Совместно с Лео

– Фитц? Фитц! – звонкий голос Джеммы привел к тому, что крошечный бот, жужжащий за ее спиной, метнулся вперед, к источнику голоса. Красный огонек на корпусе мигнул, подстраивая голосовой спектр на частоту волн ее голоса. Поморщившись от неприятного жужжания, издаваемого дроном, девушка сделала пометку в журнале. Разрабатываемая ими для сдачи итогов года система навигационного обследования местности доставляла им обоим немало хлопот. Но все же они продвигались к конечному результату – и делали это быстрыми шагами.
Правда, недостатки все еще были. Джемма хотела, чтобы квадрокоптеры умели не только изучать окружающий мир, но и быть при этом бесшумными и незаметными. Фитц же...
– Он опять шумит, Фитц! – малыш с кодовым именем G2 дернулся еще ближе к ней, почти касаясь лица Симмонс. – Если ты опять попробуешь приземлить его у меня во рту, у тебя серьезные проблемы!
Отмахнувшись от дрона, Джемма резко развернулась, впиваясь взглядом в Фитца, отгороженного от нее стеклянной дверью.
Леопольд быстро скользил подушечками пальцев по сенсорному экрану своего планшета, следя за работой дрона и параллельно просматривая отчет о проделанной им – дроном – работой. Находясь за дверью, Лео не слышал Джеммы. Но прекрасно знал, что она говорит. В нижнем правом углу экрана в черном маленьком окошке появлялись распознанные фразы. Конечно, появляющиеся символы не могли передать интонации девушки, однако, Фитцу хватало воображения представить, как именно Джемма произносит свои фразы. Сначала несколько удивленно, затем грозно, и после – раздраженно. Она предсказуема порой бывает.
Почувствовав на себе взгляд девушки, Лео поднял голову и направился к дверям.
– В целом неплохо. Работа модуля шумоочистки и отделение полезного сигнала удовлетворительна. Работа модуля акустической адаптации – удовлетворительна. Выделение фонетических и просодических вероятностных характеристик для синтаксического, семантического и прагматического анализа – хорошо. Работа декодера – хорошо. Надо будет поработать над размерностью Каплана-Йорка – количественной мерой эмоционального состояния человека, от «спокойствия» до «гнева». За три фразы ты успела сменить удивление на гнев, а гнев – на раздражение. А над бесшумностью я еще поработаю, в данный момент это не самая критичная проблема.
Разумеется, никаких недостатков в работе технической начинки. Ведь ее собирал сам Леопольд Фитц. Симмонс заглянула в экран планшета, указывая пальцем на разрыв в спектрограмме.
– Видишь тут? Он расшифровывает колебательные процессы почти без погрешностей, но проблема с записью спектрального состава звуковых волн так и не устранена.
Эта загвоздка, по мнению Симмонс, была связана с размерами наблюдателя. Используемый для корпуса металл прекрасно отражал колебания воздушных потоков, но внутри было слишком много пустот, резонировавших с исходными данными. Использование более легкого сплава позволит изменить расположение микросхем, но Фитц наотрез отказывался «переделывать все по новой из-за женского стремления сбросить пару унций».
– Почитай что-нибудь вслух, – бросил Фитц, снова скрываясь за дверьми. – И пожалуйста, – он на секунду открыл дверь и просунул в щель макушку, – не убей хоть этот опытный образец. Я к нему уже успел привязаться, – теперь точно захлопнул дверь и погрузился в данные на экране.
– Мы так и не обсудили бериллиевый сплав... – Но было уже поздно. Автоматическая дверь опять отрезала Джемму от Фитца, перерезая волновые потоки негодования.
– Ты прекрасно знаешь, что я случайно уронила инструменты на G1.5! Они не должны подбираться так близко к источнику звука, иначе какой толк будет в полевых условиях?
Коптер опять поднялся в воздух, повинуясь команде Леопольда, и завис перед лицом Джеммы.
– Ты стал невыносим после того, как твою работу опубликовали в научном альманахе, ты в курсе?

Отредактировано Jemma Simmons (2015-11-20 23:53:18)