Леопольд не был из тех людей, которые забывают обо всем на свете, стоит им с головой погрузиться в интересующий их процесс. И уж, конечно, Леопольд никогда не забывал о еде. Война – войной, а обед по расписанию.
Жутко хотелось есть. И не двигаться. Фитц обустроился на пушистом газоне перед Академией, как это сделала большая часть студентов, правильным полукругом разложил вокруг себя книги и конспекты и, запрокинув голову вверх, подставлял лицо тёплым сентябрьским солнечным лучам. Со стороны можно было подумать, что щуплый мальчишка бездельничает, тратя своё время столь бездарным образом. На деле Фитц следил за планирующим по небу гексакоптером собственного авторства. Со встроенной экшн-камерой, записывающей все то, что происходит аккурат под траекторией полёта. Рядом с Фитцем лежал небольшой планшет, на дисплее которого шустро сменялись картинки.
В целом Фитц был доволен. И этим тёплым вечером. И Академией, в которой он уже пробыл без малого неделю. И, разумеется, был доволен собой.
Мимо промчалась стайка девчонок, захихикавших громче, стоило им поравняться с Фитцем. Громче и как-то по-издевательски, что ли? Лео смущенно опустил глаза и потерял управление над летающей конструкцией. К сожалению, его система навигации была далека до идеальной, да и бародатчик шалил по поводу и без дела. Гексакоптер, запутавшись в ветках дуба, потерял пару винтов и, разламываясь на части в предсмертной агонии, свалился в траву. М-да, хлипкая вышла конструкция. Подхватив все свои вещи, Лео помчался к злосчастному дубу, оказавшемся там так не вовремя. И было как-то даже не важно, что дерево росло, быть может, уже сотню лет на этом самом месте и вовсе не планировало вредить случайному юнцу. Фитц опустился на траву рядом с дубом, горестно вздохнул и собрал части своего произведения в единую кучку.
– Ладно же, дуб, – недовольно пробубнил Фитц. – Один-ноль в твою пользу.
В общем и целом, ничего страшного не произошло. Гироскопы не пострадали, да и акселерометр был в целости и сохранности. А винтов он сможет наделать закрытыми глазами еще вагон и маленькую тележку. Зато будет повод прикрутить сонар для автоматической посадки, а также облета незапланированных на пути препятствий, например, вот как этот невинный дуб. И поработать над GPS-навигацией. Как следует поработать.
Надо бы поесть.
Порывшись в сумке, Лео выудил – подумать только! – недоеденный с обеда сэндвич. Конечно, совершенно сомнительный перекус. То ли дело мама делает бутерброды. Но мама осталась далеко, с боем отпуская сына на учебу. И приходится довольствоваться малым.
А вечер действительно был хорош. Справа трое студентов негромко обсуждали эксперимент на повиновение, проведенный в начале шестидесятых годов Стенли Милграмом. Слева шли тихие разговоры о создании российским ученым Владимиром Демиховым двухголовой собаки. Фитц передернулся от ужаса, представив немецкую овчарку, которой пересадили голову, плечи и передник лапы щенка, да еще и тот факт, что лакать могли обе головы, вот только из пересаженной головы жидкость вытекала из обрезанной пищевой трубки. «Психи эти биологи», – мысленно решил Леопольд, запихивая наушники в уши и откусывая почти одну треть от сэндвича.

Отредактировано Leopold Fitz (2015-11-12 18:33:50)

Сэндвич был отвратительным. В подобных вопросах Лео предпочитал не лукавить, а констатировать факты. Сэндвич отвратителен. Субъект – «сэндвич», предикат – «отвратителен». Логика «для чайников», нехорошее свойство аргумента. И только. Ничего хуже, пожалуй, Лео в своей жизни не ел. Хотя нет, в детстве мама давала пить рыбий жир. Впрочем, он думает о чем-то странном. Но хотелось есть, и выбора у него не было. Чтобы не акцентировать внимание на то, чем он травит сейчас свой организм, Фитц решил подумать о чем-то более приятном. Например, о недавно открытом шестом состоянии вещества – помимо газообразного, жидкого, твердого, плазмы и конденсата Бозе-Эйнштейна – а именно о фермионном конденсате. Удивительная вещь – мозг человека. Кому-то в голову приходит охладить пятьсот тысяч атомов калия до температуры 5×10⁻⁸ Кельвин в переменном магнитном поле, у кого-то возникает идея пересадить вторую голову собаке и посмотреть, что из этого получится, а кто-то изобретает оружие из пучка частиц, получившее название «луч смерти» – устройство, генерирующее интенсивно направленный пучок энергии, который можно было бы с успехом применить для уничтожения вражеских самолетов, или армии, или других вещей. Последнее, к слову, можно было бы взять на вооружение. Фитц уже видел секцию в библиотеке с литературой о Николе Тесле, а значит на поиск интересующей его информации он потратит минимум своего времени. А, собственно, план на вечер уже и разработан. Отчего нет. Учеба трудностей не вызывала, и на вечер особых планов не было.
В наушниках заиграла его любимая песня Linkin Park «No more sorrow» и Фитц уже хотел было задвигать головой в такт безумным ударам барабанщика, как до его сознания донесся девичий голос. Все бы ничего, он бы и не обратил никакого внимания, ведь куда ни глянь, все пространство перед Академией заполонили студенты, наслаждающиеся последними теплыми лучами. Но голос раздался практически в ухо. И это было несколько неожиданно. Вздрогнув, и совершенно случайным образом выпустив из рук остатки сэндвича, Лео распахнул глаза, пытаясь сфокусировать свой взгляд, и…
– Спешу сообщить, что вы только что лишили законной работы хемо-, механо- и терморецепторов стенок моего желудка, от которых «информация», в данном случае, этот конкретный сэндвич, по афферентным волокнам блуждающих нервов не поступит в мой мозг. Что приведет к естественному снижению…
Фитц не договорил и осекся. На него смотрело чудесное личико. Нет, самое прекрасное их всех тех, которые он видел за свою столь не долгую жизнь. Сочные изумрудные глаза смотрели на него с интересом. И с… вызовом? Девушка ему улыбалась. Ее темно-русые волосы, в которых прятались солнечные лучи, волной спадали на лицо, прикрывая острые скулы. На щеках несмело проступали забавные веснушки.
Впервые за свою сознательную жизнь Фитц забыл, что хотел сказать.
Впервые за свою сознательную жизнь Фитцу отказала его природная уравновешенность. Сердце загнанной лошадью забилось в его грудной клетке, грозя проломить любое приветствие на своем пути. Похоже, в его организме выработалось избыточное количество дофамина, непозволительное множество, запредельно много.
И только спустя несколько мгновений неловкого молчания Фитц понял, что так и сидит с открытым ртом и незаконченным предложением.
Лео медленно выдохнул. И недовольно поджал губы.

«Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние».
Фитц быстро взял себя в руки и вывел себя из ступора, мысленно воспроизведя формулировки всех законов Ньютона. Да, была у него одна замечательная такая привычка: в любой непонятной ситуации вспоминать Ньютона. Между прочим, действовала безотказно. Вот и сейчас он уже не таращился на девушку, а вполне себе внимательно изучал. Ему было любопытно. За все те недолгие дни, что он провел в Академии, нашлось мало желающих познакомиться с Лео. Разве что сосед по комнате, да случайная соседка по парте на теории графов. Впрочем, последняя не то, чтобы хотела познакомиться… девушка толкнула Фитца локтем в бок, будя и привлекая его внимание. Преподаватель прожигал взглядом Фитца, выразительно подняв левую бровь. Мистер Задранная Бровь – так и обозвал Фитц этого преподавателя впоследствии. Да, он заснул на паре. А с кем, собственно, такое не бывает? Особенно, если предмет итак знаком вдоль и поперек. Нет, тогда Фитц не чувствовал угрызений совести. Тем более, он ответил на вопрос преподавателя. Даже слишком развернуто. Ответ затянулся на добрые полчаса, с показательным рисованием графов на доске, приведением душещипательных примеров о потере ребенка и поиска кратчайшего пути от одной вершины графа (в данном случае, местонахождения ребенка) до другой вершины (в данном случае, местонахождения родителей). Преподаватель, кажется, несколько расстроился тогда. Впрочем, Лео это особо не заботило.
И вот теперь она. Симмонс. Джемма Симмонс.
Лео невольно улыбается. Имя девушки проассоциировалось с чем-то очень-очень сладким. Например, с маминым черничным джемом, банка которого была тщательно спрятана в его покоях. Такое вкусное имя для такой вку… Фитц резко вытянул руку, отвечая на приветствие.
– Фитц. Леопольд Фитц.
Надо же, так странно было произносить собственное имя. Мама, и то называла его сокращенно – Лео. Зачем, спрашивается, выдумывала это имя, если все равно не пользовалась полной формулировкой. Все остальные предпочитали звать его Фитцем. Не то, чтобы Леопольд расстраивался. Но время от времени испытывал грусть по этому поводу. Не часто, конечно.
Впрочем, он думает о чем-то странном. Фитц выразительно фыркает.
– Слишком просто. Вообще-то я имел ввиду наступление ацидотического криза и, как следствие, снижение мозговой активности. А это очень незавидное положение.
С таким положением можно в два счета вылететь из Академии, например. Вслух он это, конечно же, не произносит.
Ладонь Симмонс тонкая, теплая, почти невесомая. Лео с интересом заглядывает внутрь раскрывшейся корзинки.
– Выглядит многообещающе, – признается Фитц, шумно сглатывая слюну.

Совместно с Джеммой

– Доктор биологии? – недоверчиво переспросил Лео, прищурившись. Будь он самым обычным заурядным парнем, было бы сложно представить, что вот эта конкретная юная особа уже имеет докторскую степень. Но человеческий мозг воистину великая вещь. И находясь в Академии Щ.И.Т.а необходимо привыкнуть к мысли, что есть на свете люди, чей разум может превосходить свой собственный. Учась в самой обычной школе, Фитц ни с кем не мог найти общий язык. От слова «вообще». Вообще ни с кем. Его не понимали, его сторонились. А ему было не интересно ни с ровесниками, ни с тем, кто был старше. Ни с кем. Вообще. Так и приходилось лавировать китом среди аквариумных рыбок.
А сейчас в данный конкретный момент рядом с ним сидит еще один кит. Лео оживился. И вовсе не потому, что из ее корзинки очень соблазнительно пахло. Может быть, отчасти, конечно. Но он, наконец, почувствовал, что нашел того, кто сможет не только разобрать все то, что он может сказать, но и понять. Губы Лео снова растянулись в широкой улыбке. Должно быть, со стороны он выглядит немного чудаковато.
– И химии. – Утвердительно кивает в ответ Джемма, улыбаясь самым невинным образом. Да, для того, чтобы ступить на территорию факультета науки, необходимо иметь хотя бы одну докторскую. Так что наличие двух это приятное дополнение, но вовсе не из ряда вон выходящий случай. Так что Леопольд Фитц мог бы так не удивляться – разве что она больше походит на доктора физики?
Кстати, интересно бы знать, на какой науке специализируется ее новый знакомый. Смоделированный им летающий предмет лежит рядом, всем своим видом как бы намекая…
– Переносимость лактозы у меня вполне обычная, – сообщает Лео.
Фитц чувствует, как кружится голова. Это чистой воды совпадение. Невозможно. Невероятно. И все же так реально. Стопроцентное попадание. Mozzarella di bufala campana. Любимое лакомство. Вкусовые качества особого сорта сыра, самым бессовестным образом радуя его вкусовые рецепторы, бьют прямо в гипоталамус, активируя дофаминергическую передачу и увеличивая выработку и высвобождение дофамина в мозге в раз десять.
– Я буду пристрастным судьей, – на полном серьезе заявляет Лео. – Нет, определенно, горевать не стоит. Соус пе-е-есто, – самым совершенно глупейшим образом стонет Фитц. Контрольный заряд в голову.
– Я ведь говорила, что нет повода для горестей, – получив наконец вердикт, Симмонс начинает складывать еще один сэндвич для себя. И вкрадчивым доверительным голосом добавляет:
– Домашний соус песто.
На баночке с соусом красуется виниловая наклейка с веселыми рожицами, а подпись сделана самой Джеммой.
– На вес золота, вообще-то.
Почувствовав некоторую робость, Фитц принимает предложенный сэндвич, немного медлит, затем подносит добычу к носу и, прикрыв глаза, с наслаждением вдыхает. Это прекрасно. Более себя не сдерживая, Лео откусывает внушительных размеров кусок и, чуть ли не мурча от восторга, произносит:
– Это божественно, м-м-м… Позволь спросить: это твой ланч на каждый день? Если да, то я бы хотел установить между нами, – Лео возводит глаза к небу и припоминает сегодняшнюю речь преподавателя по психологии, – устойчиво-избирательные межличностные отношения, характеризующихся позитивной эмоциональной насыщенностью взаимоотношений, высокой степенью выраженности социальных ожиданий и взаимоответных аттрационных проявлений.
И, посмотрев на Джемму, решает прояснить:
– В смысле, дружить.

Отредактировано Leopold Fitz (2015-11-15 17:16:10)