Эрозия палладия. Два слова, в которых оказалось вложено удивительно многое, неожиданно многое для одного миллиардера, проживающего в Америке и по популярности сравнимого с мировыми кинозвёздами. Слова "я железный человек" теперь точно войдут в историю, это уже было ясно... но, для довольно молодого Тони Старка, эти два слова означали, что вопрос, "как именно" эти слова войдут в историю, встал неожиданно остро.

Устройство, которое спасало жизнь Тони от гарантированной смерти, теперь само стало вещью убивающей его. Под воздействием нейтронов, палладий подвергался эрозии и выделял токсины в кровь миллиардера, медленно но верно убивая его. И по расчётам, Старку осталось до печального мало. Реактор Тони, который должен был спасти его жизнь, лишь отложил необратимое - иронией можно было рубить деревья.

Разумеется, Тони не собирался сдаваться так просто. Он засел за работу, пытаясь найти вещество, способное безопасно заменить палладий... но и на этом поприще, Старк успеха не добился. Одни материалы были ещё более токсичными, при бомбардировке нейтронами, убив бы Тони за пару месяцев (в лучшем случае), другие же не подходили как компонент изначально, по своим характеристикам. И если внезапно, не произойдёт открытия вещества, способного безопасно заменить палладий как контур реактора холодного ядерного синтеза, то это означало одно.

В лучшем случае, у Тони было от пяти месяцев до полугода жизни, прежде чем токсичность крови не заставит отказать его печень, и не убьёт миллиардера. На этот раз окончательно.

Это была не самая приятная перспектива, особенно для того, кто уже дважды едва сумел убежать от свидания с леди в чёрном балахоне и вооруженной косой. Старк был намерен не встречаться с ней, хотя бы ещё столько же, сколько ему было сейчас - это как минимум, а в лучшем случае так и вовсе, найти рецепт бессмертия, и лично увидеть, как люди выйдут в космос, как они колонизируют новые планеты, как они встретят разумных братьев по разуму... и все эти мечты пали прахом в один миг.

И теперь Тони нужно было понять, что делать с его жизнь в течении того времени, что было ему отведено. Теперь Старк понимал раковых больных, которым остался какой-то, вполне себе определённый срок - которые тратили деньги, и жили без забот о завтрашнем дне, примерно зная, через сколько они умрут. Знание о смерти, что и говорить, в чём-то но освобождало, оно было и благо и проклятье одновременно... но Тони не был типичным раковым больным.

Нет, он был кем-то, чем-то гораздо большим, а потому он не мог просто жить на широкую ногу и отдыхать отведённый ему срок. И дело даже не в том, что своё состояние он не смог бы потратить за полгода, даже если бы постарался и купил бы половину Африки. Нет, дело было не в деньгах. Дело было в том, что Тони хотел донести послание. Послание, благодаря которому Старка будут помнить ещё многие поколения вперёд, если уж самому ему пожить не удастся... но что за послание нужно сделать?

Весь мир (ну а вернее, почти весь) и так знали про Тони Старка - гения, плейбоя, миллиардера и филантропа, а также бывшего торговца смертью и Железного Человека в одном лице. Что же сказать такого, что сумеет изменить общественное мнение... хоть как-то, но в положительную сторону? Тони желал, чтобы его запомнили... но ведь память тоже бывает разной, и Старк хотел чтобы его помнили не только как раскаявшегося оружейника, а как нечто большее.

Но чтобы его запоминали как Железного Человека, было слишком мало времени... время. Ключевой ресурс, и у Тони почти его не оставалось.

- Джарвис... мне нужно с тобой поговорить, - наконец не выдержал Старк, после очередного замера уровня токсичности своей крови. Тони нужны были идеи... нужно было хотя бы просто выговориться, но никому другому, доверить свою тайну он не мог, тем более что Джарвис всё равно уже знал о состоянии Старка куда лучше, чем кто-либо другой.

- Выведи подборку статей про меня. Самых положительных и отрицательных. СМИ... ну, думаю, это будет логично, если Американские, какие-нибудь западноевропейские и русские. Делай выборку как по частным, так и по государственным, плюс выборку комментариев статей, из вменяемых, - попросил Старк, присев на сиденье своего хотрода, накрыв ладонями лицо и тяжело вздохнул. Знать, пусть и несколько приблизительно, дату своей смерти, было тяжело. Слишком тяжело для того, кто привык что многое ему доставалось даром.

Некоторое время Старк следил за всплывавшими результатами.

И результаты, сказать по правде, Тони не слишком обрадовали. Нет, это было и понятно - он был личностью публичной, а значит, от сплетен и интриг он уйти не мог, как не старался бы, особенно учитывая количество его проступков, совершенных зачастую... публично. Но, всё же, даже несмотря на эволюцию от просто богатенького папенькиного сынка до "богатенького железного буратино", это всё, всё равно было не тем, что хотел увидеть Энтони.

Человек умирает три раза, не так ли? Первая смерть это смерть физическая, вторая это когда стирается надгробие и третья, когда о человеке исчезают все возможные воспоминания - по крайней мере Старк помнил эту цитату именно так. По крайней мере первый и последний пункты он помнил достаточно хорошо, остальное Тони было неважно. И миллиардер обладал, вполне понятным, по его мнению, желанием, чтобы раз уж если первую его смерть отсрочить не выйдет, то чтобы третья не наступила никогда. Ну или, по крайней мере, много позже. В конце концов, Архимеда и сейчас помнят...

Поэтому нет, Тони не собирался сдаваться и прекращать поиски вещества, способного безопасно заменить палладий как ядро реактора. Но... пока других вариантов не было, Старк хотел сделать... что-то. Что-то, что изменило бы о нём общественное мнение. Нет, недовольные будут всегда, как ни старайся, но... Тони был эгоистом. Он был экстоординарным эгоистом, и если эгоизм можно было бы подключать к динамомашинам, то Старк не нуждался бы ни в каком реакторе... и именно поэтому, Тони эгоистично хотел, чтобы после смерти, им восхищались. И не потому, что он милашка, обаяшка, обладатель шикарно бородки и не менее шикарного набора машин, а по какой-то, гораздо более... великой причине.

Старки ведь нередко задумываются о том, что останется после них? Старики и те, кто скоро, по той или иной причине, уйдут из этого мира. И чтобы увековечить свою память, они совершают какие-то поступки, пишут мемуары или художественные рассказы, или как-то ещё проявляют себя. Проблем Тони была в том, что он уже и так насовершал поступков, разной степени "величия" которых хватило бы аж на три жизни, а для мемуаров он прожил слишком мало. Что Старк мог написать, слезливый рассказ "сорок дней в афганском плену"?

Это было не в духе Старка. Он должен был сделать что-то... что-то великое. Что-то достойное, чтобы его помнили... и помнили ТОЛЬКО его, помнили Тони Старка, а не "сына гениального Говарда Старка"...

Погрузившись в свои мысли, Тони и не заметил, как произнёс:

- Что останется после нас, а, Джарвис?