Если сосчитать все моменты, когда Дженнифер чувствовала себя беспомощной, общая сумма не потянула бы и на пять минут. Чтобы привыкнуть к роли неудачницы требуется больше, чем постоянные неудачи. Чтобы отчаяться, нужно больше, чем очередное поражение. Чтобы умереть по-настоящему, требуется больше, чем смерть физической оболочки, которую ты носишь. Но даже зная все это, Джен не могла не понимать, что на сей раз поводов для отчаяния было в избытке. Ее тащило на себе жалкое подобие настоящего Тора в сопровождении не менее жалкого подобия настоящего Рыцаря. Ее ожидал озлобленный психопат, жаждущий расплаты и до смерти напуганный наложенным на него проклятьем, которого не понимал. Единственной же ее надеждой был человек, на которого она сделала ставку после пяти минут знакомства. Если ситуация и могла быть хуже, она не в состоянии была представить, как.
Тело ныло, словно по нему прошлись гигантским прессом, ожоги от чудовищного взрыва, пробившегося сквозь жалкие остатки ее щита, горели сводящим с ума пламенем: Кровавый Камень у нее забрал один из этих ублюдков, прежде чем регенерация могла вступить в свои права, полностью завершив исцеление. Некогда живые глаза были прикрыты, словно пугливо захлопнутое окно в неизвестный мир.
Большую часть дороги она пребывала в полузабытье, отключаясь снова и снова, чтобы проснувшись, осознать, что ее настоящий кошмар по-прежнему впереди. Ветвистые коридоры, блестевшие лоском и высокотехнологичной роскошью. Что это? Хваленая Башня Часового, без сомнения - она что-то слышала о том, что помимо психопатии и неземного могущества он мог похвастаться еще и гениальным интеллектом. Не слишком ли много для одного человека?
Наконец, они добрались до какой-то комнаты - совершенно пустой, хоть и явно предназначенной для заселения. Много свободного пространства, чтобы развернуться - идеально для проведения воспитательной беседы, которая ждала ее в будущем. Странно, но бугай даже не стал швырять ее, взяв на себя труд склониться, чтобы положить на пол. А затем его тяжелые шаги смолкли, тяжелая дверь захлопнулась, и она ощутила на себе взгляды нескольких пар глаз - неприязненные и вместе с тем сальные, в равной степени пропитанные животным страхом и зовом плоти. Взгляды, от которых у девушки пробежали бы мурашки по коже, если бы она была в состоянии чувствовать что-то еще, кроме ноющей боли. Отсюда надо было выбираться как можно скорее. Она прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, и слабо дернулась в сторону, но тяжелый ботинок одного из агентов наступил ей на руку - мягко, не ломая кости, но с легкостью сводя на нет ее усилие. Они смеялись, переговариваясь между собой: слова верных псов Озборна доходили до нее сквозь пелену бессознательных образов, так что она почти не почувствовала, как в ее кожу впивается игла шприца. Она знала, что эти люди не сделают ничего без приказа своего босса: если со Старка вполне стало бы просто пожурить своих подчиненных, то Озборну одного факта неподчинения было достаточно, чтобы стереть в порошок любого. Все, что они сотворят с ней в дальнейшем, было на совести лишь одного человека.
Следующие минуты прошли в бесцельных попытках ухватиться за реальность, которая расплывалась у нее перед глазами, ускользая всякий раз, как она пыталась собрать остатки своей концентрации, чтобы бороться... бороться до конца. Это напоминало бесконечное падение в кроличью нору, заполненную склизким желе. Наконец, дверь открылась. Не нужно быть мастером предвидения, чтобы понять, кто почтил ее своим присутствием.
- Джен, Джен, Джен... Ужасно выглядишь. Давай я помогу тебе подняться.
Она инстинктивно дернулась, безвольно дернув рукой, чтобы защититься - жалкое движение, как дергается бабочка, когда ей отрывают крылья. Опираясь одной рукой на пол, Джен пошатнулась, почувствовав, как вновь расплывается картинка перед ее глазами и, не удержавшись на ватных ногах, подалась вперед, прямо в объятия своего мучителя. Его злорадство девушка почти ощущала кожей. Наверное, думал, что она поверила в напускную доброжелательность его тона после того, что сделала с ним там, у бункера. Его лицо, внезапно исказившееся адской усмешкой, было последним, что увидела Кейл, прежде чем глаза накрыла густая тяжелая темнота, которая в следующую секунду вспыхнула кроваво-красным светом. Полный мучения крик сорвался с ее губ, и несколько тянущихся вечность секунд безграничная уничтожающая боль была всем, что она чувствовала. Слова самого Озборна доносились до нее какой-то абракадаброй, словно древние письмена на давно забытом языке: они без труда заглушались ударами, каждый из которых разбивал в мелкие осколки ее надежды на то, что все это может закончиться чем-то лучшим. Лишь железный вкус крови во рту на короткое мгновенье разбавил эту казавшуюся бесконечной пытку, пробудив в Дженнифер то, что она ожидала увидеть меньше всего.
Видение нахлынуло на Кейл с такой силой, что она едва не потеряла сознание, и лишь через несколько секунд поглотившей ее мелкой дрожи, пробившись сквозь стену тупой обреченности от наркотиков, которыми ее накачали, Дженнифер осознала смысл того, что видела.
- Не делай этого, - прошептала она одними губами, полными ужаса глазами глядя в нависший над ней потолок. Каждое слово давалось ей с трудом, лишая последних сил, которые она могла потратить на то, чтобы продолжать бороться. - Я... я видела темноту. И пламя. И это пламя... ты захочешь вернуться в темноту, когда увидишь его. Прошу... Не делай этого, - она перевела наполненный страхом взгляд на своего мучителя, слегка склонив голову набок. Усилие, стоившее ей последних остатков воли. И лишь встретившись с ним взглядом, девушка поняла его ответ еще до того, как он произнес хоть слово. Одинокая слеза скатилась по ее щеке - воплощенная беспомощность, единственный свидетель смерти жалкой надежды остановить то, что должно было случиться в будущем. - Пожалуйста.