Если и было место, которое Азазель мог бы с уверенностью назвать домом, то этим местом был Остров Демонов. Затерянный среди других бесчисленных островов Карибского моря, он ничем не выделялся, кроме, разве что, отсутствия на нем жителей. Среди индейцев о нем издревле ходили нехорошие слухи, а археологическая экспедиция, которую отправили сюда несколько лет назад, окончила свое существование при непосредственном его, Азазеля, участии.

Слухи бывший правитель острова старался поддерживать, временами пугая пытавшихся заявиться в его владения, порой избавляясь от особо настойчивых. Это и послужило источником такого названия: когда напуганные испанцы бежали с острова, бормоча о натуральном дьяволе, который повстречался им в джунглях и от которого живыми ушли далеко не все. Нет, эта земля все еще принадлежала его народу, несмотря на изгнание и забвение.

Сейчас от древнего города, когда-то стоявшего почти в самом центре острова, остались практически съеденные джунглями руины. Археологи частично вырубили лес над ними и вгрызлись в землю лопатами, позволяя остаткам стен снова оказаться на поверхности. Эти камни помнили шквал огня с неба, когда-то обрушившийся на них и стеревший город с лица земли. Помнил его и Азазель.

Сейчас он сам избегал города, где теперь остались лежать и кости его детей, собственноручно принесенных им в жертву ради плана возвращения, который так бездарно провалился. Город угнетал, напоминая о том, как Азазель провалил все, что мог провалить. Проиграл войну. А потом, столетия спустя, отрезал своему народу единственный путь к возвращению. И из-за чего?.. Из-за кого. Из-за мальчишки, о котором думал как о своем наследнике. Самое большое его разочарование.

Первые недели после того, как Азазель вернулся на Землю, и обнаружил, что отныне может беспрепятственно находиться здесь, чего не было с самого изгнания, он обживал свой остров. Один телепортер при всем желании не уследит за всей его немаленькой площадью, поэтому пришлось решать проблему оповещения. Весь остров нужно было опутать сетью заклинания, которая позволяла бы ему определить, если здесь окажется кто-то чужой. Правда, для этого требовалось тщательно обойти всю эту площадь, с правильным ритуалом закапывая в землю кусочки дерева с вырезанными на них знаками. Когда деревяшки сгниют, процедуру нужно будет повторить.

Работа занимала все его время и требовала сосредоточенности, что было совершенно на руку. Это лучше всего отвлекало от одолевавших воспоминаний об Аде, от которого Азазель, конечно, научился со временем получать даже что-то вроде удовольствия, но теперь, глядя на все это с некоторой дистанции, был благодарен случаю за вновь обретенное трезвомыслие.

Еще чуть позже Азазель обнаружил, что портал, который он попытался открыть, чтобы попасть в привычную тюрьму-Бримстоун, где томились его люди, оказался совершенно бесполезен. Попытка выбраться с Земли оканчивалась ничем. Что-то держало его, и держало невероятно крепко. Азазель с усилием припоминал обстоятельства своего возвращения. Заклинание, пошедшее неверно, разметавшиеся по полу кишки недоучки-мага. Теперь Азазель мог по праву считаться демоном. Демоном-неудачником, впаянным смертью колдуна в мировую ткань.

Азазель сидел на берегу, глядя на мерно накатывавшие на песок волны, когда засветился кристалл, который должен был оповещать его о вторжении. Он сжал кристалл в руке и мгновенно перенесся туда, где зарытый в землю сторож увидел чужака.

Мистик была первым мутантом, ступившим на остров после возвращения Азазеля. И, пожалуй, она была единственной, кого он — если не желал бы, то по крайней мере был не прочь — здесь видеть. То, что она знала о его появлении, настораживало, но не слишком: должно быть, кто-то из ее информаторов видел его в клубе, куда он пару раз заглянул выпить, трахнуть блудницу и поглядеть на малоприятный городской мир. А найти, как он знал, было уже делом техники. К тому же, Мистик остров был известен после их последней встречи.

Когда они виделись в последний раз, он был правителем собственного измерения, а теперь - добровольным затворником на пустом острове, однако по какой-то причине она решила к нему обратиться. Это могло быть интересно. Вряд ли целью ее был секс, хотя Азазель мог бы поспорить, что любовника лучше него она бы найти не смогла.

Она была все так же прекрасна. И, что Азазеля несказанно радовало, больше не стремилась скрыть свой истинный вид под безликими, серыми масками. Когда они познакомились, его раздражало то, во что она превратила свою жизнь. Как могла эта женщина с ее внешностью, с ее умом и способностями — как она могла пытаться жить жизнью людей, мимикрировать под них, притворяться, что она всего лишь песчинка среди миллионов неотличимых друг от друга песчинок? Хорошо, что она вскоре поняла, как ошибалась, пусть это было и жестокое понимание. Таким, как Мистик, не место среди людей.

Азазель все еще мог бесконечно смотреть на ее бархатную кожу глубокой синевы, в ее глаза - сияюще желтые, как у него самого, как у их сына. Глаза той, что могла бы стать правительницей его народа, сложись что-то иначе. Она была не похожа даже на других мутанток. Возможно, как предполагал Азазель, в ней текла кровь нейяфем, и это было причиной того, что их общее дитя оказалось столь совершенно.

Азазель мягко спрыгнул на землю. Его хвост выгнулся буквой S, кончик смотрел на Мистик, выдавая интерес. На демоническом мутанте не было ничего, кроме черных брюк и ремня с ножнами. Здесь он был хозяином джунглей, зверем из чащи, плотью от плоти тропического леса. Впрочем, в собственном замке он выглядел не менее естественно, только иначе.

— В свое время нам обоим нравилось, — ответил Азазель.

Он сделал несколько шагов к ней и оперся спиной о дерево, скрестив руки и глядя насмешливо.

— Чему обязан визитом?

Местом назначения была Дженоша. Конечно, Азазель знал, где она находится, как ему было известно и точное расположение любых достаточно крупных геологических объектов — островов, рек, гор. Перед его внутренним взглядом представали очертания береговых линий, и, прицеливаясь, он мог уточнить конкретную точку назначения.

Сейчас, когда место назначения было ему неизвестно, требовалось несколько прыжков: первый — чтобы оказаться в непосредственной близости от точки, куда направлялся телепортер. Когда он находился рядом, его пространственное чутье обострялось, и внутренним взглядом он мог различить вариации плотности пространства уже достаточно детально. Вторым прыжком он мог прицелиться уже абсолютно точно.

Для его спутницы телепортация прошла мягко, разве что на долю секунды обдало жаром и резким запахом серы и возникло ощущение легкой дезориентации.

Дженоша. Земля обетованная для мутантов. Азазель окинул взглядом остров, на мгновение зависнув над ним в воздухе. Несмотря на то, что к мысли о совместной мирной жизни мутантов с людьми на одной планете он относился весьма скептически, он не мог не признать, что пока получается неплохо. Нужно отдать должное Магнето, с задачей он пока справлялся.

Азазель вспомнил собственный остров, каким он был в расцвете его славы. Этому маленькому королевству мутантов можно было только пожелать удачи и чтобы с ними никогда не произошло того, что случилось с его народом. Если они будут достаточно умны и сильны для того, чтобы предотвратить такой исход.

Магнето мог помнить его по их последней встрече. Сколько же лет назад это было?.. Эти годы. Азазель придавал датам так мало значения, время текло на Земле, вершилась ее
история, почти не касаясь застрявшего в вечности племени. Азазель тогда увел Эрика Леншерра и остальных с острова и исчез после, предоставив их самим себе. Нет, должно быть, не помнит, человеческая память коротка. Магнето успел состариться.

— Как сообщила мне Мистик, ваши колесницы лишены лошадей, корабли — парусов, а паровозы — угля, и чтобы попасть куда-то, вам нужна помощь эксперта, — сказал он, глядя мастеру магнетизма в глаза.

После их последней встречи с Магнето Азазелю пришлось стряхивать со своего хвоста преследователей, которые сторожили его и норовили изловить. Пришлось дать им то, чего они хотят — подготовка качественного подставного тела требует времени, однако не чрезмерных усилий: тело ему требовалось ненадолго, а видоизменение его было немногим сложнее, чем изменение собственной внешности. Нужно было только раздобыть мертвеца и над ним поколдовать. Таким образом, люди получили труп, а Азазель снова ушел в тень. Неудивительно, что Магнето не ожидал снова его увидеть.

Азазель сел в кресло, закинув ногу на ногу и непринужденно положив руки на подлокотники. Он выглядел так, как будто бы это был его собственный кабинет.

— В те времена у меня были более насущные дела. Ты прав, в мои планы не входила борьба за счастливое будущее мутантов. Но теперь, возможно, мои планы изменились, — он блеснул глазами, подавшись вперед. — И сказал бог своему ангелу: «свяжи Азазеля по рукам и ногам и положи его во мрак; сделай отверстие в пустыне, и опусти его туда. И положи на него грубый и острый камень, и покрой его мраком, чтобы он оставался там навсегда, и закрой ему лицо, чтобы он не смотрел на свет. И в великий день суда он будет брошен в геенну,» — Азазель ухмыльнулся, хвост выгнулся злой дугой. — Но теперь я свободен. Возможно, настало время принять участие в делах этого мира, — он снова откинулся назад.

Мог ли он окончательно ответить на этот вопрос даже сам себе? Зачем он здесь, на самом деле? Зачем пошел за Мистик? Потому ли, что именно она позвала его — или он согласился бы, будь это кто-то другой? Азазель и правда жаждал действия, хотя мог провести на острове и еще несколько лет и нашел бы себе занятие и там. Он почти разучился испытывать скуку, а может быть, так свыкся с ней, что забыл, как бывает иначе. Он знал, что ему нужны были хорошие, настоящие сражения, которые дарили ему моменты редкого и ценного ощущения жизни. Он бы нашел их и один — да, Земля предоставляла все возможности для желающих скрестить оружие. Возможно, ему было одиноко, хотя мысли об этом он не приветствовал. И, наконец, Азазелю и правда нравилось то, что делал Магнето. Этот человек умел ставить правильные цели и добиваться правильных результатов.