- Твою ж чибисову за хвост! Хелевы арабы! Да чтоб же их правое Крыло Аллаха сожгло к Бездне! Да чтоб они одну свинину только ели! Совесть надо же иметь, в конце концов!...
Такими эпитетами и сопровождалось хлюпанье Громовержца в воде. Бог отчаянно пытался остудиться от масла и отмыться, но пока что не получалось. Благо, хоть на волосы не попало, а то провоняли бы насквозь. Эх, сейчас бы моющие средства Асгарда... но идти домой только потому, что ты воняешь, как последний сруль - это ни разу не эпично. А Донар любил эпичность. Почти что как выпивку и женщин. Или так же.
Когда Ас закончил процесс омовения, и избавился от большей части одежды по причине крайне сильного запаха - как оказалось, в каком-то бассейне, крайне важном для Иерусалима, но его это вообще не волновало, вода и вода - то осмотревшись, увидел, сколько народу они положили. Да, здесь было больше пятидесяти воинов. неплохой счет. Затем взглянув на лучника, пробитого насквозь мечом француза, уважительно присвистнул, и кивнул головой. Да, бросок был достойный. Зашвырнуть бастард на такое расстояние, да еще и попасть - этот франк явно был выдающимся. Уж кто-кто, а Донар понимал в метании оружия, как никто другой.
- Не ведал, что мечи франков годны для метания - закончил мысль вслух Ас, все еще восхищаясь поступком смертного. Однако любоваться делами их рук не было времени. Оглянувшись, бог встретился глазами с франком, и кивнув ему, указал рукой на дверь дворца. Видимо, сработал инстинкт викинга: есть богатое здание - внутри полно наживы. И бог с крестоносцем направились к двери, за которой уже был слышен шум собиравшихся воинов. Мельком посмотрев на лук в руках француза, Ас лишь хмуро покачал головой. Судя по звукам, раздающимся из дворца, их было куда больше, чем стрел в колчане у его соратника. Долго он так не провоюет. Мечом в узком проходе тоже много не нарубишь. А вот дверной проем был довольно узким. И если позволить всей этой вражине выскочить оттуда, они будут враз окружены. А больше применять свои способности бог не хотел. Следовательно, надо было думать.
Вот Громовержец и задумался, да выразительно так. Кажется, француз заметил силу мысли на лице у Тора,ибо высказал свое мнение по поводу того, что случилось в последний раз, когда тот родил свой гениальный план. Но Одинсон лишь остановил его жестом руки, словно бы вслушиваясь в что-то. И он это услышал. Оказывается, неподалёку от них была мечеть, если судить по голосам вопивших религиозных фанатиков. А время близилось к молитве. Нужно отвлечение.
Ухмыльнувшись, бог что есть духу побежал к мечети, и вскоре оказался прямо у ее ворот. Увидев своеобразный набат наверху, или как там сарацины называли это чудо оповещения, Тор бросил в него камнем, и округу заполнил характерный звон. Потом еще один, и еще. Мужичонка, который отвечал за время сигнала, в недоумении высунул голову наружу, пытаясь понять, что происходит, и схлопотал четвёртый камень. Собственно, теперь у них был призрачный шанс. Ибо бог решил сыграть на религиозности арабов.
И да, его затея возымела успех. Пусть за стенами города шло сражение, но внутри - внутри началось молитвенное время. Раздавались своеобразные напевы, и Ас понял - вот именно сейчас нужно вламываться по-тихому в этот дворец. Кивнув французу, он начал лезть вверх по стене, добираясь до балкона. В целом, подъем был легким - выступов хватало. Однако они еле-еле выдерживали вес бога, посему Ас машинально пару раз вгонял пальцы, аки крюки, в камень, дабы не сорваться с позором. И вот заветный балкон был достигнут скалолазами, и перевалившись через поручень, бог тихо, пригибаясь. направился внутрь.
А внутри было на что посмотреть.
Все воины молились Аллаху, пока группа других танцевали странный танец, будто бы одурманенные. Или обкуренные, что больше соответствовало реальности. Хашшишины. или как европейцы прозвали их, ассасины. Это была элита убийц, которых, впрочем, Салах ад-Дин недолюбливал, и вел против них кампанию по истреблению. Однако во времена смуты враг становился другом, так что... Короче, перед ними была элитные отряды, которые мало кто мог себе позволить. Бог аж напряг мышцы от удовольствия - ему приедтся сразиться с ними! Это ж вообще великолепно! И только было его соратник хотел ринуться на них, аи кара Господня, Ас остановил его жестом руки, прошептав:
- Они молятся богу своему. Мы можем ненавидеть их, но лишать их единственного, что важно для каждого смертного же - веры - нам не стоит. Не должны мы зверьем быть.
Посему так они и прождали до конца молитвы, которая длилась каких-то семь минут от силы. И как только ритуал был закончен, Ас жестом сказал "пора". Правда, перед самой атакой Донар остановился.и шепотом сказал:
- Так я и не узнал, как тебя зовут же, Франк. Мое имя - Донар - совершенно забыв о своей легенде в пылу боя, сказал свое настоящее имя Громовержец, и спрыгнул с внутреннего балкона внутрь большого зала, прямо на голову ничего не подозревающего ассасина.
Наверное, картина для арабов была удивительная - крестоносец без котты (ибо та окончательно была испорчена дерьмом), и полуголый огромный варвар с топором чуть ли не в зубах. Но надо отдать должное арабам - сориентировались они крайне быстро, и уже применяли несколько тактик сражения. И Громовержец понял - этих воинов просто так не убить. Если ты смертный.
Первых трех Тор сумел убить благодаря эффекту внезапности. Следующих двух - откровенным проявлением силы. Ибо когда бог бьет по смертному, пусть защищающемуся щитом и ятаганом - результат заставляет пораскинуть мозгами каждого. Кувыркнувшись по земле в сторону в нападающим, Одинсон рубанул их по ногам, еще не выпрямившись, и резко подскочив, ударом кулака в челюсть сломал шею еще одному, затем ударом локтя за спину не глядя проломил череп очередному ассасину, и принялся пробиваться к французу, которого сразу же отделили от Громовержца. Он рубился неистово, без устали и достойно, однако будучи взятым в кольцо с одним бастардом долго не протянешь. Рано или поздно удача тебе изменит, или же просто не хватит доли секунды, дабы увернуться или сблокировать. А эти люди - они зарабатывали на жизнь убийством. Оно было их самоцелью и единственным призванием. Ас рубился, все еще пытаясь быть смертным, все еще подражая им. и ограничивая себя, уклоняясь, как они, двигаясь, как они... и понимал, что он не успеет к крестоносцу. С одной стороны, что ему стоило дать тому погибнуть в битве? Ведь какая смерть может быть лучшей для истинного воина? К тому же, он себя не раскроет. Но с другой... да плевал Ас на правила, обязывающие в то время богам не выделяться среди смертных. Посему бог решил стать собой. Пусть и на три секунды. Всего на три.
Но этого хватило сполна.
В считанное мгновение разрубив мешающего ему сарацина надвое, Донар стремительно ринулся, аки таран, сшибая ассасинов, словно бумажные листики, к французу. Тот только что успел снести две головы разом, и уже было метил в третью, однако супротив него было три копья. По бокам - тоже враги. Отбить все три разом - это было из области фантастики. А перерубить древко - это, знаете ли, тоже лишь в фильмах происходит. Разве что двуручник на такой финт способен, и то нужно бить с определённого ракурса, которого поле боя крестоносцу упорно не давало. Однако воин, казалось, совершит невозможное: чудом уклонившись от одного копья. Он увел в строну второе, и собирался было поймать третье свободной рукой... но остальные трое собирались зарубить его с флангов. может, этим бы и удалось, а может и нет. Но рисковать и выяснять Ас не стал. Посему ударом плеча отбросив сарацинов метров на пятнадцать, в тот же миг с нечеловеческой мощью бросил раскрученный топор, перерубив пополам копейщиков, и воткнув Ярнбьёрн в в противоположную стену. И после - мощнейшим ударом кулаков оземь вызвал землетрясение достаточной силы, дабы все в радиусе поражения - а радиус был крайне немалый - попадали наземь, ошеломленные и дезориентированные. Всего три секунды. Но исход боя изменился окончательно. Посмотрев на франка, в чьих глазах читался немой, но ВПОЛНЕ ЛОГИЧНЫЙ ВОПРОС, Ас лишь покачал головой, и направился к своему топору, через плечо бросив:
- Сначала отправим их к Аллаху. Ответы позже будут, крестоносец.
Добить ассасинов было делом нехитрым. Они даже особо не сопротивлялись, считая обоих порожденными Шайтаном. Ну, кое в чем они были правы - ни Бэннет, ни Тор не являлись людьми с обычной точки зрения. Только французу еще предстояло это узнать. И когда последний сарацин умер, Громовержец осмотрел почти что семь десятков воинов, если не больше, убитых ими двоими, довольно хмыкнул, и с уставшим видом плюхнулся наземь, подперев спиной колонну.
- Ну что же. Теперь можешь вопрос свой задать ты, крестоносец. И обещаю я - отвечу правду лишь.
Однако снаружи здания было не так тихо, как внутри. Так уж вышло, что войско крестоносцев все же проиграло это сражение, и было вынуждено отступить. Ибо к Иерусалиму подоспела основная часть армии. С самим Салах ад-Дином во главе. Которого крайне заинтересовали два воина, сумевших проникнуть внутрь священного города. И сейчас предводитель сарацинов стоял снаружи храма с двумя полками за своей спиной, и выжидал. Или думал, стучаться ли ему - или попросту выбить дверь. Конечно, Салах ад-Дин был весьма мудрым и терпеливым человеком. Но поле долгой битвы у любого терпение на исходе.
Посему внезапно дверь дворца пала, снесенная мощным тараном. Что Ас, что Бэннет резко обернулись на источник шума, и увидели - к ним пришел хозяин этих земель. Притом не один.
- Я вижу, что вы достаточно убили детей Аллаха, чужеземцы. Но лишь потому, что вокруг вас - мертвые хашшишины, я не стану убивать вас на месте. И сначала дам вам шанс разговора. Кто вы? И что вы так упорно, самозабвенно и долго ищете в стенах аль-Кудс - города, который не ваш даже?
