосредственно под руководством Фила Коулсона. Доктор технических наук. Э-э-э… наверно, это уже лишняя информация? Вот мой пропуск, – Лео цепляет ладонью висящую на шее пластиковую карточку и лицевой стороной направляет в сторону камеры. – Впрочем, какой от него прок, если аннулирован?
Фитц привычно запускает ладонь в макушку. Да, Лео постыдно разволновался.
– О моей цели, полагаю, Вам известно даже больше, чем мне. Вернее, о цели агента Картер, которая не смогла не только прибыть на совещание, но и оперативно передать мне все документы, касающиеся своей миссии. Кстати о документах, – Фитц трясет перед камерой внушительных размеров папкой. – Собственно, вот тот самый материал, который ожидал Директор Коулсон… пару часов назад. Но я полагаю, материал все еще нужен.
Наверняка нужен. Фитц видел: содержание папки довольно… занятное. Подобную информацию не найти в открытых источниках, в закрытых, впрочем, тоже не найти. Насколько он знал, часть информации есть только на материальных носителях и с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать. Да, та самая информация, доступ к которой ограничивается в соответствии с законодательством США. Неплохо, да?
– Очень холодно, – пищит Фитц, пытаясь себя обнять.

В самом деле холодно. Когда внимание, наконец, фокусируется на иных задачах, нежели на попытке взлома, Фитц понимает, что замерз. Очень замерз. Так и простудиться не долго. Оно, конечно, может и неплохо – поваляться недельку на больничном, покапризничать… Это может быть даже забавно: Джемма будет поить его отвратительным горячим молоком с медом, таскать сэндвичи и ругать, что совсем не бережет себя, мол, сдался тебе этот Старк; Коулсон, возможно, притащит связку апельсин в совокупности, скажем, с редькой и отчитает за наплевательское отношение к собственному здоровью; и только Скай, возможно, предложит втихую накатить чего-нибудь погорячительнее, и совсем не будет ругаться. Определенно, вариант этот стоило запомнить и при соответствующих условиях – рассмотреть. В данный момент эти мысли были крайне неактуальными. Фитц стоит на «пороге» легендарной Башни Старка и имеет все шансы оказаться внутри столь прекрасного места – сосредоточении всех последних инновационных разработок в области информационных технологий. Один ДЖАРВИС чего стоит. Поразительное изобретение. Разумеется, Фитц читал про созданный Старком Искусственный Интеллект – каждый уважающий себя технарь в курсе подобных разработок. И все-таки оказался не готовым к осознанию и понимаю всей широты гениальности человека, во владениях которых имел честь находиться.
– Бр-р-р, – недовольно сообщает Фитц, оказавшись в теплом помещении. – Спасибо, – и тут же заливается краской. – И прошу прощения за свое варварство. Обычно я так не делаю. Но иногда мое любопытство сильнее меня.
Лео стоит пару секунд, озираясь. Кто бы мог подумать, что он окажется когда-либо в самом сердце Stark Industries? Так случилось, что он не смог попасть ни на одну презентацию, проводимую Старком. Но это событие… оно куда весомее.
– Очень приятно, Джарвис. Я – Лео, впрочем, вы итак уже об этом осведомлены.
Да, есть у него одно нехорошее качество: когда Фитц волнуется, невольно начинает нести чушь, и от этого чувствовать себя в высшей степени неловко. Впрочем, путаться в показаниях он не будет ни при каких смущающих обстоятельствах. Фитц думает о том, что он должен – нет, просто обязан – провести какой-нибудь тест. Тест Тьюринга – банально. Испытание IKEA? Джарвис, судя по информации в официальных источниках, сам собирал все прототипы брони Железного Человека, что уж говорить о деталях мебели IKEA или, например, о кубиках LEGO. Просто, слишком просто. ДЖАРВИС и глазом бы не моргнул – даже если он у него имелся бы – решая задачку. Тест Маркуса? А это идея… Попросить ДЖАРВИСа включить одну из серий «Симпсонов» и озадачить его вопросом – в каких местах следует смеяться? Вот только Тони Старк – король сарказма, и, что вероятно, форменное ехидство его компьютерный помощник сможет распознать в ста случаях из ста.
– Да понял я, понял, – бурчит агент. – Я очень сообразительный, иначе бы не работал в команде с Коулсоном.
Фитц расстраивается. У него есть уникальный шанс провзаимодействовать с – он не побоялся в своих мыслях этого словосочетания – величайшим Искусственным Интеллектом всех времен и народов, а он ничего не может придумать. А что, если…?
– ДЖАРВИС, сэр, позволите вопрос?
И, не дожидаясь ответа, тут же его задает:
– Утром солнце было закрыто толстым свинцовым облаком, но к тому моменту, как я приземлился на Башне Старка, оно ушло. Что ушло?
Обдумывание каверзных тестов для ДЖАРВИСа занимает внимание Леопольда на все сто процентов. А когда внимание перегружено интересными думами, то на остальное ресурса, как правило, не хватает. Например, как сейчас – напрочь вылетело из сознания описание помещения, в которое должен проследовать Фитц с документами. И сейчас, остановившись посреди… мастерской(?), Фитц ошалело осматривается.
Сосредоточенный взгляд натыкается на…
– ДЖАРВИС, это то, что я думаю? Это… это…
Кажется, Фитц готов упасть в обморок. От счастья.

Мысли вмиг рассыпаются, словно бусины с порванных бус. Лео не верит собственным глазам. Лео не верит собственным глазам впервые в жизни. Он не удивился, когда узнал все обстоятельства, предшествующие сбору команды Коулсона. Он не удивился человеку-многоножке, с которым столкнулся уже через несколько недель после начала работы в Щ.И.Т.е. Он не удивился, когда Гранд Уорд их предал и переметнулся на иную сторону, в конце концов, чувство обиды и ненависти было в разы сильнее и многограннее, нежели банальное удивление. Он не удивился кардинальным изменениям в ДНК Скай после посещения города-призрака и ее преобразование в нелюдя. Однако сейчас отказывал собственным глазам в банальном доверии.
Фитц больно щиплет себя за запястье. Просто чтобы удостовериться в реальности происходящего. Это ведь не сон, верно? Он точно помнил, как ему пришлось заменить агента Картер и вместе с Мей лететь на всех порах в Башню Старка. От самого осознания, что есть возможность оказаться во владениях самого Тони Старка, мозги отключались напрочь. И совсем неудивительно, если Фитц сейчас-таки находится на базе Щ.И.Т.а и крепко спит, видя столь реалистичный сон. О, в таком случае, это будет самое разочарованное пробуждение, которое когда-либо мог познать мир. И все же что-то подсказывало Лео, что это вовсе не сон. Наоборот. Реальность. В самом лучшем ее проявлении.
Даже его – без ложной скромности – гениальный интеллект не смог бы сотворить столь великолепное… да что там! подобное произведение искусства. Ни во сне, ни наяву. Возможно, в перспективе, в будущем, когда наберется опыта, знаний и, если повезет, общения с самым гениальным механиком планеты.
Кружится голова. Как когда-то, когда Фил Коулсон вознамерился привести Лео – захлебывающегося ненавистью к инопланетному камню, забравшего Джемму, и самоуничижением по отношению к себе –  в чувства, напоил виски, вывернул душу наизнанку, воззвав к дремлющей совести, а затем совершил уникальный в своем роде прекрасный поступок – доверил Фитцу ключи от Лолы. И не просто доверил, а подарил незабываемый полет на Шевроле Корвет 1962 года…
Сейчас Леопольд ощущал нечто схожее с тем чувством. Кружилась голова. В груди разливалось приятное тепло. Лео ощущал дрожь на кончиках пальцев. Не может быть. Этого просто не может быть. Однако перед ним было то самое, до чего, надо полагать, допуск есть у крайне ограниченного круга лиц.
Мыслей в голове разом не стало. Вероятно, ДЖАРВИС что-то говорил, возможно, взывал к рациональности, или наоборот – грозился вышвырнуть любопытствующего аккурат с того места, на которое имели наглость приземлиться Фитц вместе с Мей. Сейчас ничто из этого не имело значения. Лишь то, что он видит собственными глазами.
Видит и, кажется, верит в то, что видит.
Броня Тони Старка. Защитный костюм Железного Человека.
В разобранном состоянии. Оголенный. Являющий миру свои секреты.
– Да, – отвечает Леопольд, уже не соображая, на что, собственно, он отвечает. Мозг стер напрочь все предыдущие мысли. Фитц забыл, что загадал загадку Искусственному Интеллекту. Фитц забыл, какая вообще цель его прибытия в логово Мстителей. Фитц, кажется, забыл, как дышать.
В оглушительной тишине слышится шорох бумаги. Папка выскальзывает из его руки и, разбрасывая в разные стороны вложенные листы, с громким шелестом падает на пол. Фитц этого не осознает. Он делает несколько шагов вперед и падает на колени.
– Да, – снова произносит Фитц. Однако слова ДЖАРВИСа даже не касаются сознания Леопольда. Не говоря уже о том, чтобы быть воспринятыми и осознанными.
Перед Лео – тот самый шлем. Ничуть не истрепанный, и кажется, еще пахнущий краской. Однако разбитый, словно бы, брошенный в гневе. Дрожащими руками Лео берет в руки шлем. По бокам гладкий и прохладный. Сенсорная панель покрыта паутиной трещин.
Лео шумно сглатывает.
– Сломанное совершенство.

Отредактировано Leopold Fitz (2015-12-25 13:07:05)

Вокруг все замирает. Его не тревожит даже малейшее колыхание воздуха. Застывает мир, застывает Леопольд Фитц, бережно держа в своих ладонях шлем от брони, застывают его мысли. Фитц ощущает покой, полный покой. Как завороженный смотрит на трещины на сенсорной панели, силится представить, как они вообще могли возникнуть на столь совершенном предмете. И не может. Мозг отказывается работать должным образом. Леопольд может только созерцать и наслаждаться. Ему кажется, он находится в каком-то ином измерении, параллельном мире, потому что в привычной ему обыденности такого просто не могло произойти. Да он даже в своих самых откровенных снах не мог и представить, что окажется в самом центре Башни Старка. Там, где доступ есть лишь у крайне ограниченного числа лиц. И даже это полуосознание не дает сигнала ни к пробуждению совести, ни к возобновлению мышления.
Краем глаза он замечает появившееся темное пятно где-то сбоку. Пятно, которое расплывается от потолка до пола. Что-то происходит, но Леопольда мало интересует происходящее за пределами того, что непосредственно перед его глазами. Однако на краю сознания начинают проступать зачатки мысли: вероятно, он ведет себя не слишком… хорошо.
Раздавшийся голос Тони Старка заставляет Леопольда вздрогнуть, отвлечься от созерцания шлема Железного Человека и воровато оглянуться. Сердце в груди совершает кульбит и начинает стучать с удвоенной силой. Нет, увы, не Тони Старк, всего лишь его проекция. Леопольд даже чувствует сожаление. В конце концов, лично познакомиться с Железным Человеком – его давняя мечта. Которая вполне может перейти из статуса «несбыточная» в статус «очень даже реальная». Быть может, в следующий раз? Очень бы хотелось. Вероятно, Фитц должен был задуматься, что в данном конкретном месте в данной конкретной обстановке и с данным конкретным положением вещей знакомство могло бы и не состояться, или состояться, но совершенно в ином ракурсе, нежели рассчитывает Леопольд. Однако совесть продолжает преступно молчать. В общем и целом, Леопольда это устраивает.
Повинуясь приказному тону проекции Тони Старка, Фитц с осторожностью опускает шлем на место. И только расставшись с этим чудом техники, Леопольд позволяет себе выдохнуть и задуматься. Пожалуй, он был неправ. Пожалуй, стоит извиниться.
– Извините, – не слишком искренне бормочет Фитц.
Где-то на краю сознания возникает чувство вины. И тут же гаснет в момент, когда взгляд сосредотачивается на остальных деталях разобранной брони. Фитц понимает, что он находится на расстоянии вытянутой руки от всех тех таинств, о которых грезил довольно продолжительное время. Из чего состоит костюм Тони Старка? Какими уникальными разработками напичкан костюм Тони Старка? По какому принципу работает мини-реактор?
– Я не могу… – совершенно искреннее стонет Фитц, подползая ближе. – Я должен знать, понимаете? Должен.
Он и сам понимает, что это чистейшей воды безумие, но остановиться не может. Только не сейчас. Не тогда, когда он настолько близок к цели.
– Джарвис, – шепчет непослушными губами. – Это ведь последняя версия Железного Человека? Неудачная?
А взгляд уже сосредоточен на первой близлежащей плате. Еще бы немного времени и он смог бы разобраться во всем. Буквально во всем. А пока он лишь может мысленно фотографировать то, что видит, и запоминать. Анализировать он будет после. Обязательно будет.
– Джарвис. Все, что я вижу, останется только в моей голове. Я сотрудник Щ.И.Т.а, мне можно доверять, – последняя фраза звучит крайне жалко, и у Фитца нет никаких гарантий, что Искусственный Интеллект внемлет и поверит. Однако это оттягивает драгоценное время.

Леопольд Фитц лихорадочно шарит взглядом по доступным его взору схемам, платам и конструкциям брони Железного Человека. Мысленно фотографирует, запоминает, надежно прячет в памяти получаемые крупицы знания. Просто чтобы бессонными ночами было о чем подумать. Просто чтобы знать, что есть к чему стремиться. Многого он не понимает, не знает значения наверняка, но догадывается. Разве его интеллект может сравниться с интеллектом самого гениального механика планеты и, быть может, даже Вселенной? А для Леопольда Тони Старк именно таким и был. Самым-самым.
Ему хочется подойти ближе, чтобы рассмотреть все в мельчайших подробностях, но остатки здравого смысла останавливают его. Ему хочется задать бессчётное количество вопросов относительно того, что он сейчас видит, но где-то на задворках сознания тлеет уверенность, что ДЖАРВИС не ответит ни на единый вопрос. Это ведь наверняка засекреченная разработка. Однако мыслей о том, что Фитц находится в помещении без необходимых на то санкций, в сознании не возникает. Отчего-то все происходящее кажется ему правильным. Он чувствует себя словно рыба в воде. Это необычное ощущение он тоже сохраняет в своей памяти.
Восхитительные стены рая в одно мгновение рушатся, являя взору Лео злую реальность. Сначала он не понимает, что происходит. Край глаза улавливает с противоположной стороны от проекции Старка смазанное движение, но не придает ему особого значения – снова уловки Джарвиса! И осознает, что с ним вовсе не шутят лишь тогда, когда раздается грубый и бескомпромиссный голос.
Становится страшно. Действительно страшно. Фитц, наконец, фокусирует свой взгляд на том, что несколькими мгновениями ранее казалось лишь смазанным пятном, и в удивлении размыкает губы, не в силах что-либо сказать:
– Я… – губы пересыхают, нестерпимо хочется пить. Выслушав речь до конца, Леопольд кивает, и судорожно начинает собирать бумаги в папку. – Понял.
Документы раскладываться не желают, и снова и снова разлетаются по сторонам. Фитц мысленно отсчитывает секунды, страшась того, что может произойти после истечения отведенной ему минуты. Глаза то и дело обращаются на ожившую серебристую броню, и Леопольд гадает: действительно ли внутри мистер Старк или костюм управляется ДЖАРВИСом. Вероятно, все же второй вариант. Будь Тони Старк сейчас здесь, Лео уверен, диалог был бы построен иначе. С другой стороны, как бы сам Фитц отнесся к тому, что кто-то посторонний влез в не самую удачную его разработку, скажем, пушки «споки-ноки»? То-то и оно.
«Сорок семь… сорок восемь… сорок девять…»
– Виноват, – признает Фитц, наконец, сгребая все документы в единый ком. Сгребает, поднимается и шагает к выходу. Кажется, будто в ноги влили свинца: настолько медленно он уносит свою шкуру в спасительную территорию.
«Пятьдесят восемь… Пятьдесят девять…»
Фитц оказывается за пределами мастерской прежде, чем внутренний голос – который, к слову сказать, подозрительно похож на голос Тони Старка – объявит:
«Шестьдесят».
Фитц замирает от осознания, которое столь внезапно оглушает его. Лео оборачивается и укоризненно смотрит на все еще горящую проекцию Старка.
– А как же первый закон робототехники? – язвит Фитц, и не дожидаясь ответа, вспоминает слова Джарвиса о том, куда он все-таки должен был изначально попасть. «Сначала налево», – припоминает Лео, – «Затем прямо, затем направо. Ага, вот где я свернул не туда». Фитц без происшествий находит ту самую комнату собраний с видом на город. И с трудом удерживает себя, чтобы не достать смартфон и не наделать фотографий открывшейся перспективы.
Подойдя к столу, за которым, вероятно, несколько часов назад совещались Мстители, Леопольд раскладывает документы, пытаясь восстановить тот порядок, который должен быть, разглаживает погнутые уголки и вновь обращается к дворецкому Тони Старка.
– ДЖАРВИС, я приношу свои извинения. Это было довольно-таки глупо с моей стороны.
Фитц чувствует, как щеки и шею заливает краска.

Отредактировано Leopold Fitz (2016-02-09 21:20:28)