Тяжелый аромат ладана плывет над головами прихожан, и воздух как будто бы полнится благодатью. Томно тянется заунывный голос чтеца, и летят, летят, устремляясь ввысь, литургические напевы, и увлекают за собою каждого слышащего, но не телом, а душою.

Ванде были по душе воскресные эти службы, они нравились ей даже больше, чем торжественно-напыщенные рождественские или пасхальные. Люди едины, когда обращаются к господу: старики и юнцы, богатеи и нищие, красавцы и дурныши, все равны пред Его взором, и в такие моменты Ванду охватывало удивительное ощущение сопричастности.
После того, как отец Энрике, Великий Инквизитор, покинул их с Петросом, церковь осталась ее единственным утешением.
Поселение было не слишком велико и насчитывало менее двух сотен сотен жителей, обратившихся к вере среди которых было и того меньше, но Ванда всегда с добром привечала каждого переступившего порог приземистой, неказистой часовенки. Жизнь в колонии была отнюдь нелегка, Америка сурово и неприветливо встречала чужаков-переселенцев, и люди стремились в божью обитель в надежде обрести утешение в ее стенах, а некоторые - такие, как сестра Ванда, - и защиту.
Порою скрываться проще всего будучи на виду: разве мог кто-нибудь помыслить, что Верховный Инквизитор и сам окажется «дьявольским отродьем», «ведьминым племенем», отступником и еретиком, одним из тех, кого нередко с его безжалостной подачи обрекали на мучительную смерть на костре? На протяжении многих лет ему удавалось сохранять эту тайну, оставаясь на своем посту, и теперь Ванда и Петрос, его верные сподвижники, некогда сопутствующие ему во всех делах и начинаниях, прибегли к той же уловке. В Европу путь им был заказан, но здесь, в Америке, на чужбине, в крохотном поселении, где их никто не знал, они могли начать все с чистого листа, примкнув к немногочисленному обществу церковнослужителей, никто из которых даже не догадывался об удивительных особенностях новоприбывших колонистов.
Ванда до сих пор не была уверена, что ее «дар» действительно является таковым, и опасалась, что тайное знание, доставшееся ей - суть проделки дьявола, а вовсе не промысел божий, как убеждал ее отец Энрике. С каждым днем ее беспокойство нарастало, подобно снежному кому, обретшему начало на острие горной вершины, но к подножию ее обрушающемуся стремительной и беспощадной лавиной; однако она не смела ни с кем делиться своими сомнениями - ни с братом, ни с Карлосом Жавье, ведьморожденным, но добрым человеком, согласившихся принять под опеку и ее, и Петроса после того, как они были отлучены от службы испанской инквизиции.

Сегодня паства была еще меньше обычного. Ванда держалась в отдалении, беспокойно перебирая можжевеловые бусины простенького розария в такт беззвучному шевелению губ. Однако мыслями своими она была далека от молитв. Объектом ее пристального внимания была одна из новых прихожанок, молодая девушка, темнокожая, но светловолосая - Ванде ранее не доводилось видеть таких.
Она встречала африканцев, диких варваров, привезенных с далекого острова Мадагаскар, но никто из них не мог похвастаться столь пронзительной голубизной глаз, все они до единого были черны как смоль с ног до головы, от ступней до кончиков волос. Прихожанка напомнила Ванде черную пантеру, изящную и грациозную дикую кошку, когда-то виденную ею на картинке, но более всего ее удивил отнюдь не изысканный внешний вид. Люди подобного происхождения служили своим богам, многочисленным и еретическим, Ванда знала это и оттого вдвойне удивительно ей было видеть язычницу, обращенную в католическую веру. Но Всевышний завещал привечать каждого, пришедшего к нему, с любовью и благостью.
Монахиня окончила свою молитву и, всколыхнув алыми одеждами, цвету которых не изменила и теперь, направилась к девушке.
- Господь слышит наши слова, когда исходят они из сердца, - смиренно произнесла она, звякнув бусинами четок и опускаясь на простую деревянную скамью рядом с незнакомкой. - Давно ли ты обратилась в веру, дочь моя?
Но, пожалуй, еще больше ее интересовало как давно та появилась в колонии, жителей которой местные богослужители знали едва ли не поименно.
[NIC]Sister Wanda[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/23gVB.png[/AVA]

Отредактировано Wanda Maximoff (2015-10-26 17:28:04)

[NIC]Brother Petros[/NIC]
[AVA]http://s018.radikal.ru/i519/1510/8e/0b72c421dfab.png[/AVA]
Жизнь в небольшой колонии на острове Рианок текла своим чередом; полным ходом шло строительство новых домов для всё прибывавших и прибывавших переселенцев и укрепление острова как военно-морской базы – и некогда спокойные и тихие воды залива были усыпаны множеством белопарусных кораблей.  Всюду царили шум, споры и ругань, нарастало недовольство населения, сетующего то на погоду, то на толпу рабочих, то на набеги индейских племён – вроде и пытались налаживать отношения, да всё-де без толку, – то на опостылевшую католическую религию с её приснопамятным епископатом, сложными мессами, ненужными обрядами и излишне вычурными сводами католических храмов.
Впрочем, зря они так о храмах Нового Света; как раз в этой богом забытой колонии церковь была наспех переделана из, вероятно, францисканского монастыря. Но Петросу нравилось искать здесь приюта и подолгу размышлять и о “ведьмином племени”, и о верной службе испанской инквизиции, наблюдая за клубами фимиама, которые поднимаются до самых сводов и растворяются в них, расточая по всей церкви аромат ладана и восточных деревьев.
Вот только принадлежность к “дьявольским отродьям” заставляла его сомневаться в верности своих прежних решений. Природа у их дара одна, что бы там ни говорил Энрике, и идёт она точно не от Бога. Иначе почему для одних это “благословение”, а для других – “проклятие”? Вполне вероятно, что святые сейчас брезгливо морщатся и едва выносят его присутствие – присутствие проклятого и изгнанника. И делиться этим он предпочитал не с Богом в кругу прихожан, а наедине со свечами и молитвами, направленными скорее судьбе, чем Ему.  Он вопрошал о своей судьбе, новом пути и выборе, который ему предстоит сделать; к счастью, время и место располагало чему-то новому более чем.
Он может устроиться гонцом или заняться переводом и переписыванием текстов; он обучен грамоте и чтению и неплохо знает греческий, так почему бы не стать переводчиком не_при_церкви? Вновь вернуться к работе гонцом было бы верхом неосмотрительности, тем более, старание пошло Петросу только во вред. Он стремился быстро передавать весточки от одного к другому и привлёк к себе слишком много внимания. А внимание – совсем не то, что нужно ведьминому племени, иначе с чего бы Энрике сжигать себе подобных? Крылатые, юродивые, непохожие на людей – все они отправлялись на костёр, а юноша послушно записывал все приговоры. Он даже мог бы составить целую библиотеку из одних только книг с именами приговорённых.
Заунывные песнопения закончились, и Петрос пошёл искать свою сестру, чтобы забрать её и вместе отправиться обратно к небольшому дому Жавье, находящемуся на отшибе. Глаза искали в толпе прихожан и церковных служителей знакомые красные одежды его сестры; среди коричневых и серых смазанным цветов яркое красное пятно выделялось особенно отчётливо. Едва заметив его, юноша последовал к сестре.
Ванда всегда следовала заветам завещаниям Бога и сейчас, в общем-то, не изменяла себе и разговаривала с незнакомой ему прихожанкой. В Новый Свет стекались люди любых сословий и любого происхождения; и каждому их них(по крайней мере, на словах) были рады в церкви и с удовольствием обращали всех в свою, истинную, веру. 
– Сестра Ванда, – он кивнул сестре, а затем обратился к незнакомой чернокожей девушке, процитировав последнюю строку псалома:
–“Ибо знает Господь путь праведных, а путь нечестивых погибнет.” Хорошо, что ты пришла в сень церкви, дочь моя.

Отредактировано Pietro Maximoff (2015-10-23 01:49:53)