Отцы и дети. Дети и отцы. Извечный круг, который не имеет ни начала, ни конца. Казалось бы, вполне известная каждому дилемма, однако мало кто может понять, на что способен сын ради отца, и отец ради сына. Как сын может порадовать отца, и как может его разочаровать. И также - как отец может гордиться сыном, и наградить его, и как родитель может наказать своего первенца. Даже у смертных порой нету граней как первому, так и второму. Тогда что говорить о богах?
   В очередной раз Тор прогневил своим буйным поведением Всеотца. И в очередной раз Один ... сбросил его в Мидгард. Буквально. Грохот от падения был слышен на милю. Но в этот раз все было чуть иначе. Во-первых, Один не сбросил Мьёлльнир вслед за Донаром. А во-вторых... обычно, такие наказания длились день, два, может, неделю. А в этот раз... Дни растянулись в недели, недели - в месяцы, а месяцы - в годы. Поначалу Одинсон не верил, что с ним это происходит. Лишенный возможности путешествовать самостоятельно, он испытал еще большее разочарование, когда понял, что Хеймдалль глух к его мольбам и крикам. В очередной раз Всеотец оставил его совсем одного - без семьи, друзей, и возможности вернуться домой. Конечно, бог был виноват в своих поступках. Спустя некоторое время Донар понял оное. Но с другой стороны - виноват ли тот, кто является олицетворением природной бури и ярости? Виноват ли он в своем горячем нраве, когда ярость, гнев и буря - его суть? Ответов на свои вопросы Тор, как всегда, не получил. И ему пришлось смириться с жизнью среди смертных. В какие-то моменты он даже думал, что так и останется жить в Мидгарде. Как один из них, так в то же время и другой. Отец не забрал ни его божественность. ни силу, ни способности... лишь молот. Словно бы давал понять, что Тор никогда не сможет стать одним из них, сможет вкусить лишь часть той жизни, жизни тех, кого Громовержец так любил и старался оберегать.
 
   Годы шли, и бог понял, что несмотря на прошедшие столетия, Мидгард все так же пленяем войной. Конечно. он не мог остаться в стороне, и принял участие в войне. И конечно же, довольно скоро люди поняли, что он - не такой, как все. Он не чувствовал усталости, ему не был ведом страх битвы, но главное - он мог выжить в любых условиях. Будь то пулеметная очередь, взрыв гранаты, или хоть прямое попадание танкового снаряда - ничто не могло навредить Тору. Смертные еще не придумали оружия, способного доставить хоть мало-мальски заметные неприятности богу. И конечно же, начались вопросы. Пока Тор жил в мирное время, он мог уходить от ответа. Но когда вопросы начали исходить от тех, кто называл себя сильными мира сего - бог понял, что отмазаться не удастся. В первый раз он показал им, кто стоит перед ними, и народ Скандинавии понял. В благоговении они уставились на своего бога, не будучи в силах поверить своим глазам. Однако больше он не мог оставаться среди них, ибо был задан вполне логичный вопрос: где вечный спутник Громовержца, его несокрушимый Мьёлльнир, что ударом способен сломить горы? И Донар отправился в странствия по миру, охваченному войной. Нигде он не находил смертного, способного его понять хоть отчасти. Пока судьба не занесла его на высадку на берега небезызвестного пляжа Омаха, что находился в землях Нормандии.

   Пока они плыли на транспортере, Тор, который в то время от скудоумия фантазии называл себя Асбьёрн Гримнирссон (Асбьёрн - Асов медведь, Гримнирссон - сын Гримнира. Гримнир - одно из имен Одина), поведал солдатам, что когда-то эта земля принадлежала франкам, то бишь - французам, но древние скандинавы получили ее как откуп от викингов от тогдашнего короля франков, и земля стала называться Нормандией. Рагнар Лодброк слишком сильно осаждал тогдашний Париж, в результате чего внук Карла Великого решил откупиться ненужной, казалось бы, землей. Рассказать, чем закончилась эта история, бог не успел - они прибыли на место. Но он хотя бы смог занять сердца солдатов еще чем-то, кроме страха. Ибо Тор давно понял, что теперь воодушевленные речи, какие он молвил несколько эпох назад, не действуют на разуверившихся как в богах, так и в себе смертных. И тут мысли бога заняло совсем другое действие - начинающаяся атака.
   Конечно, Донар знал, что многие погибнут в оной. И конечно же, он знал, что не сможет спасти всех. Но хотя бы тех юнцов, которые не по своей воле оказались на этой войне, и которые еще не вкусили крови врага, он попытается уберечь. Так как отряд был наслышан о том, что Асбьёрн... мягок говоря, необычный солдат, то его реву идти только за ним солдаты как-то сразу подчинились. Оторвав люк челнока, и выставив перед собою на манер щита, он успешно довел солдат до мало-мальски безопасного пункта, после чего сказал им, что теперь они сами должны о себе позаботиться. Как бы ни любил отец своих детей - вечно опекать он их не может, и не должен. Посему взяв свой Томпсон, бог презрительно посмотрел на оный - нет, ну что за орудие убийства? Где холодное оружие? Тор так и не привык к этой перемене двадцатого века - поправил скандинавский бродэкс на поясе, и быстро побежал ближе к пулеметным башням, попутно призывая бурю. Тучи в небе принялись сгущаться, и вот - первая молния уже уничтожила одно из пулеметных гнезд.
- Когда-то вам я покровительствовал, Германии народ - тихо, но отчетливо в пылу боя молвил Громовержец - но сейчас вы стали недостойны. Умрите же, как умирают недостойные.
   Сказав эти слова, Донар собирался было с боевым кличем ринуться на врага, как вдруг замер, даже не замечая, что по нему, вообще-то, стреляют, причем - весьма успешно. Он увидел крепкого небритого парня, который словно бы презирал боль, пули, и гнев нацистов, не считая все оное достойным внимания али опасения. Вот ему прострелили плечо, но его это не остановило. Вот его задело осколками гранаты, но парень словно бы и не почувствовал это, лишь по инерции взрыва отшатнувшись. Но когда ему прострелили печень, а солдат продолжил надвигаться дальше, издавая почти что звериный рык - Тор понял: перед ним не обычный смертный. И бог пожелал познакомиться с эти удивительным воином поближе. Однако для знакомства следовало добраться к солдату, а это было почти миля простреливаемого пляжа. Да и свою легенду не стоило испытывать на прочность, посему молния уничтожила второе пулеметное гнездо, и бог ринулся к отряду канадца.
   Подбираясь ближе к нему, Донар увидел, что солдат все-таки чувствует боль в полном объеме, однако его организм успевает заживлять ранения, которые убили бы любого другого смертного. Так же он увидел, что тот воин будет быстрее и сильнее других... И тут его наблюдения были прерваны тем, что не заметил отряд неубиваемого солдата: минометным расчетом, который уже готовился выстрелить по их позиции. И выстрелил. Кричать что-то было бесполезно. Посему бог, плюнув на легенду, помчался куда быстрее, чем могут обычные смертные, навстречу снаряду, и успел в последний момент, отбросив плечом парочку солдат канадца в сторону. Как раз перед тем, как мина попала в его правую лопатку.
   Когда дым от взрыва рассеялся, отряд канадца не мог поверить своим глазам: солдат, в которого прямой наводкой попал минометный снаряд, стоял невредимый, правда, в лохмотьях, и покрытый копотью взрыва. У них отняло дар речи, и Донар вполне их понимал. Один лишь канадец, привлекший внимание бога, не был удивлен так сильно, как они.
- Когда бой закончится - обратился он к тому, чье имя было Джеймс Хоулетт - желаю я с тобой поговорить. А пока что - принесем этим германцам смерть, которой же они заслуживают.
  И сказав оное, Громовержец издал боевой клич, громом разнесшийся по пляжу, устланному кровью и телами. И небо вторило своему хозяину громом и снопом молний. Одинсон уже почувствовал вкус битвы. и сдерживаться ему было все труднее, посему, достав свой чудом (или магией) уцелевший топор и выбросив искореженный автомат, он лишь на миг блеснул молниями из глаз, и ринулся на войско германцев. В его глазах явно читалось намерение положить их всех в одиночку. Хотя бог понимал, что не стоит использовать свои способности больше нужного - сегодня он и так сделал непозволительно много.

  Бой закончился быстро, так же, как и начался. И после боя канадец и Ас встретились. И между ними завязалась долгая беседа, которая со временем переросла в приятельский разговор. Который, в свою очередь, спустя некоторое время и несколько боев перерос в то, что можно было назвать дружбой. Однако рано или поздно даже им пришлось отвечать перед законом смертных, и бог с одаренным решили, что больше в рядах Союзников их ничто не держит. Назвать это дезертирством никто из них бы не подумал - все-таки, они были верны не какой-то определенной стране, а войне в целом. Войне за правое дело. И тот факт, что они меняли дислокацию, не означал, что они убегали от войны. Война была неотъемлемой частью их жизни, посему никто из них не видел смысла убегать от оной, и тем более - не хотел. Отправиться Тор с Джеймсом решили в Россию, объяснив свое решение простым и банальным "а почему бы нет". И вот, спустя недолгое время, они оказались в Санкт-Петербурге. Сойти за своих не удалось ни одному, хотя, безусловно, Джеймс преуспел в этой задаче куда получше Тора. С языком тоже проблем не возникло - Донару были известны все языки смертных, а его соратник очень быстро обучался, к тому же, скорей всего, уже бывал в России. И вот их занесло в местный кабак, довольно элитный, надо сказать, который выделили для отдыха солдат, которых забирали на фронт. В сторону Берлина, если быть более точным. Конечно, оба не смогли толком напиться, пока Громовержец не достал свою флягу с напитком из родных краев. За все годы он пользовался ею крайне редко, ибо запасы пополнить, как считал бог, уже не предвидится возможным. Но случай был достойным, поэтому бог добавлял по несколько капель в напитки обоих, и вскоре что канадец, что Ас были... ну, выпившие. Чтобы не сказать - сильно выпившие. И надо же было кому-то из солдат обозвать их сибиряком небритым и жертвой пролетариата... Конечно, воины не выдержали, и началась драка. Но выпивка в их рассудке не затуманила тот факт, что лучше поддаться в определенный момент. Все-таки, страна другая, и лишние проблемы не нужны раньше времени. И вот момент наступил - бога и одаренного побеждают славные русские солдаты, и те, откланявшись, отправляются восвояси. ну а тот факт. что немногим погодя в задворки кабака ударила молния - мало ли какие чудеса случаются на просторах матушки-России?

   И вот Тор с Джеймсом сидели в парке, распивая бутылку самогона, в которую бог, расщедрившись, вылил остатки своей фляги, запивая оный пивом - чисто для вкуса, так сказать - и вели беседу о России. Хоулетт помнил ее одной, Донар же помнил еще древних русичей, и спор был довольно оживленным. Но когда он достиг династии Романовых, воины поняли, что они не одни. За ними наблюдают.
  И чуткий нюх Джеймса помог определить, что эта девушка, совсем юная, не испытывает ни страха (это в глубокой-то ночи!), ни растерянности, лишь... интерес. И камрадам также стало интересно.

Разговор протекал в умеренном русле. Джеймс атаковал историческими аргументами, Тор парировал своими, куда более историчными фактами, которые он застал или вообще присутствовал лично. Но поскольку мешка с доказательствами возле их лавочки не находилось, то диалог о том, благоволили ли боги династии Романовых, в особенности - их наследникам, сводился к тому, кто более красочно подрасскажет. В целом, все было бы ничего но вот беда - Донар обучался скальдическому искусству, и довольно сильно в нем преуспел. Однако канадец отличался упертостью, и как-то Ас даже сравнил его с некими Тангриостром и Тангрисниром. Поскольку собеседник не был знатоком скандинавской мифологии, то не мог знать, что это - козлы Тора, символ упрямости и несгибаемости, а также прародители вообще всех козлов в мире. Звучало эпично, сложновыговариваемо и заковыристо - ну и ладно, думал канадец. А Громовержец не стал его разубеждать. И как только беседа коснулась оставшихся в живых наследников этой династии, в особенности - их юной рыженькой дочурки, нос канадца зажил своей собственной жизнью.
   Внезапно Джеймс ощетинился, медленно поднялся с лавки, с угрюмым видом сжав кулаки. Зная его, Тор понял - сейчас выскочат когти, и будет вполне серьезная драка, а не потасовка в баре. Он только было собрался спросить, какого происходит, как...
   Всегда в любой ситуации будет непредвиденная переменная. Всегда. И горе тому, кто не учитывает ее появление. Ни Джеймс, ни Донар, ни даже новый незнакомец, так сильно взбеленивший канадца, не обратили внимания на маленькую девочку, проходившую неподалеку, посчитав ее всего лишь прохожй. А что. Запах ее был вполне обыкновенным. Ни страха, ни грусти ни радости... вообще никаких сильных эмоций. Вообще никаких. Словно пустая книга.
   И эта пустая книга в момент ринулась на Хоулетта, сбила Тора (это при его-то весе и габаритах!) с ног, и с все таким же безучастным лицом ухватив канадца за горло до посинения лица последнего, по-паучьи со стремительной прытью скрылась в ночном парке. Судя по скорости, которую она развила - она могла быть уже в миле отсюда. Ну и конечно же, бог не желал бездействовать.
   Вскочив на ноги, он неистово заревел, аки разъяренный медведь, и побежал вслед за ней. Быстро так побежал. Со скоростью неплохого скакуна, сшибая собой деревья и все ускоряясь, на ходу достав свой топор, и явно намереваясь отчекрыжить чью-то детскую сверхъестественную головушку. Вот он, казалось бы, уже почти догнал это исчадие... чего? - непонятно. Вот он уже даже взлетел, дабы быстрей добраться до них .наплевав на свое прикрытие ради друга. Но как только его топор должен был отрубить шею этому существу, оно исчезло в темной вспышке дыма, гари и могильного холода. И Ярнбьёрн лишь бесславно разрубил камень.
- Ka i helvete! Drippsekk, svarte di draugar og Midgaard!*
   Они исчезли. И Ас не имел ни малейшего понятия. КУДА. А главное - как. То есть, телепортацию он узнал, конечно. Однако кто был кукловодом? Ведь явно было видно, что эта девочка - лишь кукла в чьих-то руках. Кому нужен был Джеймс? Хотя, зная характер канадца... Ответов было больше, чем следовало бы. И все же, матерясь в этой глуши, он не получит ответов. Придется возвращаться.
   
   Путь назад обычным шагом занял куда больше времени, чем головокружительная гонка за ... чем-то с тушкой Хоулетта в руке. Подходя к месту происшествия, он увидел толпу зевак, и стражников закона России. Сейчас объяснять, что здесь делает длинноволосый верзила явно не совсем русской внешности, да и с немаленьким топором - это лишние проблемы, которые решатся либо дракой, либо ненужными убийствами. Ни одного, ни другого Ас не хотел, посему тихо, плавно так призвал густой туман, и под покровом оного намеревался скрыться...
   Как вдруг понял, что но здесь - не один. Все-таки, один хищник всегда почувствует другого. К тому же, туман явно обволакивал фигуру незнакомца, довольно рослого по меркам Мидагрда.  И тем самым словно бы сообщал своему повелителю о нарушителе. Но.. нарушителе ли? Не мешало бы проверить. И Ас продолжил свой путь, ни на миг не замедлившись и вообще никак внешне не выдав своих подозрений. Пока не дошел до узких переулков города, в которых участил шаги, и вскоре уже бежал по улочкам Петербурга, подыскивая довольно высокое здание. Ах, вот оно - довольно-таки красивое трёхэтажное строение. То, что надо. И все еще находясь под покровом тумана, Громовержец резко оттолкнулся от земли, и мгновенно запрыгнув - почти что взлетев - на крышу здания, уселся там, словно горгулья с топором в руках, выискивая глазами преследователя. Долго прятаться он не мог. И вообще... нужно было поменять условия игры жертва-хищник. Тор не любил быть добычей. Посему туман стал куда более густым, полностью мешая зрению кого-либо в его пределах. Кроме Одинсона, которому никакой туман не был помехой. Тем более, им самим наведенный. Плавно и как можно тише перемещаясь по крыше, Ас выискивал глазами преследователя, однако его словно и след простыл. Да, он был хорош, бог был вынужден это признать. Но Донар хотел быть лучше.
   Затянув небо тучами, и скрыв свет луны, Ас погрузил Петербург в непроглядную тьму темного времени суток. Лишь огни зданий были освещением, да и то благодаря туману - весьма сомнительным. И вот наконец он увидел одинокий силуэт, спокойно шедший по улице. Он не крался, не шел, словно слепец, как поступил бы любой смертный в данном случае. Более того - он выглядел спокойным. Значит, это явно не простой зевака. К тому же, его аура была весьма необычной. Что же... надо было познакомиться поближе.
   В мгновение ока спрыгнув с крыши перед незнакомцем, Ас выпрямился во весь свой исполинский рост, и сжав Ярнбьёрн в своей руке - не поднимая оный, впрочем - тихо, но отчетливо сказал:
- Предлагаю все же назваться, незнакомец. И поведать, для чего ты все еще следуешь моим путем.

* - весьма нецензурное скандинавское выражение. Поверьте, перевод лучше не знать.

Ага. Он его не боялся. это было видно. Хотя вряд ли он понимал его природу... А это давало почву для следующих действий. Чуть одернув топором в руке, Ас медленно повесил оный за спину, надеясь, что этот жест будет правильно растолкован собеседником. А именно - ему не нужен топор для драки и убийства, если что. Он сумел расслышать плохо скрываемые нотки ненависти в его голосе, когда речь зашла о Джеймсе. А значит, его друг был ... неприятен этому Виктору. И ладно бы тут было дело в обычной неприязни. нет, все казалось куда глубже. И красноречивым подтверждением этому был тот миг, когда собеседник на миг сверкнул глазами в тумане. Этот звериный отблеск был знаком Донару. Слишком хорошо знаком. И Громовержец решил - раз перед ним не обычный человек, он вполне может ему хотя бы намекнуть на свое естество.
- Имя мое ... Асбьёрн, Виктор. И судя по всему, у нас есть общий интерес. С разницей в конечном счете лишь. И разница сия... что же, меня она весьма не радует. - все с той же интонацией сказал Одинсон, после чего немного прищурился, и блеснул молниями из глаз. Это не был отблеск чего-то, равно, как и обман зрения. На секунду глаза Аса превратились в небесный огонь. И так же стали обычными. По мнению бога, этого было более чем достаточно для немаленькой почвы домыслов. Аура у его собеседника была так похожей на ауру Хоулетта... Столь же похожей, сколь и кардинально отличающейся. Самому Асу тоже было о чем подумать и о чем догадываться. А что касается "девочки", так лихо утащившей Хоулетта в неведомые края - тут у Аса начали вырисовываться некие догадки. Благо, совсем недавно он вел диалог о династии Романовых, и всем, что с ними связано. Теория уже была. оставалось лишь ее проверить.
- На тебе есть отпечаток смерти, Виктор - Тор не спрашивал. Он утверждал. - И он - другой, нежели у нашего общего знакомого. Когда он убивает, то ... не наслаждается же оным. По крайней мере, не всегда. А наслажденье от убийства ВСЕГДА я узнаю. Так себя ведут лишь звери, которые не ценят жизнь, и для который ничего святого нету вовсе.  Да и другу моему явно не добра желаешь ты. Посему скажи мне, Виктор - отчего же должен я тебе что-либо молвить о произошедшем, а не убить тебя прямо в переулке этом, как зверь того и заслуживает?
   И как только Ас закончил говорить, он сделал шаг навстречу собеседнику, поднявшись в воздух. Лишь ненамного - всего каких-то десять сантиметров. Однако разница в росте, и без того заметная, не оставляла никаких сомнений о происходящем. Медленно подлетая к Виктору, Громовержец вновь полыхнул молниями из глаз, позволив своей внутренней энергии струиться без каких-либо ограничений. Тор не знал, убьет ли Виктора его удар, не знал он также и то, на что способен он в битве. Однако если он был похож на Джеймса настолько. насколько "говорила" его аура - особых проблем Одинсон не видел. И поэтому сейчас перед Охотником была не Жертва. Перед ним был БОГ. Бог в крайне дурном настроении. И от ответа собеседника Громовержца зависело дальнейшее развитие событий.
- Ну же, Виктор - нахмурился Ас, все еще не меняя интонации, но разбавляя ее столь красочными намеками на недвусмысленность его намерений, что даже умалишенный бы догадался. А умалишенных здесь не наблюдалось. - Медлить с ответом - значит, не уважать беседы же священность. Поведай мне - отчего длань свою должен я сдержать?
   И с этими словами кулак Донара заискрился разрядами электричества, и в его ладони родилась самая настоящая шаровая молния, которой бог на первый взгляд лениво поигрывал, подбрасывая. На самом деле стихия так и подстёгивала хозяина использовать ее, испепелить врага. Освободить ее от пут сдержанности и человечности. Но хвата Тора неумолимо держала буйство природы в узде. ПОКА ЧТО держала. И продлится ли этот контроль - зависело лишь от того, какой ответ услышит Ас. И сочтет ли он его приемлемым.

Слушая Виктора, Донар не двигался, не шевелился даже, лишь продолжал подбрасывать шаровую молнию. Да, он кое в чем был прав. Но как оказалось, многого бог не увидел. Ибо история Виктора и Хоулетта была куда более древней, чем Тор мог себе представить. И не ему, Сыну Одина, было писать конец этой истории. Был бы Бог Грома смертным - он убил бы Виктора. Точнее, попытался бы. Но поскольку он был богом - совершенно по-другому смотрел на вещи. Некоторые истории не терпят стороннего вмешательства. И сказ о жизни Виктора и Джеймса был как раз одним из таких.
   Посему Ас лишь хмыкнул, позволил молнии раствориться в его ладони, и приземлился на землю. Его глаза потухли, вновь являя миру голубой цвет радужки вместо блеска молний, а топор так и остался покоиться в заплечной перевязи. Сложив руки на груди, Донар все так же тихо ответил:
- Ну что же, Виктор. Убедил меня ты. Да и не мне нить жизни обрывать твою. Не сейчас, и не топором моим. Главное - не заставляй меня Норн решеньем своим удивить. - Затем Громовержец развернулся спиной к собеседнику, и посмотрев вглубь тумана, увидел - они здесь не одни. Ас видел силуэты трех... нет, четырех людей, направлявшихся к ним. Причем целеустремленно так направлявшихся, словно заведенные: не спеша, но также и неотвратимо. Было что-то настораживающе потустороннее в их движениях. Но главное - в том, что они как бы и не были здесь. Скорей всего, даже запаха не источали. Прямо, как та девочка. Выругавшись и сплюнув на мостовую, Тор мигом выхватил Ярнбьёрн, и гаркнул Виктору:
- Пусть я не заберу жизнь твою сегодня - увы, мнение мое прибывшие не разделяют. Готовься к битве, Виктор. Не дай им себя забрать...
   И не успел Громовержец закончить, как один из прибывших ринулся навстречу им, что твой атлет-бегун. Бог еле успел перехватить его за горло, и со всей силы приложить того затылком о землю. кровью и крошевом мостовой щедро брызнуло во все стороны, но лицо врага осталось все таким же - безучастным, апатическим, с пустым выражением лица, и без каких-либо эмоций да чувств. Словно кукла какая. Более того - разбитая голова, кажется, вообще его не смущала. Равно, как и немалый вес Аса, придавливавшего его к земле. Посему когда Тора схватили за грудки, и перекинули через себя, у Одинсона не осталось сомнений о происхождении этих существ. А значит, Виктора в скором времени вполне могла ожидать судьба Хоулетта.
   Мгновенно подорвавшись на ноги, блондин запустил топор в ближайшего к Вику врага, разрубив того надвое по вертикали. Ярнбьёрн, пущенный с неистовой силой, воткнулся в дом на другом конце улицы, и судя по всему, лезвие оного торчало в чьей-то комнате. Осталось трое. Ригнувшись на очередного мужика. Тор попросту свернул ему шею, и собирался было убить третьего... как вдруг его схватили из-за спины, и что есть силы ударили оземь. Все тот же враг со свернутой на сто восемьдесят градусов шеей. И так у бога все сомнения о происхождении этих существ было развеяно. Больше того - тот факт, что на Аса они не обращали внимания, лишь убирая его как надоедливое препятствие, а пытались захватить Виктора, не мог не наводить на определённые мысли. Пора было с этим кончать.
- Виктор, коли слышишь ты меня - отбеги подальше от существ же сих! - гаркнул Одинсон, и встав на ноги, вытянул руку в сторону ближайшей "куклы" со свернутой шеей. В тот же момент с небес в противника ударила молния, испепелившая его дотла. И когда Донар повернулся к последнему врагу с тем же намерением, то увидел, что Виктор разобрался с ним... по-своему. Что же. Такой метод тоже мог сработать. Но теперь им нужно было отсюда уходить, да как можно скорее. Учитывая то, что как Тор, так уже и Крид видели подкрепление. Кажется, почти что три десятка.  Все те же безучастные лица, только ниточек сверху не хватало. Но Ас знал - "ниточки" еще как есть. Просто они иначе выглядят, и проявляются по-другому.
- Матерь-Ёрд, да сколько можно - сплюнул Донар, выдергивая свой топор из стены, и жестом призывая желтоглазого соратника остановиться, да не бежать к битве навстречу - Виктор, не ведаю же, как у тебя, а у меня времени и желанье нету вовсе сейчас с куклами разбираться. Посему... пора закрыть театр сей.
   Нахмурившись, бог вновь позволил своим глазам засиять светом молний, и в тот же момент небеса разразились оглушительными раскатами грома. Лишь на миг наступающие остановились, Лишь на миг. Но что бы прицелиться, Тору и этого было вполне достаточно.
    Лезвие Ярнбьёрна в тот же час неистово заискрилось разрядами электричества, и бог, развернувшись вокруг своей оси, на манер бумеранга бросил свою секиру по полукругу в толпу противников. Оружие разрубало их, словно вертолетная лопасть, не оставляя и шанса на спасение, покуда не вернулось в руку Тора по мановению хозяина и благодаря заклинанию, наложенному на топор Аса. Всех, конечно же, он не убил. Но что не сделал топор, закончил сноп молний из неба.
- Что же... думаю, что следует объясниться мне о существах оных-то, Виктор. - деловито буркнул Громовержец, пряча окровавленный топор в заплечную перевязь. - Похоже, что жизнь твою хотят забрать. Те, кто пострашней меня будет в твоем восприятии. Ибо вместе с жизнью душу твою они тоже заберут. Но самое главное - ты лишишься шанса лично убить Джеймса. Ты больше ему не навредишь ни разу, ибо он мертвым давно будет. Посему спешить нам надо. Один ты не справишься. ибо последуешь участи Хоулетта, Виктор... а меня они близко не подпустят. Выходит, мы нужны друг другу. - Наблюдая за тем, как в окнах домов повсеместно начинают зажигаться огни, бог направился к машине, стоявшей неподалеку, из-за отсутствия ключа вырвал дверцу с корнем, а проблему активации двигателя решил все тем же электрическим разрядом в замок зажигания. Усевшись на пассажирское кресло, Ас добавил - чего ждешь? Али горишь желаньем объяснять стражникам российским, отчего здесь трупов столько, которые были славными жителями Петербурга, Виктор? Садись да и веди, ётуны тебя раздери.

Когда на них в поездке напали, Тор не пытался сильно вмешаться в драку, понимая две вещи. Первая - Крид вполне способен справиться сам. Вторая - если он со своей тушей полезет вмешиваться, машина перевернется, и будет куда хуже. Но так али иначе, они все же оторвались от преследователей, и сейчас успешно покидали Петербург. И пора было ответить на пару вопросов.
- Конечно, ведаю я больше, нежели я молвил, Виктор - ответил Громовержец, смотря на дорогу. - Я даже о себе не все-то рассказал. Неудивительно, что о тех ... созданьях... молвил я лишь малость. Но, пожалуй, пришла пора чутка раскрыть завесу тайн.
   Для начала Тор спросил, что знает Виктор о некоем мужике по имени Григорий Распутин. Как оказалось, конечно же, собеседник о нем знал. А кто не знал, в конце концов. Но дальше Ас поведал о том, что после его смерти сам Распутин... ну, как бы не умер с концами. Мало кто знал этот факт, но тело. которое кремировали позже, было не его телом. И после земля русская полнилась слухами о том, что бродит порой старец, подозрительно на него похожий, с впавшими глазами, исхудавший донельзя, но в глаза его лучше было не смотреть - лишь смерть и страдания были в них, ужасом освещавшие ему путь. На случай, если собеседник вдруг ему не поверит, Донар вскользь добавил. что да - в это все поверить сложно. Но для пущего убеждения в сверхъестественном он прямо сейчас. не выходя из кабины, может поднять эту машину в воздух усилием мысли и потоком ветра. И с последними словами Громовержца задние колёса машины лишь на миг оторвало от земли. Лишь на миг. Но этого, пожалуй, было достаточно.
   Затем бог продолжил свой рассказ. Он поведал еще о том, что со временем этот старец дошел до Германии. Которая сильно его заинтересовала своими магическими да научными изысканиями, как то бишь Аненербе, и подобные этому силовые структуры Третьего Рейха. После того, как этот старец некоторое время негласно правил Россией, получить ему доверие нациков не составило труда, да и в целом - как можно не верить его познаниям, когда ты смотришь на него, и видишь - не живой он, но и не мёртвый? И они начали искать способ создания солдат, которые бы были крайне трудноубиваемыми, выносливыми, и главное - преданными Рейху. Конечно, втайне Распутин делал поправку на свои интересы, но это и так было понятно. Но рано или поздно они столкнулись с препятствием - даже с заклинаниями, плоть солдат была слишком... слабой. Нужен был источник куда мощнее, нежели обычный человек. Однако их изыскания были прерваны... Тут бог замялся, туманно объяснив, что природа сама решила прекратить это бесовство, и гнев штормов разрушил их строение, штаб, вместе с оным забрав жизни всех, кто там находился. Но замолчав после, бог понял - видимо, не всех он тогда убил. Или не добил, кого надо.
- Следовательно, коль похищают созданья эти, которые крайне похожи на жалкое подобие драугров, но с лёгким налётом магии славянской, таких, как Джеймс, да ты - дело ихнее живет еще - мрачно подытожил Громовержец. - И неведомо мне, кто теперь во главе сего стоит. Однако узнать оное - задача не из легких вовсе. Есть путь один, конечно, однако для сего надобно очень много жизней. И единственный вариант, который бы не включал в себя убийство множества невинных - тут Тор слегка с намёком посмотрел на Виктора, но ничего не добавил - отправиться на место сраженья. Не обязательно же фронт, конечно. Но, сдается мне, понял ты, о чем я, Виктор.
   Ну и наконец рассказал бог о этих кадаврах. Он поведал собеседнику о том, что эти создания - все те же люди, из которых вынули душу. Полностью. И оставили лишь тело, поселив в оное безоговорочную вою хозяина. они были уже мертвы, с одной стороны. НО с другой - они никогда и не были жив, если оценивать их текущее состояние, без души, ад с магией темной славянской, они были всего лишь куклами, где заместо дерева была человеческая плоть, а заместо ниточек - магия хозяина-кукловода. Если проще, то они кое в чем похожи на зомби, которые создаются под покровительством Папы Легбе, или, что еще хуже - некоего гаитянского бога Замби. Но те существа - плод вудуизма, а не славянского шаманизма, как их недавнее приключение, посему и убили они их куда проще. "Собственно, вот и все", повел руками Громовержец, задумчиво уставившись на лесную дорогу, по которой все еще ехал автомобиль. Конечная точка пути ему была неизвестна, хотя Виктор, похоже, знал, что делал. Главное - дабы они слишком сильно не задерживались в пути.

   И как назло, в один прекрасный момент двигатель издал негодующий такой хлопок, из-под капота незамедлительно повалил густой чёрный дым, и вскоре машина остановилась. Судя по всему, радиатор окончательно почил смертью храбрых, равно, как и шпонка карбюратора, которые, судя по всему, были повреждены во время штурма их агрегата.
- Ka i helvete... Seidskratti! Mora di el mann! - жахнув кулаком по панели, Ас чуть ли не выбил дверцу, и продолжив рьяно материться на своем родном языке, сложил руки на груди.  - Ну конечно, drippsekk! Ведь нету лучше ничего, чем мужа два, в лесу застрявшие ноченькой глухой! Ég sver, þegar ég finn þetta gamla ræfill, ég sagði honum að shove galdur hans þar sem sólin ekki skína!
   Наконец более-менее успокоившись, Тор вышел наружу, оглядел  движок, и понял - эта калымага явно не поедет больше никогда в своей жизни. Что же... видать, придется дальше на своих двоих.
- Ну что, Виктор - веди уж дальше, коли так сложилось. Ибо я не ведаю, как нам побыстрей выйти к полю сраженья-то великому - развел руками Донар, озлобленно вздохнув. - Кроме как молиться Харбарду, дабы валькирий ниспослал он, и они указали на кровопролитие.

Нельзя сказать, дабы диалог по пути был насыщенным. Нет, скорей парой фраз обмолвились спутники, однако того было более чем достаточно. Тору - так точно. А Виктору, видать - и подавно. Главное, что Вермахт оба ... недолюбливали. Но если недовольство Рейхом у Виктора было ясным и понятным, то вот Донар... у него на лице порой проскакивало такое выражение, будто бы он хотел что-то исправить. Что-то загладить. Вместе с налётом разочарования, обиды, и мести. Для него германское войско и нация в целом были куда большим, чем казалось на первый взгляд. Но что-то... мешало великану рассказать об оном. Даже самому себе.

   Долго ли, коротко ли, а добрались они до цели. Кивнув утвердительно на предложение спутника, Одинсон направился к месту резни, и с каждым шагов взгляд его становился все более хмурым. И когда он добрался до места, то лишь застыл как вкопанный, и тихо, почти неслышно прошептал:
- Söhne der Gotland... Wer ihr wurden? Doch Weg euerer Götter?....
   Шествуя между изуродованных тел и сожженных домов, бог больше всего испытывал не ярость. Это было разочарование. так отец разочаровывается в своих детях. Это ни с чем непередаваемое ощущение боли, обиды, обречённости и злобы на себя самого, что не смог направить их на достойный путь. Не смог помочь им выбрать. Не смог уберечь их от дурных мыслей и поступков. Ведь кем еще был германский народ, как не детьми Асов?  И кем тогда был сам Тор, если допустил такое, сотворённое руками своих детей? А они ведь еще ему поклонялись, свято веря, что Асы одобряют такое поведения. Поначалу, когда Одинсон впервые встретился с Рейхом, он было подумал, что они и вправду хотят возродить древний народ Ариев... как же он тогда ошибался.
- Да, Виктор. Сие место подойдет. - будто бы освободившись от видения, бог едва заметно мотнул головой, и вновь приобрел воинственный вид, преисполненный возмездия. Достав Ярнбьёрн из-за спины, Вингнир поднял его к небу, и тучи сразу же начали сгущаться. Достаточно быстро, но не мгновенно. Одинсон не спешил. В таком деле нужна была точность, а не наспех сотворенное деяние. Наспех вон русские уже повоевали, и Блицкриг тоже как-то затянулся на пару годков. Наспех вообще ничего делать не стоило. - Отойди... А лучше - на дерево залезь. Али на скалу какую. Я не ведаю, насколько сильным эффект будет. И Виктор - я не шучу да не преувеличиваю вовсе. Сейчас лучше будет держаться от земли как можно дальше.  То, что будет дальше - не для тела смертных.
   И когда бог, все еще держащий топор, устремлённый к уже черному небосводу, убедился. что Крид в безопасности, он поднял голову к небу, и что-то прошептал на воем языке. Шепот был еле слышен... Но небо услышало своего повелителя. Раздались оглушительные раскаты грома...
   И Тора тотчас же поглотил огромный столб молнии, накрывший сына Одина целиком. Разряды небесного  гнева вмиг распространились по земле, нарушая любые законы физики и логики, будто бы понятия заземление в принципе не существовало. Они обволакивали трупы, заставляя те дёргаться от мощнейшего и примитивнейшего проявления гальванизма, поднимало их в воздух на полметра,  после - испепеляло. Сама природа не принимала зверств, сотворённых нацистами, и давала упокоение умершим, погребая их в своей бесконечности. Разряды молний испепелили абсолютно все, что затронули германцы: тела погибших, своих и чужих, дома, машины, оружие... и вскоре на этом месте не осталось ничего, кроме обугленного круга с огромным диаметром. А в центре него стоял Громовержец, в почти сгоревшей одежде, которую являли собою штаны, покрытые дырами от подпалин и изорванные в ноль, все еще развевающимися волосами. поглощавшими остатки небесного электричества, и глазами, источавшими свет молнии сильнее, чем само небо. Наконец Донар опустил свою секиру, его взгляд потух, вновь явив миру глаза, в которых блестела синева ярких льдов северных фьордов, вместе с желанием возмездия.. и желанием исправить то, что еще можно.
- Я знаю, где искать нам цель-то нашу, Виктор. - обратился Тор к соратнику, пытаясь хоть как-то закрепить топор на несчастных штанах. Получалось из рук вон плохо, и в конце концов бог бросил это занятие. - Скоро некая Дивизия Призраков будет направляться в наступление очередное на земли восточные. Коли мы поспеем - сможем их перехватить у аванпоста сил союзных, которые они сметут своей мощью да численностью же великой. И среди них будет человек по имени Карл Маус, приближенный же весьма к тому, кто нам нужен. Там ответ мы и получим, Виктор. - Направившись в нужную сторону, но не услышав шаги Крида за ним, Тор вздохнул, и остановился. Видимо, не на все он ответил. И надо было исправить эту оплошность. Повернувшись к спутнику, ас выпрямился во весь свой исполинский рост, и добавил:
- Что же. На войне главное - доверие. И я к тебе оное не проявил, что вряд ли делает мне чести много. Ты - и то был честнее моего. Уж поверь, ложь прекрасно чувствую я... с таким-то братом младшим вырасти, любой научится. Ибо не Асбьёрн меня зовут. Точнее, сие - не главное мое имя, коих много у меня. И коль тебя интересует, откуда я узнал о местонахождении цели-то нашей - что же, Виктор - молния поведала мне. Ибо она есть повсюду. И лишь меня слушается она. Так подумай же - стоит ли имя мое настоящее здесь произносить, когда ты, скорей всего, и так уже правду-то ведаешь? Не в этих краях. Не в это время. Только не тогда, когда народ мой.. такое же творит.
   Последние слова были сказаны богом с небольшой ноткой боли, которую Ас не сумел спрятать от собеседника. Все-таки, он не был столь хорошим оратором, как его отец или младший брат. Или другой младший брат, тому вместе с его Светом вообще все давалось. Бог не мог равнодушно смотреть на очередную войну в Мидгарде, которую развязали по глупости и ради извращенных стремлений. Не мог без боли и стыда за то, что не уберёг их.
- Идем же, Виктор. Нужно транспорт нам найти да как можно быстрей добраться до того отряда. А путь в края народа белорусского отсюда неблизкий же весьма.

Признаться, когда Тор услышал замечание Виктора о лошадке, он и впрямь подумал, что сейчас, спустя какое-то недолгое время. тот и вправду приведет коня или двух. Ну не совсем еще привык бог к слэнгу смертных. Лишь когда Ас подошел к месту действа Саблезубого, окончательно уверился в том, что он окончательно и безнадёжно отстал от развития. Он мог выучить повадки людей, мог научиться пользоваться огнестрельным оружием, но никогда не сможет быть так похожим на них. На людей. Слишком много времени он прожил. И Один свидетель, прожить Тору придется еще больше.
   Взглянув на устроенное Виктором побоище, Ас лишь покачал головой. Была ли нужда в таком, спрашивал он немым взглядом? Ведь Громовержец прекрасно знал, что Крид мог закончить их жизни быстрее. Однако... не ему судить его. Даже в мыслях. И осуждения не было во взгляде Вингнира. Он понимал - во-первых, это война. Во-вторых, Виктор сейчас был больше зверем. А зверь мыслит иначе, чем человек. И то, что человеку свято, для зверя - лишь мимолётные бесхитростные вещи, которые не достойны того, дабы на них обращали хоть какое-то внимание. В конце концов, бог берсеркеров и сам порой творил вещи похуже. Так что не ему судить его соратника. Однако была и еще одна вещь, которую Тор не мог не заметить. И он не мог не услышать, как у Виктора сводит живот. Сложив дважды два - ну, не настолько недалёким был Ас - тот лишь ухмыльнулся с лёгким налётом понимания и... безразличия?
- Признаться, думал я сначала, что ты и вправду лошадей приведешь - хмыкнул Тор, направляясь не к машине, но к убитым. Дождь лили неимоверно, однако Ас наклонился над солдатом, повел бровью, и ливень мгновенно послушался своего хозяина. присмотревшись к шее немца - точнее, тому, что от нее осталось - бог вытянул некую подвеску, изображавшую его оружие. Мьёлльнир. Молот Тора. - Они верили в меня. Силой али добровольно. Может, молились даже перед смертью. Но я не вижу ни одной валькирии же, Виктор. Значит оное ли, что им в Хельхейм лишь путь, али вера была лишь ложью в их душе? Аль занята Бруннхильда слишком с девами своими на других полях сражений? Столько же вопросов, и ни одного ответа - вновь хмыкнул Донар, закрывая глаза убитому. - Wo auch immer Sie können jetzt, der Krieger , ich hoffe, Sie werden dort Frieden zu erlangen. Aber nach dem Tod des Lebens Sie zu dienen. - Повернувшись к Криду, сидевшему в машине, Ас ухмыльнулся улыбкой, которая на миг - всего лишь на миг - но отразила суть бога-берсеркера. Зверя, которого страшился даже Хоулетт в свое время. - Сырое али жаренное, Виктор?
   Но ответа Громовержец не получил. Посему пожав плечами, оторвал руку солдату, освободив ее от одежды, вырвал несколько кусков плоти руками, и с невозмутимым видом насадил оные на близлежащую ветку. Расположив оную на импровизированных рогатках, Вингнир протянул руку к "обеду", и тотчас же небольшой сноп молний поджег саму землю под останками плоти, поджаривая их куда быстрее, нежели обычный огонь. Вскоре послышался запах жаренного мяса, тяжелым, приторным вкусом ударивший в ноздри бога - а Крида, судя по всему, и подавно.
- Мне пища не нужна же, Виктор. По крайней мере, без нее могу и сто лет я прожить спокойно. Но ты - ты все же смертный. Так незачем трапезы себя лишать, к тому же, лишь из-за соображений мнимымх, будто я стану осуждать сие. - Направившись к более-менее уцелевшим останкам других солдат, Ас обречённо принялся искать среди них хоть мало-мальски подходящую для себя одежду. - Как молвил я, ты больше зверь, нежели человек по выбору своему. А зверь должен питаться. И питается он лишь своей добычей. - Наконец найдя пару сапог, которые были великоваты прежнему владельцу, а Асу были впритык, Донар усмехнулся, и вскоре присвоил обувку германца, после чего предпринял еще более безуспешные поиски остальных частей одежды. - не надо удивляться, Виктор. Я бог берсеркеров, зверей, которые тебя ребёнком выглядеть заставили бы во времена Железной Эры. И зов плоти мне знаком не понаслышке вовсе. Просто... взгляд на пищу у меня другой, только и всего. - Деловито забравшись в кузов грузовика, Тор продолжил свои поиски, и оттуда полетела всякая ненужная, по его мнению, утварь. И вскоре раздался довольный возглас. Выбравшись из кузова, Ас уже напялил на себя немецкие штаны, еле сошедшиеся на бёдрах Громовержца, о диво - не тронутую майку, и кожаное пальто, едва ли не трещавшее по швам на торсе бога, предназначавшееся какому-то офицеру. Вид, конечно, был странный да смешной, мягко говоря, но иного выбора не было. Ибо рассекать по Мидгарду в рванине было куда подозрительней. В руках Асбьёрн держал МG-42 с парой запасных дисков, и котомку с парочкой парабеллумов, достаточному запасу патронов к оным, и Stg-44, древний прототип Калашникова. Ас собирался поковыряться хотя бы в парочке из оных, чисто из любопытства да чтобы время скоротать, пока его спутник будет кушать. Забравшись в кабину, Тор уселся на пассажирском сидении, и с почти что детским выражением неподдельного интереса и малой толикой презрения к такому расово неверному прогрессу (где же мечи и топоры, смертные, где?!) начал изучение с Парабеллумов. Во время изучения он даже случайно пальнул в руку себе пару раз, после чего пристально поизучал смятые куски свинца, и после выбросил за ненадобностью. Наконец перерыв подошел к концу, и пора было отправляться в путь. Ни словом не обмолвившись более о недавнем событием, Тор начал расспрашивать Виктора о тех нюансах оружия, что ему были еще неведомы. Чтобы время скоротать в дороге, ну и из-за интереса, конечно же. Но было видно - явно не потому, что Ас пытался сгладить неловкости каннибализма. Ибо неловкости Вингнир не ощущал. А Крид, судя по всему - и подавно.

***

- Отчего они ничего, кроме шнапса, более не пьют?! - выбросив последнюю бутылку германского напитка в окно, Донар надулся, и вновь уставился на дорогу. Это, пожалуй. была одна из худших черт громовержца - неумение переносить скуку. Они ведь ехали максимум сорок-сорок пять миль в час. И то, неполные полсотни достигались крайне редко, если позволяла дорога. Он сам мог бежать куда быстрее. О полетах и вовсе речи не шло. - Ужель забыли они о славной медовухе, браге, гроге, из ётунской крови заброженной-то сваренном?!... Смертные. Ни капли уваженья к прошлому своему.
   Они были в пути уже довольно долгое время, и по знанию местности собеседника выплывало то, что уже должны быть в землях белорусского народа. Пора было бы и прибыть на место назначения, которым был аванпост сил союзников, но.... что-то подсказывало Асу, что не стоит направляться именно туда. И  он негромко попросил Виктора взять курс, более северный.  Если он был прав - а ветра подсказывали богу, что он вряд ли ошибается - они должны были выйти на перевал, где у них будет около пятнадцати минут на перехват.
   Прибыв на место. первым делом Донар выскочил из машины, и приложил руку к земле. Вздернув вторую руку в предупредительном жесте, он призвал Крида к молчанию, хотя слушать, казалось бы, было нечего. Но как сильно смертные позабыли науку своих предков! Земля могла им рассказать куда больше, чем слова, буквы и истории. И вскоре Тор получил ответ. Встав на ноги, громовержец бросил Саблезубому пулемёт, после подумал, и бесцеремонно нагрузил его всем остальным огнестрельным добром.
- Тебе будет нужнее, Виктор. - Затем бог сбросил плащ чисто из-за соображений целостности одёжки, и пошел в машину за своей секирой. - Спустя время недолгое Дивизия Седьмая будет здесь. И она не дойдет до цели. Во что бы то ни стало. Я понимаю, что ты куда сильней да и выносливее смертных же обычных... но все же советовал бы я нападать тебе из тени. Али из тех скал, что на возвышенности. Прямое попадание из танка - та вещь, которой даже Джеймс старался избегать во что бы то ни стало. А стрелять будут они сразу... об оном позабочусь я. Как и отвлеку их вниманье, способом, радикальным же весьма. Твоей задачей будет же добраться до командира ихнего, и поймать его живым во что бы то ни стало, покуда дивизия сия отправится к настоящим призракам. - Затем Ас повернулся к вику, и его глаза полыхнули крайне недобрым огнем. - И да - я молвил живым. Но ему ходить необязательно... равно, как и жить более часа.
   Следом Вингнир стал посреди дороги, сжав Ярнбьёрн в левой руке, и принялся ожидать Призрачную Дивизию. Он уже ощущал дрожь земли, а значит, вскоре на горизонте покажутся гости. Которые явно не будут готовы к засаде. Ибо их ожидали не простые солдаты.
   И вот, первые Тигры показались в поле зрения. И Ас медленно, но неотвратимо направился к ним, указывая секирой на наступающего врага. И бог гаркнул на Всеобщем, не особо утруждаясь говорить на языке германского народа, да так, что лишь глухой бы не услышал:
- Дальше не пройдете вы, хелевы германцы! Здесь и сегодня смерть вы свою встретите! Так сразитесь же как воины, и смерть вам будет быстрая!
   Может, в танках и рассмеялись. Ведь перед ними стоял лишь один человек, пусть и большой, но вооруженный одним топором. И решение было незамедлительным. Несколько выстрелов из пулемёта. Однако ни один не принес желаемого результата. Ас даже не озаботился уклониться. И следом стрелял уже танк. Лишь миг - и немцы ожидали взрыва, да кровавых ошмётков. Но явно не того, что светловолосый громила поймает снаряд. И следом бросит оный обратно в дуло Тигра.
   Это был словно спусковой крючок. Сорвавшись с места, Вингнир бросился на танки, уклоняясь да отбивая снаряды, да презрительно встречая своим телом пули нацистов. И когда он добежал в считанные секунды до первого Тигра, то схватил его рукой за дуло... поднял вверх, и, словно дубиной, сшиб второй танк фрицов. Это был поворот битвы, которого германцы явно не ожидали. Затем бог развернулся вокруг своей оси, и мощным броском сшиб Ярнбьёрном башню третьего. В конце концов, секира Тора пробивала все, что угодно, даже броню Целестиалов. Что ему какое-то железо смертных? уклонившись от очередного залпа, бог схватил гусеницы опрокинутого ранее им же танка, оторвал их, будто бы бумажный холст, и на манер хлыста саданул оными по пешим войскам. Лишь миг - и на месте солдат осталось мясное крошево. переплетающееся с раздробленными костями. В него стреляли, его пытались взорвать, его кололи штыками... но ничто не могло навредить Сыну Одина. Он упивался битвой, ее священным естеством, и дарил конец воинам, который так пытались и привить высшие их армии. Их смерть была быстрой, но те, кому не повезло умереть мгновенно. как то бишь двум солдатам, которых бог ухватил за руки, и сильно дернул оные на себя, оторвав их с мясом, предстояло умирать в мучениях и агонии. Но такова была цена войны. И Ас уже не заботился о жертвах. Он был Богом Войны. И войну лишь он приносил смертным. Войну, в которой мог быть только один победитель.
   Спустя минуты четыре громовержец уничтожил большую часть дивизии. Однако было несколько машин, что стремительно убегали из поля боя. Но это была уже не его задача. В конце концов, он был уверен, что Виктор, как прирожденный охотник, ни за что не даст им скрыться. Ведь как сладок азарт охоты, как он будоражит и пьянит рассудок... Но всяко не сильнее, чем конечный итог: когда жертва беспомощно трепыхается в хватке хищника. Она полностью понимает, что умрет, что ничего не сможет сделать. И ужас в ее глазах лишь больше опьяняет рассудок охотника. Оставалось надеяться, что Крид все же приведет командира относительно живым. Ибо если нет... их путь будет куда более длинным.
   Вновь взяв в руки Ярнбьёрн, Донар пошел в ближний бой, вырезая солдат одного за другим. От его ударов германцы падали, разрубленные на две части, и вскоре тоже начали отступать. Если повальное бегство можно было назвать отступлением. Весь в крови смертных, Тор бросил топор убегающим вслед, однако убить всех он не мог. Посему Ас ринулся за ними, обогнав их в считанные секунды, и стал, раскинув руки в стороны. Будто бы приглашал их атаковать его. И германцы, не будь дураки, выстрелили. НО когда пули бесславно осыпались оземь, Вингнир лишь ухмыльнулся.
- Теперича - моя же очередь стрелять, позор германского народа. Узрите мощь вашего бога, что счел вас недостойными!
- И из ладоней Одинсона ударили снопы молний, испепелившие почти всех солдат на месте. В живых остался лишь один. Однако тот был так шокирован увиденным, что бросил автомат наземь, упал на колени, и взмолился. в его словах проскакивали и мольба о прощении за то, что он не верил в Асов, и мольба о жизни, и мольба о милости бога. Однако когда Тор подошел к нему, солдат понял: боги глухи к мольбам. Но вера, слепая вера все же заставляла солдата молиться дальше. Словно обезумевший, он продолжал свои мольбы заплетающимся языком, даже когда Тор поднял его за шиворот.
- Нет, германец. Боги не глухи к твоим мольбам. Они лишь избирательны. И твои сородичи в большинстве своем не заслуживают нашего покровительства. Но ты... - бросив солдата наземь, Одинсон полыхнул молниями из глаз - ты будешь жить. Если жизнь тебе дорога.
   Призвав Ярнбьёрн в свою руку. бог тотчас же рубанул солдата по ребрам. Но не разрубил надвое, не перебил кость. лишь нанес глубокую рану. От такой вполне можно было умереть. Но можно было и выжить.
- Бог дал тебе выбор, смертный. Беги, и коль ты выживешь - ты будешь достоин узреть чертоги Вотана. А также расскажешь народу своему, что их боги, чьим именем ведут они войну сию, не покровительствуют им. Но коль умрешь ты - что же. Чертоги Хель узришь ты своими глазами.
   И солдат убежал, прижимая руку к ране, и щедро орошая землю кровью. У него практически не было шансов выжить. НО маленькая надежда осталась. И Тор действительно дал ему выбор. Ибо тот, кто вправду ценит дар жизни, любит ее и борется за нее, ни за что не умрет, когда будет хоть капелька шанса уцелеть.
   Усевшись на останки Тигра, Донар скептично окинул взглядом место побоища, и принялся вытирать Ярнбьёрн от крови, да снегом умываться от оной. Виктор должен был скоро появиться. А значит... надо было подготовиться к вопросу. Посему найдя более-менее уцелевшее тело германца, Тор достал его штык, развел костер, и положил лезвие в огонь.
   Все-таки, зря смертные недооценивают пытки огнем.

Видя, что Крид, так сказать, подготовил Мауса к дознаванию, Ас недобро ухмыльнулся. Признаться, он сэкономил ему кучу времени, однако также усложнил задачу в плане сохранения сознательности для смертного для добычи сведений. Правда, Тор не совсем понял, зачем Виктор раздел врага. Но после лишь пожал плечами. В конце концов, раздел и раздел. У всех свои чибисята в голове.
- Ну что. Пора и начинать - деловито сказал Громовержец, и как-то непривычным взглядом посмотрел на германца. Раньше такой взгляд вряд ли был доступен Виктору для созерцания на лице благородного бога. Затем, молниеносно схватив фрица за шею, Вингнир неожиданно сунул его лицом прямо в костер. И подержал его там секунды три. Крики человека раздались пронизывающим слух децибелами по просторам, однако как бы его лицо не было обожжено, оно еще не загорелось, и уцелевших мышц было достаточно для того, дабы поддерживать диалог. Или кричать от боли как минимум.
- Любое железо перед ковкой надо разогреть - все тем же голосом продолжил скандинавский бог, поднося раскалённый штык к животу Мауса, смотревшего на Тора едва уцелевшим оставшимся глазом - однако порой металл... сопротивляется.  И кузнец должен спросить у металла - стоит ли ему вновь его разогреть? - штык прошелся по животу человека, и тот, взвыв от ожогов и неглубокого пореза, отрицательно покачал головой, лопоча на сбивающимся немецком, что, дескать .нет, не надо, он все расскажет. И тут Донар лишь рассмеялся хриплым смехом палача. Палача, который сам решает, когда жертва готова говорить. И который решает, когда ей умереть.
   Вонзив с размаха штык ему в кишки, Ас тотчас же вынул нож, прижигая рану, и вновь сунул штык в костёр, ведь плоть и кровь все же остудили сталь. Он не задавал вопросов. он не спрашивал ничего, что повергало Мауса в ужас. Германец не понаслышке был знаком с пытками, но тогда палачи все же задавали вопросы. А этот великан, смутно кого-то ему напоминающий, молчал. будто бы получал удовольствие. И это молчание пугало фрица не меньше, чем получеловек-полузверь, что едва не убил его.
   Когда штык вновь стал раскалённым, Донар начал выводить на теле Мауса руны: тёмные, зловещие, не несущие в себе света и говорящие знающему, что их конец близок. О использовал тело фрица словно холст, по которому безумный художник водит своеобразной кистью, только-только начиная свое творение, и сразу же превращая оное в гротескную несовершенность. Человек вопил, умолял даже, чтобы его спросили то, что им нужно, и он все расскажет .было понятно даже ребенку, что он не врет, и что выдаст даже свою мать. Но Ас все молчал. И продолжал свое дело. И когда Маус напоминал дымящийся исполосованный кусок мяса, он наклонился, и задал лишь один вопрос. Состоящий из одного слова.
   "Распутин".
   Глаз Мауса расширился от ужаса. и его лепет сразу утих. Скорей всего, ему рассказывали о том, кто охотится за их новым гением черной магии и создателем сверхсолдат. И волне вероятно, что Гришка рассказал Маусу - все-таки, звание было немалым - что некий светловолосый верзила с огромной секирой, появляющийся там и здесь - даже не сверхчеловек, как некий волосатые канадцы. Собственно, он - вообще не человек. Ужас сковал германцу язык. Но страх перед тем, кто был перед ним вскоре его развязал. И он ответил на вопрос Одинсона. И сказал все, что знал.
   И как только последние слова слетели с дрожащих, обожжённых уст Мауса, Донар сражу же вставил лезвие ему в рот.
- Ты сказал то, что нужно было. И больше рот тебе не нужен.
   Немец было заорал, но бог едва уловимым движением штыка лишил его языка, а после приложил раскалённое лезвие к насильно сомкнутой челюсти так, что плоть губ оплавилась, и будто бы спаялась в уродливым способом. Больше германец и вправду никогда не заговорит.
- И глаз один - это как напоминание уродливое о моём отце. Ты недостоин быть на моего отца похожим. Оное надобно исправить.
   Железной хваткой держа Карла за челюсть, Тор медленно погрузил лезвие штыка в его оставшееся глазное яблоко. То лишь чвакнуло, зашипело от соприкосновения с раскалённой сталью, и прекратило свое существование.
- Однако я больше вопросов задавать не буду. Следовательно, и уши тебе не нужны-то более.
   Маус был уже не способен сопротивляться. Он хотел, дабы его убили, и это все было кончено. Но Ас был иного мнения о судьбе германца. Посему он с силой хлопнул ладонями по его ушам, и электрические разряды, исходящие от его пальцев, пробили барабанные перепонки, выжигая слуховые органы жертвы. И вскоре Маус перестал слышать ветер, завывающий вокруг, и даже свои собственные стоны.
   Встав и выпрямившись во весь рост, Донар выбросил штык подальше за ненадобностью, и взглянул на дело рук своих. Он не убил германца. Ибо это извивающееся тело, лишенное зрения, слуха и дара речи, испытывало то, что куда хуже смерти. Безумие уже касалось его души, и вскоре поселится там навсегда. По крайней мере, если он не умрёт раньше. Хотя бы от холода. Но такой лёгкой судьбы Тор ему не желал. Посему сняв шинель с трупа одного из солдат, валяющихся россыпью вокруг, он набросил оную на его плечи, и закинув Ярнбьёрн себе на плечо, взглянул на небо.
- Ты тоже его слышал, Виктор. И посему пред нами новый вопрос воздвигнут. Ведь я не ведаю, как нам без помощи того оружия, которого нету со мной сейчас, добраться до северных земель Норвегии да и России. Конвой адмирала Ингрэма, что доставит силы помощи русским да и другим противникам Германии, будет разгромлен силами Рейха, согласно плану ихнему. И они даже и не ведают о том, что ждет засада их.
   Замолчав ненадолго, Тор начал вспоминать события с печально известным конвоем PQ-17. Два года назад германцы почти наголо разбили силы Союзников, вышедших с Хвальфьорда. И сейчас, судя по всему, они намеревались повторить эту тактику, только уже с помощью магии, чтобы действо не затягивалось почти что на месяц, как в прошлый раз.
- И вновь время против нас. Но признаться. Не вижу я идей, как добраться нам туда, дабы перехватить же нашу цель. Разве что...
   И тут у бога родилась идея. Безумная, впрочем. Но другого выхода он не видел.
- Мы станем солдатами Третьего Рейха. И они сами приведут нас к Распутину-то, Виктор. Мы найдем же Джеймса, и убьем этого колдуна.И я смогу исправить то, что не доделал несколько лет назад.