Ах, эта чертова кроваво-красная земля, тусклое, но почему-то все равно слишком жаркое солнце, надолго застывающее в зените. Холмы, почти сплошь состоявшие из осыпающегося суглинка, изгибались под самыми невероятными углами. Почва уходила из-под ног в самый неподходящий момент, оставляя тело Охотницы в невесомости. К концу первых же суток Майев распорядилась избавиться от большей части брони Стражей, оставив только легкие кирасы и шлемы – в этой тошнотворной местности под палящими лучами куда практичнее было бы снаряжение любого из следопытов Дарнаса.
     Она гнала своих людей вперед, без оглядки, не давая даже пары лишних минут на привал. Гнала по следу Предателя, каким-то непостижимым для нее самой образом предугадывая каждый его следующий шаг – где остановился, где сделал привал, где замедлил движение, а где почти перешел на бег. Десять тысяч лет – проведенные нос к носу – вполне достаточный срок, чтобы стать похожими на сросшихся близнецов и чуять ток черной чужеродной крови по венам, подстраивать дыхание под чужой ритм.
     Иногда ей начинало казаться, что ее сердце даст сбой в тот же самый момент, когда остановится сердце Иллидана – если оно у него теперь вообще было. При этой мысли Майев хотелось взвыть и  сбежать, разорвать эту доводящую до безумия связь, возможно даже отгрызая куски и его, и своей плоти. Один раз Охотница видела прибылого волка, попавшего в орочий капкан – молодой зверь метался, не издавая ни звука, и время от времени вонзал клыки себе в лапу. Ее состояние сейчас было подозрительно схожим.
    Еще пара таких холмов, и у меня начнется морская болезнь. – Шэдоусонг прикрыла глаза рукой, стараясь различить хоть какое-то движение в далеком дрожащем мареве горячего воздуха. Облака над ее головой были окрашены все в тот же цвет  суглинка, так что не всегда было понятно, где же заканчивается небесный свод и начинается земной. Может она ошиблась? Пустота – до самого горизонта не было ни одной относительно живой души. Ни демона, ни орка, ни зверя. Похоже, вся здешняя фауна решила убраться от греха подальше – то ли чуяли приближение эльфов, то ли растрескавшаяся, лишенная воды почва не могла прокормить даже эти порождения скверны.
     - Стой! – Отдавая приказ, она даже не обернулась на Стражей, знала, что те повинуются беспрекословно. Пока беспрекословно. Майев сбросила латную перчатку и приложила руку к земле, слегка поморщившись – ощущение было такое, как если бы охотница решила поджарить внезапно ставшую лишней конечность на противне. На пару секунд она застыла как причудливой формы кариатида, а потом из ее груди вырвался вдох облегчения. Нет, она не сбилась со следа, хотя ни за что на свете не смогла бы объяснить, свою уверенность в этом. Особый запах. Еле уловимая дрожь оскверненной земли, все еще хранящей его следы.
      - Вперед.
     Они настигли Предателя, когда уставшее светило все же смилостивилось, скатилось за верхушки гор, перья облаков потемнели и окрасились темно-багровым. Забыв об осторожности, Майев бросилась вперед, оставляя себя фактически без прикрытия, видя перед собой лишь его  крылатый силуэт. Проступок, достойный девчонки, а не опытного воина. Проступок, который может им всем стоить жизней. Но тогда ей было наплевать.
     - Bandu Thoribas!...
***
     Много позже она прокручивала у себя в голове этот бой, и удивлялась, что осталась в живых. Иллидан мог снести ее глупую башку своими клинками, обезглавив этим весь отряд, но…. не успел… или не захотел? Да, одолеть его оказалось чересчур легко, даже с учетом того, что магия Предателя здесь и сейчас оказалась бессильна против хладного железа. Пусть численное превосходство и было на стороне Стражей, Майев не раз видела Иллидана в деле – в свое время его не могли остановить демоны, что ему горстка эльфийских воинов?
     А может он потратил слишком много сил, спасая эту… жрицу, Тиранду? Майев зло сплюнула себе под ноги. Сплюнула кровью – скула немилосердно ныла, а на шлеме красовалась рваная вмятина. Спасибо хоть на том, что от когтей, а не от клинков.
     Злость из-за мягкотелости Малфуриона так и не прошла – теперь в ее глазах облеченная властью парочка калдорай была ничем не лучше Предателя. За их ошибку, за то, что они вообще позволили демону уйти – заплатят другие. Если только Стражи не остановят это безумие. Кстати как именно остановят? Охотница покосилась на грубо сбитую клетку, внутри которой скрючилась крылатая тень. Сидит, красавчик… И, небось, мысленно потешается над ней. Знает, что верни она его в Дарнас, шлюха с бирюзовыми волосами – нет, сейчас Майев даже думать про Тиранду не могла более высоким слогом – непременно найдет способ еще раз выпустить смертоносную птичку на волю. Так что толку в том, что Иллидан снова оказался под замком, было немного. Ну, доберутся они обратно до лагеря, и что дальше?
     Охотница плотнее закутала в плащ и снова скосила глаза на пленника. Проклятое местечко – на смену жаркому дню пришел пробирающий до костей ночной озноб. Интересно, чувствует ли его демон, или ему эта местная преисподняя как дом родной? Все же отделали они его знатно, а Майев знала по опыту – после доброй драки, когда ты толком даже не знаешь, какие кости у тебя еще остались целы, и собственная кровь навязла на зубах – нет ничего хуже холода. И, пожалуй, жажды. Выругавшись под нос, Майев поднялась и просунула – почти швырнула сквозь прутья решетки флягу с теплым пойлом. Ни соком, ни вином эта бурда называться не могла, но это все, что Стражи сейчас могли себе позволить.
     - Пей, а то, чего доброго сдохнешь раньше времени. – Почти ласково проговорила тюремщица. Возможно, сдохни демон, вырви сейчас Стражи никчемную душонку из рогатого тела - оно было бы и к лучшему – и тогда Майев не придется ломать голову, в какое еще подземелье засунуть Иллидана, чтобы, наконец, обрести покой. Но вот незадача, пока к такому повороту, она готова не была. И самое плохое, Предатель, похоже, понимал это чуть ли не лучше ее самой.